Собственность Верховного бестиара - Индиви Марина - Страница 3

Но обстоятельства требовали и сопровождения – по этикету, и присутствия в качестве свидетелей. Поэтому люди упрямо шагали вниз, в зыбкое марево чадящих факелов, которые, впрочем, не спасали от сырости и холода, пропитавших стены. Внизу расстилался небольшой каменный ковер площадки, от которого расходились два рукава.

– Здесь у нас погреба, кавальер, – пробормотал ректор, указывая направо, – в них держим провизию. В другую сторону… Здесь камеры-с. Для… как раз для таких случаев. Но у нас их не то чтобы много, а скорее…

– Я знаю, что в вашей академии такое в первый раз, – коротко перебил Богдан и протянул руку ладонью вверх.

Потому что позаимствовавшая у старика ключ дама, с головы до пят затянутая в черное платье с таким тесным воротником, что ее лицо было красным, замялась. Заметив его жест, она побелела, но ключ отдала беспрекословно. Замок на тяжелой металлической двери был с артефактной защитой. Он почувствовал ее до того, как вставил ключ. Еще до того, как увидел пронизывающие камень и металл линии. Любого, кто попытается сюда войти без разрешения и без зачарованного ключа, обожжет по локоть. Сделает калекой.

Ему не составило бы труда взломать эту защиту, но плюсовая магия бестиаров в разы сильнее человеческой.

– Имя. Возраст. Как это произошло. Какая стадия, – коротко произнес Богдан, поворачивая ключ.

– Милен Норовской, – тут же откликнулся ректор. Перебивая его, дверь оглушающе заскрипела, когда Богдан ее толкнул. – Восемнадцать лет. Учился, учился хорошо, а тут вдруг вечером в лазарет спустился, с головной болью. Сказал, мол, нехорошо себя чувствую.

Впереди текла черная река коридора: свет ближайших факелов выхватывал лишь первый десяток шагов, и Богдан вскинул руку. Вспыхнувший над ладонью шар света оказался слишком ярким, и люди зажмурились.

– Что дальше? – Он первым шагнул в коридор.

– Дальше… ну смотреть его стал наш лекарь. Вроде нормально все было, а с утра боль усилилась, вот и решил взять артефакт замера: обычно от переизбытка магии такое бывает. Глянь, а у него в ноль все ушло, ну он скорее нам сообщать. А мы сразу же вас пригласили. Знаете ведь, счет идет на секунды в такие мгновенья…

– Стадия, – перебил его Богдан, останавливаясь перед очередной металлической дверью.

– Ключ тот же, – подсказала дама в черном платье.

– Стадия… ну-с, думаю, третья.

– Думаете?

– Так мы ж… э-э-э… его не замеряли больше. Был на второй, а как сюда час назад спустили, так и на этом все. Без вас решили не трогать, чтобы опасности не подвергать.

В лазарет спустился вечером, сюда попал час назад, и всего вторая стадия. Медленное развитие, потенциальная опасность – низкая. Богдан отмечал эти мысли равнодушно, отпирая дверь. Беловый световик сорвался с его руки и завис, освещая каменный мешок, в котором они оказались. Исчерченный рунами: эти руны наносил бестиар, только бестиар способен создать защиту, которая до восьмого-девятого уровня сдерживает нулевую магию.

Парень лежал у стены, свернувшись калачиком. На шаги и голоса даже не повернулся, и все застыли в дверях, словно не зная, чего ждать.

Все, кроме него.

Богдан шагнул в камеру, быстро приближаясь к нулевику. Еще до того, как опуститься рядом с ним и перевернуть за холодное плечо на спину, он знал, что увидит. Зрение бестиара показывало остаточное угасание нулевой магии. Рвано дергались последние черные нити ауры, которые при дальнейшем развитии могли бы открыть врата Бездны.

Сейчас же они искрили, как неисправный артефакт. Бились, рвались и таяли.

Нулевик смотрел на него широко распахнутыми глазами, на губах застыла пена, в скрюченных пальцах – крохотный пузырек с настоем беладонны.

Парень был мертв.

Алина

Юрал замер, как был – рядом со мной. Да и было отчего: сила Верховного бестиара накрыла берег, как грозовая туча под порывами ветра небо. Быстро, неотвратимо. Неумолимо.

Михаил Велимирский вступил в должность меньше недели назад, еще до того, как столица сняла траур по предыдущему Верховному. Этот мужчина словно весь состоял из квадратов и резких углов: массивный и при этом подтянутый, широкоплечий, с острыми лезвиями скул и жесткой линией подбородка. Темные, коротко подстриженные волосы даже не мог подхватить ветер, а впрочем, и сам ветер утихомирился при его появлении вмиг.

Жеребец, чьи поводья он натянул, всхрапнул и остановился, как вкопанный. Черный, как ночь – если бы не шпоры, он бы слился с хозяином. Ни единого пятнышка, только глаза сверкают янтарем, и эту породу ни с какой другой не спутаешь. Хьердаррских амазинов отличали как раз глаза и тонкие на первый взгляд полосы чешуи под гривой – справа и слева, и на боках. Эти лошади единственные были приспособлены ко встрече с тварями Бездны.

Михаила сопровождали пятеро всадников – звезда бестиара. Так называют боевое  построение, которое создается при любом прорыве. Среди бестиаров есть ведущие, а есть ведомые. Бессменные спутники, которые со своим ведущим всегда, в боях и в поездках. Если посмотреть сверху, их расстановка выглядит как звезда, даже в движении. Отсюда и название. Вот и сейчас Михаил в центре, в самом ее сердце, но, вскинув руку, он разрешает построению распасться и выезжает вперед.

– Почему не в полях? – спрашивает Юрала, а смотрит на меня. Я сегодня уже «поймала» взгляд бестиара, но этот иной. Он смотрит на меня так, как бестиары обычно рассматривают людей: как вещь, словно прикидывая, есть ли от нас какая-то польза.

Юрал открывает рот, но тут же его закрывает, он словно язык проглотил.

– Ты немой? – резко интересуется один из спутников Михаила, статный блондин. – Отвечай, когда с тобой разговаривает Верховный!

Вместо ответа Юрал бледнеет еще сильнее, и мне не остается ничего иного, кроме как произнести:

– Моя смена начнется позже, мы просто хотели вместе пообедать…

– Закрой рот, девка! – осаживает меня все тот же блондин, но Михаил вновь вскидывает руку.

Чуть трогает бока жеребца, подъезжает к нам ближе, вплотную. От него и до этого на берегу словно тень легла, сейчас же я буквально оказываюсь в тени. Возвышаясь надо мной, бестиар смотрит на меня сверху вниз, и теперь в его глазах я вижу, а точнее, чувствую иное. Чувствую, потому что опускаю взгляд, но мне и без того достаточно. По моей коже течет его интерес – какой может быть интерес у Верховного к найденной в лесу девчонке. Платье словно становится прозрачным, оно будто растворяется, рассыпается на куски, как от старости. Ничего такого, конечно, не происходит, но я с трудом справляюсь с желанием подтянуть руки к груди и прикрыться.

В довершение всего мне на подбородок ложатся пальцы: жесткие, сильные, не подчиниться которым просто физически невозможно. Он поднимает мою голову медленно, сантиметр за сантиметром, словно ему доставляет удовольствие растягивать это процесс. Все выше и выше, и выше, я словно скольжу, как по тонкому весеннему льду, только сейчас по иссиня черному мундиру, по перевязи к плотному воротнику, по мощной шее с резким бугром кадыка. Выше. Еще выше. До того самого мгновения, как я отражаюсь в глазах с клубящимся в них наследием Бездны, и у меня начинает кружиться голова.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

– Алина. – Собственное имя сейчас почему-то кажется чужим.

Его взгляд задерживается на моих губах. Такой откровенный, словно он уже раскрывает их своими. Кожа покрывается мурашками, мне невыносимо хочется зажмуриться и сбежать.

– Тебе не говорили, что ходить по лесу с парнями – позор для незамужней девицы, Алина?

Юрал продолжает молчать, и я поднимаю руку, на которой мерцает браслет. Губы бестиара изгибаются, словно он видит нечто непристойное.

– Ты жениться на ней собрался? – интересуется он, отпуская мой подбородок и положив руку с поводьями на колено.

– Д-да, – это первое, что мой жених выдает за все время.

– Как скоро?

– А… Алина сказала, ч-что торопиться н-не обязательно…

– Вот как. Ну раз Алина сказала, – взгляд бестиара становится хищным. – Сними.