Угроза мирового масштаба 5 (СИ) - Райро А. - Страница 37

Подходя к больнице, я не торопясь плел нужное плетение, и, когда закончил — топнул на очередном шаге особенно сильно, распространяя вокруг себя волну зеленой маны не через руки, а через ноги. Почти так же, как делал это, когда в одиночку атаковал троттлистов в Гремучих Варах.

Да и плетение было то же самое.

Только сейчас — несколько раз мощнее. Настолько мощное, что зеленая волна достигла даже развалин больницы и захлестнула их, как настоящая волна.

Но это только так казалось, что мана прошла поверху и на этом все закончилось. На самом деле, она и снизу тоже просочилась под завалы, и в промежутки между обломками затекла… Говоря проще — она оказалась везде, добралась до самых глубоких и скрытых мест.

И в глубине каменных завалов пробились трепещущие красные точки бьющихся сердец. Они были полупрозрачными, а где-то вообще едва виднелись, настолько глубоко находился заваленный выживший, но они были. И их было не так уж мало. Как минимум два десятка.

И, как это ни странно, ближайший находился совсем рядом.

В одном из тел, которые лежали перед больницей, едва заметно подергивалось угасающее сердце. Человек был еще жив, но уже одной ногой — по ту сторону границы. Ничего удивительного, учитывая, какая лужа крови под ним растекалась — он наверняка находился если не в последней стадии геморрагического шока, то очень близко к ней.

С него я и начал.

Присел рядом, положил руку на спину в район сердца (раненый лежал навзничь, как и все остальные) и влил в его тело приличную порцию зеленой маны, заполняя ею сердце пострадавшего.

Оттуда, по сосудам, идущим абсолютно по всему телу, мана растечется сама собой — и уйдет на это лишь несколько секунд. Если за это время человек не умрет, то мана примется за дело, закрывая открытые раны и восстанавливая поврежденные ткани.

Это не будет быстро, даже напротив — это будет очень и очень долго, я ведь весьма далек от целительства и не умею, как маги-врачеватели сращивать кости за час.

Все, что я могу — это провести вот такое полукустарное лечение, по сути лишь подстегивая собственную регенерацию организма и помогая ей в тех случаях, когда она бессильна… Но, по крайней мере, после того, как я это сделаю, можно быть уверенным — этот человек уже не умрет. Не сейчас, по крайней мере.

Потратив семь секунд на помощь раненому, я не выдержал и обернулся, еще раз посмотрев на магазин, в котором укрыл Джулин. Я знал, что ничего там не увижу, но не обернуться просто не мог — это было бы нечестно, не дать ей шанса…

Конечно же, сквозь стену магазина я не разглядел бьющегося сердца. Да и не могло этого случиться.

Мимо меня проскользила граница защитного барьера Ванессы, и я вторично почувствовал ощущение лопающегося мыльного пузыря, только в этот раз я из него не вылез, а наоборот — влез.

Барьер уже набрал приличную скорость и двигался примерно наравне с бегущим человеком. Буквально несколько секунд — и он пересек всю парковку, и поглотил больницу, заключая и ее тоже в непроницаемый купол.

Вот и отлично. Теперь можно не волноваться, что я попаду под обстрел, когда буду помогать погребенным под завалами.

Жаль только, что купол не оказался здесь раньше…

Винить Ванессу в этом я даже не думал — совершенно очевидно, что она тут не при чем, она и так в прямом смысле этого слова из кожи вон вылезла, чтобы защитить город и всех, кого только возможно, и единственное, что ей можно сказать — это «Спасибо», причем тысячу раз, и то мало будет…

Но все равно грустно от того, что она опоздала буквально на каких-то пять-десять минут.

Зато хотя бы теперь можно не волноваться о том, что тех, кого я удержал от падения на самой границе жизни и смерти, добьет шальным осколком.

Влив еще порцию красной маны в асфальт под раненым, чтобы он разогрелся, и не вытягивал тепло из человека, я поднялся и направился к завалам, на ходу сплетая каждой рукой по плетению.

Два разных плетения. Для двух разных целей.

Старение ударило по огромному блоку, который раньше был козырьком входной группы, и превратило бетон в мелкую тонкую пыль. Она даже не успела просыпаться вниз — ее подхватило и сдуло прочь легким ветром, оставив только гнутую и рваную арматуру.

С ней я разобрался Магнетизмом, центр которого расположил в самой середине объема бывшего блока.

Маны в заклинание было вложено так много, что толстые железные прутья не просто слиплись воедино, они натурально скомкались в один плотный шарик с торчащими из него кое-где шипами, и шарик этот, упав на обломки, скатился с них и остановился где-то у меня за спиной, на парковке.

С таким расходом маны я мог бы просто поднять весь этот огромный бетонный блок в воздух, используя один только Магнетизм… Но у меня не было уверенности в том, что у него нет каких-то повреждений, которые я просто не вижу, но из-за которых блок развалится прямо в воздухе, еще больше усугубляя ситуацию. Поэтому я выбрал путь чуть посложнее и подольше, но зато — наверняка.

Со следующим обломком я поступил аналогично, и добрался до первого пострадавшего. Это была еще одна медсестра, в такой же одежде, как у Джулин, но живая. Обе ее ноги и одна рука были изломаны, сама она была без сознания, но — жива.

Я осторожно поднял ее простым телекинезом, как делал это с раненой Новой, и спустил с горы завала, одновременно делая то же самое, что делал с первым выжившим — закладывая в сердце сгусток целительной зеленой маны. Подогреть асфальт я не забыл тоже, и на получившееся теплое ложе аккуратно уложил девушку, следя, чтобы поломанные конечности не оказались под ее телом.

После этого я вернулся к разбору завала, продолжая уничтожать большие и тяжелые обломки Старением и Магнетизмом.

Использовать на них телекинез было нерационально — это «открытое» плетение, в котором замкнута только половина потоков, а остальные оставлены разомкнутыми для того, чтобы маг мог прямо на ходу менять конфигурацию заклинания. А у таких заклинаний коэффициент полезного действия всегда не особенно высокий, и чем больше и тяжелее объект, с которым приходится взаимодействовать, тем больше маны и времени на операцию уходит в никуда.

Но плетение телекинеза я все равно не стал гасить и подвесил рядом в воздухе, используя его тогда, когда использовать его было рационально — когда стали попадаться мелкие обломки.

Тогда щупальца фиолетовой маны, из которой полностью состояло заклинание, принимались быстро-быстро расхватывать их и отшвыривать в сторону. На такие обломки нельзя было применить Магнетизм, потому что зачастую в них даже не было арматуры, и не было смысла применять Старение — я сам состарюсь, пока расправлюсь хотя бы с половиной. Поэтому — телекинез. Он как нельзя лучше подходит для подобных работ.

Тем более, если сплел его я, у кого фиолетовая мана всегда была и всегда будет самой любимой и самой податливой. Да что там — даже мой нож практически полностью работал именно на ней!

Из-под кучки маленьких обломков проклюнулся один побольше, я освободил его и уже знакомым образом уничтожил через Старение и Магнетизм, освобождая еще одного запертого человека. Мужчину средних лет, в сознании, скрипящего зубами от боли, и тяжело дышащего — не иначе, ребра сломаны.

— Все хорошо, — проникновенно сказал я, поднимая его телекинезом. — Я друг. Я спасатель. Не делайте, пожалуйста, резких движений.

Вместе со сгустком зеленой маны я передал ему еще немного черной — чтобы обосновалась у него в мозгу, внушая мысль о том, что все страшное уже позади, а впереди — только хорошее. Позитивное мышление — это всегда хорошо, особенно, если помогает раненому не дергаться, бередя раны.

Я вернулся к разбору завалов и вытащил еще двоих — обе женщины средних лет, в больничной одежде, но непохожие на молодых медсестричек. Наверное, какие-то врачи или лаборантки.

К сожалению, я не успевал спасти всех.

Работать приходилось аккуратно, чтобы завалы не просели, когда я убираю очередную их часть, и порой даже возникала необходимость «поддержать» его, укрепляя в том или другом месте, когда я совершал плохо продуманное действие.