Александро-Невская лавра. Архитектурный ансамбль и памятники Некрополей - Шкода Галина Николаевна - Страница 4

Решение соборной церкви, ее структура, весь облик отмечены явным влиянием южнонемецкого барокко. Контрастность сочетаний объемов, обилие круглой скульптуры и лепного декора, усложненность архитектурно-декоративных форм и элементов, насыщенность ими, особенно барабана купола и двух четырехъярусных башен-колоколен, представляют немалый интерес для понимания сложного и неоднозначного характера развития русской архитектуры первой четверти XVIII столетия. Сейчас трудно судить об органичности подобного здания в сдержанном архитектурном окружении из построенных или начатых строиться зданий Трезини, тем более что собор должен был стоять не совсем на месте существующего ныне собора И. Е. Старова. Как и в первоначальном проекте Д. Трезини, он был расположен глубже, внутри ансамбля, лишь выступая алтарной частью за линию внешнего фасада корпусов. Основной объем собора воспринимался со стороны замкнутого двора и там, учитывая центральное положение, его эффектная декоративность была, вероятно, и органична, и необходима.

Вся энергия Швертфегера сосредоточилась на скорейшем возведении собора. К 1727 году стены возвели под крышу, начали возводить барабан купола и колокольни. Однако после 1727 года работа замедлилась, а к 1730 году всякое строительство прекратилось.

Лишь после воцарения Анны Иоанновны в апреле 1732 года последовал указ, касавшийся «каменного строения» Невского монастыря: велено было «строение продолжать из казны», на что ассигновали двадцать тысяч рублей. Заведовать «Конторой строения...» поставили давно «обретавшегося» на строительных работах известного подполковника Военной коллегии М. О. Аничкова. Однако и он, и Контора подчинялись Канцелярии от строений, возглавляемой с петровских времен энергичным и знающим У. А. Сенявиным и Д. Трезини. Канцелярия руководила всем строительством города, но вскоре централизованное руководство было разделено между различными ведомствами, отчего происходила неразбериха и «конфузия». В довершение всего, по настоянию вошедшего в милость Б.-Х. Миниха, Сенявин и Трезини были отставлены от Канцелярии и вместо Сенявина поставлен бывший парикмахер, «гоф-интендант» Кормедон, человек, близкий Миниху. Все это не могло не сказаться и на строительстве монастыря. Отошедшему от дел за последние два года Швертфегеру предложили возобновить работы, и контора даже наняла каменщиков, но они «за самовольною архитектора Фегера от строений отлучкою и непоказанием им работ, разошлись»^[8]. Собор, вчерне, все же достроили, назначив вместо Швертфегера талантливого ученика Трезини М. Г. Земцова, а Швертфегеру в 1733 году указом Сената велено «от оного дела и от службы отказать»^[9].

7. Неизвестный мастер. Модель Троицкого собора, (архитектор Т. Швертфегер). 1720-е гг.

Занятый на строительных работах в городе М. Г. Земцов не долго пробыл архитектором в Александро-Невском монастыре. Его деятельность здесь ограничилась указанием при достройке первого уступа второго корпуса главной линии, что создавался по другую, южную сторону собора. В 1735 году Земцова назначили архитектором Главной полицмейстерской канцелярии, то есть фактически главным архитектором города. Вместо Земцова продолжение строительства возложили на П. М. Еропкина, но и он ничего практически не смог сделать. После образования в 1737 году Комиссии о Санкт-Петербургском строении, руководителем которой стал Еропкин, он полностью переключился на разработку проекта преобразования Петербурга. В этой громадной, новаторской работе выдающегося зодчего было уделено внимание и комплексу Александро-Невской лавры в общей планировке Московской части столицы. Любопытным является изменение, внесенное им в план западной стороны каре — полуциркуль вместо прямой линии галереи-ограды с центральными воротами, ведущими в парк. Решение это не было учтено в дальнейшем строительстве ансамбля, как не осуществились при жизни Еропкина его градостроительные идеи.

8. Мастер С. Соренсен . Модель Троицкого собора (архитектор И. Е. Старов). 1778-1780

9. План Троицкого собора

После трагической смерти П. М. Еропкина строителем ансамбля, так и не продвинувшегося в годы правления Анны Иоанновны, вновь назначили М. Г. Земцова. Еще в первое его заведование работами, в 1734 году, на стройку был принят в числе прочих «каменных дел мастер» К.-Ф. Фоссатти, по-видимому, довольно опытный строитель, который в дальнейшем примет участие как исполнитель в сооружении ряда монастырских зданий. В 1740 году он обратился в контору с заявлением о ненадежности сводов собора. Возведенный вчерне, не штукатуренный, не покрытый крышей, собор простоял долгие годы заброшенным, и при первом осмотре выяснилась необходимость срочного его ремонта.

Особая комиссия для обследования состояния собора была назначена уже после смерти Анны Иоанновны. Возглавлял ее фельдмаршал Б.-Х. Миних. В составе комиссии, помимо сенатора А. Л. Нарышкина и генерала Измайлова, были архитекторы Б.-К. Растрелли, М. Г. Земцов, Я. И. Шумахер, И. К. Коробов, П. и Дж. Трезини. Выяснилось, что собор из-за недостаточной прочности фундамента осел, дал трещины на сводах и стенах и грозит обвалиться. Поэтому после повторного обследования архитекторами было решено разобрать его «до подошвы». Одновременно Канцелярия от строений, в ведение которой с января 1741 года целиком перешло строительство, поручила той же Комиссии решать вопрос о дальнейших работах. Решено было продолжать их, руководствуясь, в основном, старым генеральным проектом. Но до возобновления строительных работ прошло еще немало времени. Только после воцарения Елизаветы Петровны, с конца 1741 года, начался новый период в строительстве ансамбля.

Середина XVIII столетия — время, когда Россия переживала подъем национального самосознания и рост могущества страны, что, в свою очередь, предопределило расцвет ее культуры и искусства. В 1740—1750-е годы русская архитектура интенсивно развивается, используя достижения предшествующих лет.

Овладев богатым арсеналом средств художественной выразительности, используя все многообразие композиционных приемов современной европейской архитектуры, русские зодчие в развитии национальных форм барокко обращаются и к отечественному архитектурному наследию. Пластическое богатство, декоративная насыщенность характеризуют облик многих сооружений — как отдельных зданий, так и целых ансамблей той поры.

Новое время, новые эстетические требования, созвучные эпохе, неизбежно должны были отразиться и на строительстве Александро-Невской лавры, внести свои изменения в композиционное решение и декоративную обработку объемов зданий. Эти изменения, не нарушавшие композиционного единства и образного строя ансамбля в целом, делались всеми архитекторами, участвовавшими в его возведении.

Наиболее длительный период строительства — девять лет — связан с деятельностью П.-А. Трезини. Ко времени начала его работы в каменном городке завершенными были Благовещенская церковь, Духовской корпус и вчерне первый уступ южного корпуса главной линии, не считая собора, который по решению Комиссии должны были разобрать. После работы Комиссии и данных ею рекомендаций к дальнейшему строению городская Канцелярия от строений и Комиссия строений Петербурга порознь рассмотрели этот вопрос и проекты, предложенные архитекторами. Отклонив сочиненный Растрелли проект, Комиссия строения в представлении Сенату в 1742 году писала: «Два флигиля с церковью надлежит построить по накладке архитекторов Осипа и Петра Трезиных, Земцова и Шумахера»^[10]. В 1742 году начали подготовку под фундамент корпусов и церкви, но из-за отсутствия Земцова работы поручили мастеру К.-Ф. Фоссатти. Однако кладку фундамента ему не доверили и в Москву, в Сенат, где он находился во время коронации Елизаветы, пошло ходатайство о присылке архитекторов: «дабы такое знатное строение производилось по их показаниям, понеже Канцелярия того фундамента оному Фасатию без апробации и показания архитекторского поручить не смеет»^[11]. После этого руководство работами было доверено указом Сената от 10 сентября 1742 года П.-А. Трезини.