Мать и Колыбель (СИ) - "Alexandra Catherine" - Страница 44

— Гаральд, что с тобой? Ты ранен? — услышала она восклицания и провалилась в безмятежный сон.

Спала Акме без сновидений и проснулась через несколько часов. Видела, как в омертвевшей тиши золотые лучи бронзового заката озаряют утопающую в солнечном огне спальню. Ей казалось, что в жилах течёт объятая огнём кровь, но это не причиняет ей никаких неудобств. А огонь убаюкивает бархатистым жаром.

Затем девушка почувствовала — в спальне находится ещё кто-то. Не слышала и не видела его, но новым огнём своим ощутила, что не одна, и неведомая сила жгла её душу, спокойно и грациозно пританцовывая. Когда Акме услышала мимолётный шорох позади себя, по спине пробежала пламенная змейка, будто реагируя на движение того, кто находился рядом с её кроватью.

Целительница резко села и обернулась. Лорен с застывшей на лице тревогой подскочил к ней, и внутри что-то ярко, будто приветственно, вспыхнуло и медленно разлилось по жилам.

— Ты чувствуешь меня? — выдохнула она, заглядывая в самую глубь его агатовых глаз и видя, как в них плещется испуганная серебряная лучина. — Я чувствую твой огонь.

— Твой огонь сильнее моего, — тихо ответил брат, немного помолчав. — Он неистов. Мой же спокоен. — С твоим пробуждением будто пробудилась и моя вторая душа.

— Гаральд рассказывал тебе, что я сделала? — взволнованно шептал девушка, впиваясь в него лихорадочно сверкающим взглядом. — Я вызвала Силу, о которой говорила нам Провидица.

— Гаральд рассказал всё: и про демона величиной со взрослого медведя, и про синий огонь, и про твою ослепляющую ярость, и про твои глаза…

— Я уничтожила и испепелила демона, чем сохранила жизнь Гаральду и себе.

— А ты не помнишь, что это могущество лишило тебя почти всех жизненных сил и едва не убило? — приглушённо воскликнул тот, вновь к ней подскакивая и прижимая ладонь к голове. — Мало того: Гаральд сам еле доехал до дворца. Я внимательно осмотрел его, на его теле нет никаких свежих повреждений, но он не мог подняться на ноги!

— Я забрала его силы? — ахнула девушка, на удивление отчётливо помня, как околдована она была теплом и ароматом Гаральда, как льнула к нему и в забытьи впитывала в себя свидетельство его бытия, как боялась его исчезновения. Вопрос низким приглушённым мучительным воплем вырвался из её груди: — Что с ним?!

— Быстро пришёл в себя, — последовал несколько изумлённый её реакцией ответ. — Сразу, как только я осмотрел его. Я почти не чувствовал его пульса, но тут он будто ожил. Твой же пульс я не мог нащупать очень долго. Временами мне казалось, что ты умерла, — он усмехнулся. — Но Гаральду от тебя досталось.

Акме отвернулась. Она представила себе, что было бы, если бы она не остановилась. Она почувствовала себя паразитом и осознала, что для безопасности впредь никогда более не будет прикасаться к людям, чтобы не убить их.

— Тебе же не становится хуже, когда я прикасаюсь к тебе! — в отчаянии воскликнула она, хватая брата за руки, за плечи, прижимаясь к его груди и пряча слёзы свои в его тёплом колете.

Лорен ласково обнял сестру и прошептал:

— Нет. Я чувствую только то, как мой огонь тянется к твоему огню. И это успокаивает меня.

— Мой же огонь меня испепеляет и рвётся к твоему, — сипло произнесла девушка. — Это придаёт мне сил.

— Эта наша с тобой Сила. Мы едины. Об этом и говорила Провидица…

— Лорен, неужто я никогда не смогу прикоснуться к кому-либо, кроме тебя? — в ужасе прошептала Акме.

— Мне кажется — только когда ты лишена сил. Тогда в тебе просыпается голод. Но лучше пока не рисковать… Как ты чувствуешь себя сейчас?

— Хорошо, — безучастно пожимая плечами, ответила Акме, встав и направившись к окну. — У меня ничего не болит, я полна сил, намерений и вопросов. Где сейчас Гаральд?

— Не знаю… — сказал Лорен. — Я закончил осмотр осмотрел, он поблагодарил меня, оделся и исчез. Мне кажется, был немного не в себе. Я бы сказал, что он отправился прямиком к отцу и королю, если бы не знал, что их нет во дворце. Шумихи ты не подняла. Тебя привезли ко дворцу тайными тропами, в этом Гаральд молодец. Хельс, заметивший вас первым, и Гретхен умеют держать язык за зубами. Трен ещё не вызывал меня осведомиться о твоём самочувствии. Мы с визитом ездили к генералу Капуи.

Акме плохо слышала его. Она думала лишь о том, что из-за своего нового и неведомого ей дара едва не убила человека, которым была очарована. Что-то неземное показалось ей во всём его облике, и она не могла забыть того блаженства, отголоски которого отныне больно сжимали её пылающую странным огнём душу. Её сотрясло жгучее желание увидеть его, убедиться в невредимости и здравии, ощутить всем сердцем его тепло. Девушке захотелось неотступно сопровождать его во всех путешествиях по примеру супруг дипломатов.

Тщательно разложив и осознав каждое из своих неожиданных желаний, Акме испугалась. Сжавшись в комок, недоумённо и горестно уставилась в сверкающее золотом окно, и подумала: «Этого не может быть». Огонь негодующе вспыхнул с новой силой, будто не позволял ей обмануться.

— Прости меня, — тихо произнёс Лорен, вернув сестру к себе. — Я подверг тебя смертельной опасности, позволив тебе туда поехать.

— Если бы я осталась здесь — неизвестно, когда бы пробудилась моя Сила, — прошептала девушка и прильнула к брату, который тотчас же её обнял, и два родных огненных сердца вспыхнули жарким светом, поприветствовав друг друга.

Едва Нелей погрузился в сон, Акме уже скользила по потайному коридору к парку. Лорен, намекнув ей, что не желает оставлять её одну на ночь, приставил к её спальне Гретхен. Что-то в глазах сестры нашептало ему, что она не собиралась оставаться ночью в этом дворце. Девушка тотчас же подсыпала служанке в молоко безвредный усыпляющий порошок, убедилась, что та заснула, и поспешила действовать. Плотно закрыв за собой проём за шкафом, с накинутым на плечи чёрным плащом и в белой ночной рубашке побежала на улицу, не взяв ничего, что бы осветило её путь. Провидица весь вечер пела ей песни, оживляя её огонь, а Акме не терпелось поговорить с ней о случившемся.

Акме слышала, как голос Провидицы, низкий и вибрирующий, переливающийся звоном колоколов, волнами касался её слуха, а огонь Акме отвечал на её призыв, приветственно разгораясь и волнуя кровь. Под кронами деревьев, словно под сводами собора, гремела тревожная музыка леса. Она нравилась огню, он слышал в ней часть себя и желал непременно дотронуться до неё, что заставляло сестру целителя напрягать всю свою волю, чтобы не спалить деревья. Девушка чувствовала, как благодаря родственному дару между ней и Провидицей зарождалась весьма прочная, — возможно, даже нерушимая, — связь, которая по силе своей могла тягаться лишь с силой кровных уз. И это сильно тревожило: она не желала иметь ничего общего с Провидицей.

— Отчего-то я знал, Акме, что смогу найти тебя здесь этой же ночью.

Акме увидела Гаральда, лицо которого скрывали сумрак и плащ, но этот низкий бархатный голос она узнала бы даже через годы забвения. Душа её вместе с огнём встревоженно заметались. Девушка отшатнулась, опасаясь, что разум её затуманится, и она высосет из него всю энергию в угоду своему прожорливому пламени.

— Я не знала, что вы во дворце, господин Алистер, — выдохнула она, прижавшись к стволу дерева так, будто это был её щит.

— Тебе недостаточно того, что произошло сегодня? — тень отделилась от ночи и плавно направилась к Акме; голос не был так же — по своему обыкновению — невозмутимым, а скорее напряжёным и слегка дрожащим будто от негодования.

— Я должна увидеть Провидицу, — упрямо шептала она; ноги приросли к земле не только от ужаса причинить ему вред, но и от волнения. — Уходите.

Гаральд вдруг тихо и удивлённо фыркнул и негодующе воскликнул:

— Ты возвращаешься во дворец, — он в миг оказался рядом с ней, взял за руку и потянул во тьму.

— Я едва не убила вас сегодня! — низким голосом отчеканила она, угрожающе выгнув бровь; достаточно уже было того, что он позволял себе подобную фамильярность в отношении неё. — Не прикасайтесь ко мне, господин Алистер! И я не желаю более причинять вам вреда.