Любовь бродяги - Фетцер Эми - Страница 33
- Предыдущая
- 33/96
- Следующая
Подойдя ближе, О'Киф понял, что свет просачивался в коридор через узкую щель слегка приоткрытой двери. Он улыбнулся и заглянул в освещенную комнату. Его взгляду предстала сидящая за столом Пенелопа. Роскошный черный халат мягким бархатом облегал ее плечи. В одной руке она держала ложку, а в другой — небольшую металлическую миску, с удовольствием поедая то, что извлекала из нее. На столе стояли еще несколько баночек и тарелочек. И Пенни время от времени воздавала должное и им. Она настолько увлеклась этим, несомненно, привлекательным занятием, что, казалось, не замечала ничего вокруг, и была похожа на маленькую девочку, забравшуюся ночью тайком от няни в большой кухонный буфет и теперь с наслаждением уплетающую добытую в нем банку варенья.
— Ага, кушаешь! — нарушил Рэмзи ее гастрономическое уединение.
Она вздрогнула и посмотрела на него испуганными глазами. Ложка дрогнула вслед за своей хозяйкой и замерла у нее во рту. Так и смотрели они друг на друга некоторое время: Рэмзи, надувший щеки от сдерживаемого смеха, и Пенелопа с торчавшей изо рта большой ложкой. Затем, опомнившись, Пенни, словно ничего не произошло, извлекла ложку изо рта и подцепила ею кусочек лосося. Спокойно протянув руку, она разломила лежащую на столе ватрушку, и О'Кифу вновь пришлось напомнить о своем присутствии.
— Можно присоединиться? — любезным тоном осведомился он.
Она пожала плечами, не утруждая себя ответом. Вероятно, она была немного смущена своим поведением у него в комнате, когда, возбудив мужчину до крайности, вызвав в нем горячее желание, она сбежала, бросив его одного, словно напуганная страстью девственница. Теперь Пенни беспокоилась о том, не подумал ли Рэмзи, что она нарочно подстроила эту историю, чтобы позабавиться за его счет. И уж по крайней мере была явно недовольна собой.
Так что, когда он, будто привидение, появился перед нею среди кухни, она не знала, куда деться от смущения и растерянности. Готовая сию же секунду залезть в шкаф и захлопнуть за собой дверцу, она тем не менее чувствовала где-то в глубине души непонятное желание остаться с ним наедине и, быть может, даже по-настоящему испытать так испугавшую ее только что близость.
И это было более чем странно. Она упрекала себя за то, что готова вот так — с бухты-барахты — предаться любви с почти незнакомым мужчиной, который к тому же чем-то смущал ее. Это странное притяжение было опасно вдвойне еще потому, что неопределенность ее чувств и непонимание происходящего делали ее особенно уязвимой и беззащитной. Соблазн был велик и мучителен. И это пугало.
Пугала и его необычная для современного мужчины чуткость, и галантная старомодность манер, и катастрофическая неожиданность появления в ее жизни. Но страшнее всего было то неодолимое могучее влечение, с которым она боролась уже несколько дней, не в силах ни одолеть его, ни уступить ему.
« Интересно, — подумала Пенелопа, украдкой взглянув на Рэмзи, — он тоже испытывает такое же притяжение ко мне? Почему он был так спокоен сегодня ночью? Или мне это лишь показалось?»
А О'Киф тем временем в нерешительности стоял посреди кухни, не зная, как расценить ее неопределенный жест. Наконец, решившись, он оглядел ее с ног до головы и шагнул к столу. Рэмзи досадовал на эту странную женщину, которая доводила его почти до помешательства, но всякий раз ловко уклонялась от любых проявлений любви. Угрюмо глядя на спинку стула, он гадал о том, как она поведет себя теперь и чего ждать от этой забавной ночной трапезы. Подойдя вплотную и ощутив волнующий запах женского тела, Рэмзи осторожно опустился на мягкое сиденье.
Похоже было, что она только-только приняла ванну. И О'Киф радовался тому, что видит ее без пудры. Так она была гораздо привлекательнее. Ее изящно изогнутые темно-золотистые брови оттеняли мягкий загар красивого молодого лица. Так что хотелось покрыть поцелуями ее щеки, лоб, губы, провести ладонью по легко приподнятым светло-каштановым ресницам. Рэмзи с восторгом любовался ею, и тут, словно потакая его желаниям, черный бархатный халат слегка сполз с ее плеч, открыв великолепную, безукоризненной формы грудь. Увлеченная едой, Пенни не заметила этого, и О'Киф получил возможность беспрепятственно наслаждаться созерцанием открывшейся ему красоты.
— Что так увлекло тебя, милая? — ласково произнес он, склонившись к ней.
От этих нежных слов у нее быстрее забилось сердце. Она смущенно улыбнулась и кивнула в сторону небольшой розовой баночки, стоявшей перед ней.
— Мороженое, — ответила она, и Рэмзи, удивленно посмотрев на нее, перевел взгляд на густую коричневатую массу, заполнившую банку. — Неужели ты никогда его не пробовал?
Он пододвинул к себе баночку и большой ложкой зачерпнул ее содержимое.
— Что мне еще надобно попробовать? — спросил он, оглядываясь по сторонам, словно хотел откусить кусочек от каждого предмета, находящегося в кухне.
« Он, похоже, и меня готов попробовать на зуб «, — подумала Пенни. А О'Киф тем временем не долго думая засунул в рот всю ложку с мороженым. Глаза его округлились. Он замер, будто оцепенев, но затем, мужественно прожевав и проглотив все положенное в рот, гордо посмотрел на Пенелопу.
— Вкусно, — решительно сказал он. — Кажется, шоколадное, И вновь залез ложкой в банку. Пенни, усмехнулась и занялась лежащей рядом ватрушкой, украдкой поглядывая на него.» Как он хорош «, — думала она. Длинные каштановые волосы прядями спускались до плеч, могучие мускулы двигались под тугой атласной кожей. Она восхищалась его сильным, ладным телом. Ее взгляд скользил по упругому темно-серому шелку, обтягивающему его широкие плечи, по яркому малиновому канту, окаймляющему полы длинного свободного халата, в разрезе которого была видна крепкая мускулистая грудь, по темного цвета брюкам, выглядывающим из-под халата. Его мощная, бронзовая от загара, покрытая золотистыми кудряшками маленьких волосков грудь вновь и вновь привлекала ее внимание.
Она сладострастно облизала свою ложку и посмотрела ему в лицо. Он же, уже расправившись с мороженым, деловито оглядывал стол, решая, что ему исследовать дальше, пока его взгляд не упал на остатки распотрошенной Пенелопой ватрушки.
— Э нет, она моя! — воскликнула Пенни, выхватывая из-под его протянутой руки свою дорогую ватрушку. — Съешь что-нибудь другое.
— Но я хочу это.
Пенелопа улыбнулась, глядя, как он приподнялся со стула, готовый отстаивать свои неотъемлемые права на кусочек печеного теста. Она прикрыла ладонями свое сокровище. И Рэмзи, перейдя в наступление, покрыл поцелуями ее плечи и выглянувшую из-под халата грудь. Нечаянно задетая локтем ложка упала со стола и, зазвенев, отвлекла внимание Пенни. Воспользовавшись этим, он оторвал большой кусок ватрушки и, удовлетворенно отдуваясь, опустился на стул.
— Это нечестно! — закричала смущенная Пенелопа.
— Добыча, завоеванная в бою. — Он гордо вскинул голову и окинул взглядом ее обнаженные плечи. — Штурм произведен по всем правилам в самом уязвимом месте противника.
Она почувствовала себя осажденной крепостью, измотанной длительной осадой и готовой вот-вот сдаться. Но она не хотела сдаваться так просто и, накинув на плечи сползший халат, с вызовом посмотрела на Рэмзи. Он засмеялся и подвинул поближе к себе завоеванный кусок.» Терпение, главное — терпение «, — уговаривал он себя, в свою очередь искоса глядя на нее.
— Весьма странен выбор блюд на твоем столе, дорогая, — заметил он, поводя рукою вокруг, и, нагнувшись вперед, окунул ложку в теплый овощной соус, предназначенный для лапши.
— Это естественно, — ответила она, широко зевнув. — Ведь он сложился случайно. Просто я всегда прихожу на кухню, чтобы немножко перекусить, когда чем-нибудь расстроена.
— А ты расстроена ныне? — с любопытством спросил он.
— Нет.
Он нахмурил брови и пристально посмотрел на нее.
— Ты напрасно скрываешь от меня истину, — О'Киф потянулся вилкой к банке с лососем, — не надо этого делать, мне неприятно.
— Что-что?
Он невозмутимо пережевывал рыбу, внимательно разглядывая ее лицо. Более всего Рэмзи хотел сейчас разрушить ту ледяную стену отчуждения, что она воздвигла между ними.
- Предыдущая
- 33/96
- Следующая
