Офицер империи (СИ) - Земляной Андрей Борисович - Страница 56

Руководитель фонда что-то блеял про недостаток фондов, но на резонный вопрос, зачем фактически красть чужое имущество если не можешь его даже сохранить, ответить не смог, и ушел на пенсию.

Назначенный на это место человек, первым же приказом вернул всё имущество Ковена, и позвонил Владимиру чтобы извиниться за действия предыдущего начальника. Владимир оценил жест, и как по мановению руки, кампания давления на Фонд, стихла ко всеобщему удовольствию, а сам Фонд получил существенное вливание в виде добровольной помощи от «Гипербореи». Владимир тем самым хотел показать, что он готов и к войне и к миру, и жест оценили все.

Но также все оценили резкость, жесткость и мощь ответного удара Соколова. Мальчишка восемнадцати лет, уже заявил о себе как о значимом факторе в политике, и это значило появление на шахматной доске Империи новой фигуры.

Да и в самом деле. Не какой-то там вояка, и не промышленник, пусть даже сто раз удачливый, и не богатей, а вот всё это сразу, плюс Князь Сумерек. Человек разом изменивший черноту Русского Ковена, до вполне приемлемой нормы. И теперь ведьмы уже не могли находится под надзором Стражей, без решения суда, и вообще львиная часть строгостей, как к демоническому культу, снималась автоматически. А это в свою очередь чрезвычайно облегчало повседневную жизнь ведьм. Не нужно получать разрешение на поездку в другой город и там вставать на учёт, не нужно по первому требованию стражи предъявлять содержимое карманов и сумок, и спать вполглаза, ожидая внеплановую проверку или обыск. Конечно некоторая инерция системы всё равно присутствовала, но нормативные письма уже разослали по всем отделениям правоохранителей, и под роспись ознакомили руководителей подразделений.

Когда пришло время забирать артефакты, которые за это время расползлись по десяткам музеев, вдруг выяснилось, что у ведьм, известных своей драчливостью и живучестью напрочь отсутствуют боевые или просто охранные подразделения. Своеобразная логика в этом имелась. Если кто и решал потягаться с ведьмой в драке, или ещё как испортить ей настроение, то кто ж ему слово скажет? Самоубийства в стране не запрещены. А с другой, если вдруг нужно обеспечить защиту самого Ковена, то и выставить –то некого, и нужно нанимать ватагу со стороны.

Для консультаций по этому вопросу, Владимир собрал всех старших ведьм, и женщины начали было свой обычный гвалт с взаимными оскорблениями, но Соколов уже изрядно утомлённый упёртостью некоторых своих новых подданных, несколько неожиданно даже для себя вспылил и ударил по подлокотнику кресла так, что воздух в зале качнулся, а следом все женщины вдруг схватились за горло пытаясь протолкнуть хоть глоток воздуха.

Секунд через тридцать, когда волна возмущения у князя улеглась, ведьмы наконец смогли дышать. И ещё минут пять приходили в себя, с ужасом поглядывая в сторону повелителя.

— Значит будем учиться разговаривать на командном диалекте, великого и могучего русского языка. Всем сегодня до пятнадцати ноль-ноль подготовить список сестёр, имеющих боевой опыт, и готовых служить в охранных отрядах Ковена. Предпочтение отдавать проходившим службу в десанте, егерях, разведке, и прочих. У каждой из вас будет ровно пять минут, чтобы доложить по кандидатурам, и мерам, предлагаемым для создания охранной службы. Кто позволит себе реплики в отношении других участников собрания, будет наказан. Надеюсь все меня услышали. Разойдись.

Дамы вышли из переговорной в несколько удивлённом состоянии, и оставшись стоять в коридоре переглянулись.

— Вера, — Елена Кораблёва — старшая ведьма Сибирского Ковена, считавшегося самым сильным после Московского, обратилась к сестре из Якутска. — Поднимай монастырь и тащи этих ненормальных сюда. И предупреди, что, если кто потеряет ориентиры, я лично сдам их Князю на воспитание. Уверена, курс не будет долгим.

— Нужно ещё дёрнуть архивисток. Пусть покопаются среди одиночек. Их много было после войны. Не могли все перед о хнуть. — Подала голос Катерина Гольянова глава Северо-Западного Ковена.

— Транспорт возьмём у Нижегородцев. — Добавила Вероника Матвеева, руководившая Поволжским Ковеном. У них есть резерв на всякий случай.

— А деньги?

— Объявим завтра цену, посмотрим на реакцию Князя. Если что, тряхнём по стране. Налоги-то за триста лет не плачены… И, это. Девки, кончай тупить. Я хрен знаю сколько там терпелки у Князя, но мне кажется, что не очень много. А специально для тех, у кого мысли там всякие бродят, — напоминаю, что наш князь, в одиночку вынес аномалию трёхсотого уровня, из которой сбежали гранды. Ещё когда пацаном совсем был, завалил арабского гранда голыми руками. Так что если чувствуете, то не тянете, лучше сейчас с почётом и деньгами, чем завтра, развеяться пеплом. Всё. Безвременье кончилось. Помните, как мы молили у Девы Ночи, послать нам Князя? Пять тысяч сестёр собрали на поле. Ну вот он. Распишитесь и получите. Воин, мужчина, властитель. Ещё двадцати нет, а уже полковник, в орденах и почестях, как далеко не всякий к концу жизни.

Нина Парамонова, послушница строгого уклада Монастыря Северного Сестринства, копала новую выгребную яму, так как старая уже почти заполнилась, а вывозить отходы жизнедеятельности, в отдалённом монастыре, некому, да и особенно некуда. Разве что в такую же яму. Конечно можно просто выдавить яму узором, но монастырь строгого уклада, запрещал любое использование энергии, кроме собственного здоровья, и здоровья сестёр.

Две сестры, отданные в помощь, умаялись так. что стояли тупо глядя в никуда, на чуть дрожащих ногах. Нина знала эту стадию усталости и то, что заставить человека работать в таком состоянии невозможно. Ему проще лечь и умереть, чем подняться. Поэтому копала одна, словно заведённая, швыряя землю высоко вверх, чтобы она падала вне ямы. Раздетая по пояс, женщина сверкала потным телом и литыми мышцами, которые не портили вполне женственную фигуру. Нина знала цену физической форме, и тренировалась всю свою долгую жизнь, везде где оказывалась.

— Сестра Нина, сестра Нина! — Двенадцатилетняя девчушка — дочь одной из монахинь, исполнявшая роль посыльной, подбежала к краю ямы, едва не упав. — Вас матушка Серафима зовёт.

— Какого беса… — Нина покачала головой, и коротко разбежавшись по дну ямы, оттолкнувшись лопатой, мощным прыжком выскочила наружу, преодолев два метра высоты. Воткнув инструмент в землю, подхватила выцветшую до белизны камуфляжную куртку, надела и оглянулась на помощниц. — Перерыв. Пойдите поешьте, да полежите часок. А то пользы от вас, как от козла молока.

Монастырь обеспечивал себя сам, выращивая еду, и даже держал небольшое скорняжное производство, делая обувь и кожаную одежду по старинным средневековым лекалам, продавая любителям всяких реконструкторских фестивалей.

Нина прошла через двор, срезала через цех, где шили обувь, и по неприметной лесенке поднялась на третий этаж центрального терема, в покои Матушки.

— Вера Константиновна? — Нина, чуть приоткрыв двери, заглянула в кабинет.

— Заходи. — Матушка, невысокая совершено седая, сухощавая женщина неопределённого возраста, в светло-сером платье и белоснежном переднике, сделала энергичный жест, и напряжённо заглянула в глаза послушнице. — У меня новости, даже не знаю, плохие или хорошие для всех. У нас новый князь. — Настоятельница глубоко вздохнула. — И он переменил цвет трона. Теперь трон серый. Причём не тёмный, а скорее светло-серый. Но и это не всё. Он собирает сестёр-воинов. Говорит, что ковен обязан сам себя защищать.

Нина усмехнулась.

— Дошли, выходит мои молитвы?

— Я уж не знаю чьи молитвы дошли, но ты летишь в Ялту. — Настоятельница открыла ящик стола, достала пачку десятирублёвых купюр, и отсчитала десять штук. — Держи. — Она подвинула деньги к послушнице. — Оденься поприличнее, и… я не знаю. Пусть все боги будут добры к тебе. Я чувствую, что идёт время больших перемен, но не могу сказать к лучшему они или к худшему. Но в любом случае, помни, девочка. Здесь твой дом, и тебя здесь ждут любую.