"Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Вайнин Валерий - Страница 66

Когда с его освобождением было покончено, голос снова подал Дурилкин:

— Теперь меня!

Операция с головой Дурилкина заняла меньше времени — отрезать и пришивать требовалось в два раза меньше. Правда, Саше пришлось повозиться с головой Унглюк, пристраивая ту на «тумбочку». Хоть Дурилкин и объяснил ей предварительно, какую трубку куда следует прикрепить, девушка боялась ошибиться. Но всё, вроде бы, прошло успешно.

Сашенька хотела уже было отцеплять дракониху с дополнительной человеческой головой от кресла, но Брок вовремя вспомнил:

— Постой! Доктор нам кое-что обещал рассказать! Я, правда, не помню зачем, но хорошо помню — что!..

— А я тоже не помню, — прикинулся дурачком Дурилкин. — Вот режьте меня, память отшибло начисто!

— Ну, резать — это мы всегда пожалуйста! — Палец Сашеньки потянулся к кнопке, включающей гильотину, но тут вдруг вмешалась Глюк — «родная» ее голова, оставшаяся на шее:

— Погоди, Саша! Доктор врет, всё он помнит!.. Но резать ничего не надо, я сама вам всё расскажу про него.

— Откуда ты… — начала было Сашенька, но тут же вспомнила, что сознание драконихи и профессора DDD стало общим.

Дурилкин это тоже понял и только глухо простонал. Впрочем, он быстро успокоился. То, что хотели услышать от него сыщики, ничем не могло ему навредить. Да и молчал он до этого больше из вредности да из-за желания поторговаться. Сейчас же торг потерял актуальность, и доктор сказал:

— Ладно, я сам всё расскажу.

— Только смотри, я контролировать буду! — предупредила Глюк.

И профессор Дурилкин начал рассказывать. Сначала он говорил неохотно, цедя сквозь зубы рубленные фразы, но постепенно увлекся, разошелся, всё чаще стал вставлять в нить рассказа лирические отступления и красочные эпитеты. Рассказчик из доктора получился хороший, настолько, что слушатели стали забывать о том, что слушают реальную историю, а не фантастический рассказ. Суть же профессорской истории сводилась к следующему…

…Профессор Дурилкин, пребывая в состоянии депрессии после одной неприятной истории (он не стал пояснять, но Брок и Сашенька конечно же поняли, о чем идет речь), решил привести нервную систему в порядок, для чего выбрался в лес. Погулять, пообщаться с живой природой, которая, как известно, действует на психику очень умиротворяюще, да и собрать грибов, если те попадутся… Совместить, так сказать, приятное с полезным. Хотя, приятным и полезным было, собственно, и то, и другое.

Грибных мест доктор не знал, поэтому ломанулся в лес наугад, куда поближе. И обрадовался тому, что оказался вскоре в замечательном месте, где кроме него и щебечущих птичек не было ни одной живой души. Даже комары и мошки досаждали не сильно. А пройдя еще с полкилометра, Дурилкин с удивлением заметил, что птицы с насекомыми тоже пропали. Отсутствие пернатых его мало огорчило, а без комаров настала вообще благодать. Тем более, грибы будто сами выпрыгивали перед доктором, настойчиво просясь в его небольшое ведерко, которое очень скоро оказалось набитым крепенькими боровиками и подосиновиками доверху.

Профессор собрался было поворачивать к дому, когда заметил, что вышел к невысокому холму. Дурилкин удивился, что на склонах холма и на его вершине не росло ни одного деревца, зато вокруг, у подножия, раскинулось целое древесное кладбище. Поваленные деревья были совершенно сухими, выбеленными дождями и солнцем, многие из них топорщили в стороны мощные корни и вздымали к небу кривые обломанные сучья, будто моля о помощи.

Завалы сушняка вокруг лысой горки создавали такое впечатление, что холм и впрямь когда-то облысел, и эти деревья, словно утерянные волосы, усыпали его подножье. Может быть так оно и было, а возможно на горке изначально ничего не росло, а лес вокруг нее повалило каким-то узконаправленным порывом урагана, сделавшим вокруг холма несколько оборотов.

Как бы то ни было, место это Дурилкину не понравилось. Он поспешил уйти, но не успел сделать и пары шагов, как внимание его привлек некий слабый гул, похожий на гудение мощного трансформатора. Доктор обернулся, но никакого трансформатора, конечно, не увидел. Зато воздух в паре десятков шагов от него стал колебаться, словно снизу его что-то разогревало.

«Подземная аномалия! — подумал Дурилкин. — Может быть, торф горит?» Но профессор ошибся. Торфа тут не было, да и аномалия оказалась вовсе не подземной, а скорее наоборот — воздушной, поскольку именно в воздухе, метрах в шести-восьми от земли, стал проявляться вдруг некий большой серый предмет явно искусственного происхождения, поскольку имел правильную округлую форму и на первый взгляд был сделан из металла. Профессор даже вспомнил, что точно такую же форму имел спускаемый аппарат космических кораблей серии «Союз», только этот был раза в три больше. И поверхность его не выглядела обгоревшей при прохождении атмосферы, а тускло поблескивала под солнцем.

Странный аппарат «проявился» полностью, продолжая висеть в воздухе, а гудение усилилось. И этот низкочастотный гул словно вошел вдруг в резонанс с мозгами Дурилкина, у того сильно заболела голова. В глазах стало быстро темнеть, зазвенело в ушах, и профессор понял, что теряет сознание. А когда очнулся, никакого леса вокруг не было. Он сидел в кресле-ложементе, рядом стояло такое же, но пустое, а всё остальное пространство заполняли приборы с многочисленными индикаторами, циферблатами, дисплеями, тумблерами, кнопками, клавишами и прочей электронной атрибутикой. И было того пространства не так уж много. Аккурат столько, сколько мог бы в себя вместить увиденный в лесу аппарат. Дурилкин был далеко не глуп, чтобы сообразить, что он сейчас как раз в нем и находится.

Имелся в аппарате и небольшой иллюминатор, даже два. Только второй, сбоку от второго кресла, профессор не сразу заметил, он смотрел в тот, что находился прямо перед ним. И видел в нем странный синий лес под зеленым небом. Дурилкин почему-то совсем не испугался, но ему стало очень грустно. «Прощай, Родина!» — пронеслось в мозгу, хотя особой патриотичностью доктор никогда не отличался.

Профессор DDD увидел, что пристегнут к креслу широкими прочными ремнями. Немного повозившись с застежками, он всё же выбрался из кресла и протиснулся к небольшому, в полметра диаметром, люку. Крышка люка имела в центре крестообразную ручку, которая довольно легко подалась, как и ожидалось, против часовой стрелки. Раскрутив запор, Дурилкин сначала потянул крышку на себя, но вскоре понял, что та открывается наружу. Уже когда выход открылся, доктор запоздало подумал, что воздух снаружи может оказаться непригодным для дыхания. Лоб Дурилкина покрылся холодным потом, доктор невольно задержал дыхание, но отступать было уже в любом случае поздно. Недаром говорят, что перед смертью не надышишься, подумал он, выдохнул и наполнил легкие воздухом чужой планеты. По первому ощущению он ничем не отличался от земного. По второму и всем последующим — тоже.

Профессор выбрался наружу. Если бы не синий цвет травы и листьев да не зеленый цвет неба, можно было подумать, что он по-прежнему находится там, где потерял сознание. Только не было в пределах видимости никаких холмов. Бурелома из высохших деревьев — тоже. Лес вокруг был живым и нетронутым, шелестя под легком ветерком синими листочками.

Живности Дурилкин не заметил. Не было ни птиц, ни мошкары. Зато был четырехглавый зеленый дракон, выходящий из-за ближайших деревьев. Профессор даже не успел испугаться, когда его взгляд встретился со взглядом одной из драконьих голов, и Дурилкин сразу же понял, что перед ним разумное существо.

— Привет, — сказал доктор. Дракон произнес в ответ нечто непроизносимое, но то, что это было именно речью, Дурилкину было ясно. Также ясно было ему и то, что дракон не собирается причинять ему вреда. Профессору, как настоящему ученому, стало очень любопытно, почему он вдруг так уверен в этом… Дракон продолжал пристально пялиться на него, теперь уже всеми четырьмя парами глаз, и Дурилкину стало ясно еще и то, что дракон пытается то ли загипнотизировать его, то ли наладить телепатический контакт.