Роза в цвету - Олкотт Луиза Мэй - Страница 38

Роза поневоле испытала определенное удовлетворение оттого, что доставила Пембертону мимолетное удовольствие (ничего большего она ему предложить не могла), однако отнюдь не одна любезность заставила ее некоторое время игнорировать опрятные белые сверточки, которые посыльный из аптеки положил на переднее сиденье, не она заставила затянуть сцену, дабы сполна насладиться тем триумфом, ради которого девушки часто рискуют куда большим, чем обычная простуда. Несколько снежинок, упавшие на загородившие ей обзор широкие плечи, равно как и все возраставшая оживленность болтовни ее собеседника, напомнили ей, что пора трогаться в путь.

– Снегопад начинается, я не должна вас задерживать, – сказала Роза, надевая муфточку, к немалому удовлетворению старого Джейкоба, ибо проголодавшийся слуга, у которого нос превратился в сосульку, был не большой охотник до чужой досужей болтовни.

– Правда? А мне казалось, на небе солнце. – И сосредоточенный на своей собеседнице юный джентльмен с явственной неохотой обратил взор ко внешнему миру, ибо, как он отчетливо видел, в обитом красной материей салоне экипажа было вполне тепло и уютно.

– Мудрые люди говорят, что каждый должен нести с собой солнечный свет, – ответила Роза, уходя на всякий случай в банальности, ибо лицо в окне внезапно приняло задумчивое выражение, а в глазах появилась тоска.

– Мне б этому научиться. – После чего Пембертон добавил с благодарной улыбкой: – Спасибо, что поделились своим.

– Не за что. – И Роза протянула ему руку, причем глаза ее немо просили прощения за то, что рука дается лишь на мгновение.

Пембертон безмолвно пожал ее, а потом, закинув на плечо зонт, который так и забыл открыть, отвернулся, будто говоря: «Ладно, пойду искать другую». Роза проводила его приязненным взглядом своих ласковых глаз.

«Не следовало его задерживать ни на одну лишнюю минутку, ведь я испытывала не только жалость; все дело в моем глупом желании покрасоваться и вознаградить себя за то, как благородно я отказалась от нового платья. Ах господи! Ну какая же я слабая и безмозглая, несмотря на все мои старания!»

И мисс Кэмпбелл впала в покаянную задумчивость, из которой вышла только по приезде домой.

– Так, молодой человек, вы зачем сюда явились в такое ненастье? – осведомилась Роза ближе к середине того же дня, когда в дом с топотом влетел Джейми.

– Мама тебе прислала новую книжку – считает, что она тебе понравится. А мне все эти ненастья нипочем! – ответствовал мальчуган, выпрастывая из плаща личико красное, румяное и блестящее, точно наливное яблочко, и выставляя его на всеобщее обозрение.

– Очень тебе признательна, сегодня как раз подходящий день для чтения, и мне очень не хватало хорошей книги! – ответила Роза, когда Джейми уселся на нижнюю ступеньку лестницы и вступил в длительное единоборство со своими резиновыми сапогами.

– Вот, держи, хотя нет, да, я, похоже, все-таки ее забыл! – воскликнул Джейми чуть позже, охлопывая один за другим свои карманы с выражением страшного сокрушения на лице.

– Ну ничего, поищу что-то другое. Дай-ка помогу, а то у тебя руки совсем озябли. – И Роза принялась добродушно стягивать с него сапоги, Джейми же вцепился в перила и дрыгал ногами, довольно бессвязно бормоча:

– Если хочешь, я за ней сбегаю. Ой, прости, пожалуйста! Ты такая добрая. Я пока эти ужасные сапожищи натягивал, про все забыл. Это мама меня заставила, хотя я и говорил, что они прилипнут к ногам, как куски лакрицы, – добавил Джейми, вдохновленный воспоминаниями о тех прискорбных случаях, когда вышеупомянутые сладости подтаивали у него в карманах, а потом отказывались оттуда вылезать.

– Ну и что мы теперь будем делать? – осведомилась Роза, когда Джейми наконец разулся. – Поскольку читать мне нечего, можем и поиграть.

– Я научу тебя подаче и броску. Ловишь ты мяч для девочки совсем неплохо, а вот броскам твоим грош цена, – объявил Джейми; проскакав через всю прихожую в домашних туфлях, он извлек мяч из некоего таинственного укрытия, в которых мальчики, по обыкновению, припрятывают целыми кучами всякую ерунду.

Роза, разумеется, согласилась и добровольно пошла на риск получить синяк под глазом или вывих пальца – она старалась до тех пор, пока юный тренер не объявил торжественно, что «нет никакой радости играть в месте, где повсюду окна, вазы и всякое такое, так что дай-ка лучше мне эту отличную книжку про капитана Немо и «Наутилус», пожалуйста».

Получив требуемое, он растянулся на кушетке, задрав ноги вверх, и без единого слова нырнул в «Двадцать тысяч лье под водой», откуда не показывался целых два часа, к единодушному облегчению всех его родственников.

Роза же, лишенная как нежданного товарища по играм, так и вожделенной книги, отправилась в гостиную и обнаружила там французский роман, который Китти взяла в библиотеке и оставила в экипаже среди покупок. Роза устроилась в любимом кресле и принялась читать столь же прилежно, как и Джейми, – снаружи же завывал ветер и падал снег.

Целый час ничто не нарушало уютной тишины, ибо бабушка Биби прилегла наверху вздремнуть, а дядя Алек что-то писал в своем собственном укромном уголке; по крайней мере, так оно казалось Розе, но вот раздались шаги, заставившие ее поспешно отложить книгу и поднять глаза – в них появилось то же выражение, что и много лет назад, когда ее ловили за какой-то шалостью.

– Я тебя напугал? Возьми-ка экран, пламя-то жаркое, ты лицо обожжешь. – И дядя Алек подвинул экран к камину.

– Спасибо, дядя. Я и не почувствовала. – Румянец сделался еще ярче, когда виноватый взгляд остановился на книге, так и лежавшей на коленях; от этого экран не помог.

– Это у тебя там «Квортерли»? Я хотел просмотреть одну статью – не дашь мне его ненадолго? – спросил дядюшка, наклоняясь к ней с любопытством во взгляде.

– Нет, сэр, я роман читаю. – И Роза вложила книгу ему в ладонь, так и не произнеся вслух ее названия.

Едва прочитав заголовок, доктор понял подоплеку ее взгляда и догадался, в чем заключается «шалость». Он сдвинул брови, а потом улыбнулся, ибо не удержаться ему было от этого, глядя на Розу, так сильно засмущавшуюся в свои двадцать лет.

– Ну и как? Интересно?

– Очень! Я будто перенеслась в другой мир и совсем забыла о нашем.

– Не слишком приглядный мир, полагаю, если тебе страшно или стыдно на этом попасться. Откуда это? – спросил доктор Алек, разглядывая книгу с крайним неодобрением.

Роза сказала откуда, а потом медленно добавила:

– Мне очень хотелось прочитать этот роман, и я подумала, что можно, потому что ты же его читал в ту зиму, которую мы провели в Риме, – все еще тогда о нем говорили.

– Я его прочитал, чтобы понять, подходит ли он для тебя.

– И видимо, решил, что не подходит, потому что мне ты его не дал.

– Совершенно верно.

– Тогда я не стану дочитывать. Вот только, дядя, я не понимаю почему, – добавила Роза задумчиво, поскольку как раз дошла до апогея романтической истории, которая ей казалась совершенно захватывающей.

– Может, и не понимаешь, но ведь наверняка чувствуешь? – хмуро спросил доктор Алек.

Роза опустила зардевшуюся щеку на руку, немного подумала, потом подняла глаза и честно ответила:

– Да, чувствую, вот только объяснить не могу, просто догадываюсь, что что-то не так, потому что, когда ты вошел, я покраснела и вздрогнула.

– Вот именно. – И доктор энергично кивнул, словно обрадованный этими симптомами.

– Я правда пока не заметила в этой книге ничего дурного. Известный автор, прекрасный слог – это ты сам знаешь, а персонажи настолько правдоподобные, что мне кажется, будто я где-то с ними встречалась.

– Надеюсь, что нет! – вырвалось у доктора, который стремительно захлопнул книгу, словно не хотел, чтобы неприглядные существа вырвались оттуда наружу.

Роза засмеялась, но решила не отступаться: очень уж ей хотелось дочитать интересную историю, но только с дядиного разрешения.

– Я и раньше читала французские романы, ты сам мне их давал. Да, не много, зато самые лучшие; мне кажется, я умею отличать плохие от хороших, и если бы этот был дурного свойства, он бы мне не понравился.