Тайга (СИ) - Громов Виктор - Страница 21

Парень сразу смутился, растерял весь запал.

— Да я так, — сказал он, — я пошутил.

— Пошутил? — Санжай опасно прищурил восточные глаза. — Шут гороховый… Еще раз пошутишь, заклею рот! Понятно?

Я зачем-то глянул на часы — было десять минут девятого. Поправил на плече мешок и настроился на бесконечно долгий день.

— В путь! — выпалил Тоха и первым потопал вдоль ручья.

Если я и ожидал от тайги чего-то особенного, то ожидания мои не оправдались. Лес, как лес, разве что очень запущенный. Мало лиственных, много лиственниц. Да хвоя у елей не темно-зеленая, а голубовато-серая. В остальном, ничего особенного.

До излучины шли в полном молчании. Я все ждал, что она появится вот-вот. Но время шло. Ручей нырял под ветви деревьев, пересекал редкие полянки, разрезал овражками землю, изгибался ленивой змейкой, только поворотов не делал.

Солнце ползло к зениту. Юрка плелся в хвосте, что-то обиженно бурчал под нос. Тоха поглядывал на компас, хмурил брови.

Скоро я заметил, что Санжай обеспокоенно оглядывается. Наконец он остановился, обернулся:

— Тох, тебе не кажется, что мы слишком долгом идем?

— Кажется, ответил тот.

Юрка засопел, спросил встревоженно:

— Что это значит?

Мне тоже было интересно.

— Изгиб мы пропустить не могли. Значит…

Антон замолк. Договорил за него Санжай:

— Значит это другой ручей. Мы сбились с пути, пока обходили завал.

— И что теперь?

Стало заметно, что Юрка не на шутку испугался.

— Ничего.

Колька сбросил на землю мешок.

— Пора отдыхать. Объявляю привал.

Колька достал сухари, запеченный рогоз. Вскрыл банку тушенки. Я не стал даже интересоваться, та ли это тушенка, что мы с Эдиком отловили вчера в озере. Не хотелось услышать ответ. Просто взял то, что дали и принялся есть.

Корень был сытный, крахмалистый. Вполне съедобный. Картофель напоминал весьма отдаленно. Сухарь — совершенно дубовый. К счастью, Мишку природа наделила крепкими зубами. Вода во фляге вкусной. Тушенку сожрали в мгновение ока, честно распределив ложкой на равные порции. Пищи на четверых было откровенно маловато.

Тоха перехватил мой расстроенный взгляд, объяснил:

— Сейчас костер жечь не будем. Перекусим тем, что есть. Нам надо пройти, как можно больше засветло. Когда остановимся на ночевку, сварим кулеш.

Юрка усмехнулся, смачно хрупнул сухарем, чуть пожевал и выдал с полным ртом:

— С кулешом ты, конечно хватил. Для кулеша у нас почти ничего нет. Выйдет опять какая-нибудь бурда.

Прозвучало это обидно и несправедливо. Тоха не стал вступать в спор, отодвинулся, прислонился спиной к дереву, прикрыл глаза. Юрку одернул Санжай:

— Так уж и ничего? Пшено есть, рыба вяленая тоже, топленое масло. Трав в тайге рвать не перервать. Сделаем в лучшем виде. А ты, раз такой привереда, можешь не есть. Тебя никто не заставляет. Нам больше останется.

Юрка аж подавился сухарем, откашлялся, воскликнул с возмущением:

— Еще чего? Размечтались. Щаз!

Антону этот спор надоел. Я увидел, как сжались его губы. Он завинтил флягу, резко поднялся, сказал:

— Смотрю, все уже отдохнули и наелись? Тогда вперед. — На этом месте он усмехнулся, посмотрел на Юрку. — Точнее назад.

— Зачем назад? — не понял тот.

Тоха не стал отвечать, просто подхватил мешок и молча направился вброд через ручей. Санжай сразу же последовал за ним. Юрка тут же скорчил рожу, показал им в спины язык. Я ощутил жуткое желание самому пристукнуть этого поганца. Дать ему в рог. Не успел. Он вцепился в меня первым.

— Мих, зачем нам назад идти? Мы передумали искать дорогу?

Я вырвал руку из его хватки, обернулся. Сказал, стараясь сдержать раздражение:

— Ты ж, вроде, не дурак? Сам-то, как думаешь?

— Никак, — буркнул он. — Чего думать? Здесь и без меня мыслителей хватает.

— А жаль, что не думаешь.

Он не обиделся.

— Нет, я серьезно. Что тебе, жалко сказать?

Черт его знает, притворялся, играл дурака? Или действительно был серьезен. Но в глазах его появилось недоумение. У меня не осталось ни малейшего желания разгадывать Юркины выверты.

— Сам слышал, это — не тот ручей, — сказал я. — Отсюда ребята боятся не найти дороги. Они и так ее помнят плохо. Поэтому хотят дойти до известного ориентира.

— Всего-то? — Парень даже повеселел. — И стоило наводить тень на плетень? Могли бы и сразу сказать.

Юрка добыл в недрах мешка внеплановый сухарь, потом закинул поклажу на плечо, прокричал:

— Нас подождите!

И почти вприпрыжку бросился догонять.

Оказалось, что мы промахнулись не так уж и сильно. Да, пришлось вернуться вниз по ручью, по второму его берегу, после тяжело пробираться вдоль бурелома, потом еще немного назад. Зато удалось выйти точнехонько к искомой излучине.

Все сразу повеселели. Антон велел долить фляги, достал компас, сказал:

— На запад, как и собирались.

Я посмотрел на часы. Была почти половина первого

— Хочешь найти заброшенный рудник? — спросил Санжай.

— Не обязательно. Можно просто старую дорогу. Пошли?

Здесь меня Юрка удивил.

— С Богом, — сказал он вполне серьезно. И возражений у остальной компании не вызвал.

Путь через тайгу — это вам не прогулка вдоль ручья. Я практически сразу потерял ориентир. Солнце пряталось высоко над кронами деревьев. Мох смотрел куда угодно, только не на север. Все здесь была не так. Особенно для меня — человека сугубо городского, к походной жизни непривычного. Как тут можно было найти дорогу? Секрет. Непостижимая тайна мироздания.

Санжай время от времени останавливался, наносил ножом на кору деревьев какие-то знаки. Отметины были разные, одна на другую непохожие. Но через какое-то время они начали повторяться. Потом еще и еще.

Я сначала молчал, не хотел выглядеть идиотом, но потом не сдержался, спросил:

— Коль, а что это значит? Почему они не одинаковые?

Он ответил спокойно, без раздражения:

— Ничего особенного. Мне так удобнее считать. Чтобы не пойти случайно по кругу. Так я знаю, какая должна быть следующей. Когда пойдем назад, будет проще искать.

Мне захотелось спросить: «С чего бы нам по кругу ходить, если у Антона компас. А компас не обманешь!» Я с трудом промолчал, но Колька пояснил сам:

— Места здесь нехорошие. Хозяин водит, с пути сбивает. Не любит он гостей.

— Медведь твой, что ли? — Заржал бесцеремонный Юрка. — Нашел тоже мне хозяина…

— Как знать, — Коля поджал губы и замолк. Но дела своего не бросил.

— Цыц вы там! — шикнул на всех Антон. — Не устали? Сейчас добавлю скорости, чтоб сил не осталось на болтовню.

— Доцент добавит! — ехидно выдал Юрка.

За что и был отмечен Санжаевым подзатыльником.

— Молчи уже, хорошо? Всех достал…

Колька выругался на своем. Я не понял ни слова, но это было ни к чему.

— Сам такой! — огрызнулся Юрка и после, действительно, замолк.

Доцент добавил. Поднажал, а потом добавил еще. Как ему удавалось так быстро скользить меж деревьев? Ладно Санжай. Ему такая способность положена от рождения. А здесь Антон. С виду обычный городской парень.

Но шел он так, словно был роботом. Будто совсем не умел уставать. Я же окончательно запыхался. Не осталось сил даже на то, чтобы просто возражать.

Время шло удивительно медленно. Оно ползло со скоростью больной улитки. Я без конца смотрел на часы, надеясь, что день этот скоро подойдет к финалу. Но нет. Полвторого, два, четверть третьего, три… Каждый шаг мне давался с трудом. Через силу. Через боль. Через не могу. Жутко хотелось упасть мешком, растянуться на земле, закрыть глаза и остаться так навсегда.

Юрка был со мной солидарен. Сначала он пытался стонать, клянчить, давить на жалость. Тоха с Санжаем его не слушали. Потом просто плелся в хвосте — то почти останавливался, то бросался догонять.