Обманщики. Пустой сосуд (СИ) - Иорданская Дарья Алексеевна - Страница 34

— Это последний.

Шен посмотрел вниз, на распростертое у ног тело наемника, из спины которого торчал меч.

— Ты жуткий человек, Дзянсин.

— Думай об этом как о свершившемся милосердии.

— Нет, я про это, — Шен указал наверх. Пыль понемногу осела, и теперь луна и звезды ясно освещали полуразрушенную пещеру через огромный провал там, где когда-то был свод. Статуя богини рухнула и развалилась на куски, видно стало, что она сделана из такого же серовато-желтого камня, что был везде вокруг, и серебра там лишь нетолстый верхний слой. — Или она сама упала?

— Отчаянные меры, — кивнул Цзюрен. — Помоги.

Шен подставил плечо, и вдвоем они втащили теряющего сознание кочевника в коридор и кое-как добрались до потайной комнаты.

— Мальчик ранен.

Лекарь стянул халат, бросил его на пол, и кочевника уложили на это скудное ложе.

— Помогите, госпожа Кала-ана, — попросил Ильян, опускаясь на колени. — Шен Шен, я все еще жду ответа.

Шен прислонился к стене и скрестил руки на груди. Цзюрен, жадно пьющий воду, оторвался от бурдюка и глянул с интересом.

— О чем речь?

— Наш друг, господин Шен, знал наемников Джуё, и достаточно близко. И я хочу услышать, кто же его нанял и что приказал сделать. То, что все мы здесь оказались, совпадение весьма сомнительное.

— В самом деле, — согласился Дзянсин.

Шен прикрыл на секунду глаза, собираясь с мыслями. Он сейчас не видел в правде ни вреда, ни пользы. Очевидно было, что свое задание он провалил, и никакого чудесного снадобья не существовало в помине. По крайней мере, здесь, в этих руинах, и сейчас. Оставалось надеяться только, что Джуё удастся как-то уболтать, скормить ему правдоподобную байку. И не было никакого смысла что-то сейчас утаивать от товарищей по несчастью.

— Меня послал Джуё.

— Как мы и полагали, — кивнул Цзюрен. — Что ему нужно?

— То же, что и вам, — пожал плечами Шен. — Снадобье.

— Он болен?

Шен неуверенно покачал головой.

— Нет. Нет, не думаю. Но подобное снадобье дает власть, а власть князь боготворит.

— И дорого он за эту власть платит? — поинтересовался Дзянсин.

— Жизнь за нее готов отдать, — сухо ответил Шен.

Следующие полчаса все они просидели молча, думая каждый о своем. Ильян так и вовсе ни о чем не думал. Голова кружилась, и он просто сидел, прислонившись затылком к стене, и рассматривал фреску. Дева-древо глумливо подмигивала ему. Хочешь, мол, волшебную пилюлю? Обратись, братец, за ней к богам.

— И что теперь делать? — спросил Шен Шен, ни к кому особо не обращаясь.

— Искать другой путь, — глухо отозвался мастер Цзюрен.

— У вас есть выбор, — сухо сказал Шен Шен. — У меня его нет.

— Джуё переживет, — фыркнул Цзюрен.

— Джуё — возможно. Я — нет.

Шен Шен поднялся и принялся беспокойно ходить по комнатушке. То и дело он останавливался, чтобы резко сменить направление. Из-под ног его поднимались клубы пыли.

— Сядь, — попросил Ильян, прокашлявшись.

Шен Шен опустился на сундук и пальцами впился в колени.

— У Джуё моя семья. Если я не принесу желаемое, сестра и мать мои погибнут.

Они снова замолкли. Тихо, так же молча, выскользнула из комнатушки Кала-ана. Спустя несколько минут послышался ее вопль.

— Девочка обнаружила разрушения, — хмыкнул Цзюрен.

Ильян, почти задремавший, открыл глаза.

— Что там случилось?

— Потолок рухнул, — невинно отозвался Цзюрен. — И пара стен. И за одной я кое-что обнаружил.

Ильян сел.

— Что там вообще стряслось?

— Как я уже говорил, — прежним невинным тоном продолжил Дзянсин, — стена рухнула, и за ней обнаружилась шахта. Как я и полагал, наемников Джуё интересует здесь железо.

— Железо?

Ильян повернулся к Шен Шену.

— Железо, мой невежественный друг, это редкий и ценный металл. Не такой уже редкий, впрочем, раз тут есть целая шахта…

— И зачем он Джуэру? — спросил Шен Шен. — Есть множество иных, менее затратных способов заработать.

— Мечи из железа прочнее и смертоноснее бронзовых, — пояснил Цзюрен.

Шен Шен нахмурился.

— И Джуэр, стало быть…

Договорить он не успел: в комнату вбежала юная ведьма и замерла у двери, уперев руки в бока и дыша тяжело и гневно. Заговорила, путая языки:

— Вы вломились в мой дом! Вы разрушили все! Осквернили Богиню!

— Мы спасли твою жизнь, — продолжил Шен Шен. — Это, последнее, особенно непростительно.

— Вы!..

— Мы приносим извинения, госпожа Кала-ана, — примирительно сказал Цзюрен. — Мы сделали все это, но у нас не было выбора. Земли Акаш были нашей последней надеждой, поэтому мы пришли сюда. И я не видел иного способа победить людей Джуё, кроме обрушения свода. Но мы виноваты перед тобой.

Эти слова, а еще больше спокойный тон, которым они были сказаны, немного успокоили девушку. Она пробормотала что-то себе под нос, села на сундук и замерла, глядя прямо перед собой. Снова повисло молчание. И вновь нарушил его Шен Шен.

— Неужели даже нечего предъявить Джуё?

— Ты не лжешь? — спросил задумчиво Цзюрен.

На щеках Шен Шена проступил румянец.

— О жизни родной матери⁈

— Мы ведь все прекрасно знаем, что ты — мошенник, — пожал плечами Дзянсин.

— Знаешь старую поговорку: даже стервятник любит свою мать? — процедил Шен Шен сквозь зубы.

— Стервятник-то любит…

— Прекратите, — попросил Ильян самым мягким тоном, за которым, впрочем, крылось острое лезвие. Тон этот приберегался обычно для капризных высокопоставленных пациентов.

И снова тишина. Разговаривать было вовсе не о чем. Не переливать же из пустого в порожнее, бесконечно сетуя на несбывшееся. В конце концов, убаюканный этой тишиной, Ильян задремал.

Тишина становилась все напряженнее, и в конце концов Кала-ана не выдержала и вышла из комнаты. В зале было еще хуже. Обрушенный свод все завалил осколками, похоронив под грудами камня и наемников, и несчастных безумцев. Ступая осторожно, Кала-ана добралась до статуи, опустилась на колени и закрыла глаза.

— Пресветлая Богиня, спаси и сохрани всех. И прости их прегрешения. И защити тех несчастных, что были на моем попечении. Пусть в иной жизни их не коснется безумие. И не гневайся на чужаков, они не желали тебе зла. И…

Клинок коснулся шеи, царапнул так, что кровь проступила. Кала-ана медленно обернулась и похолодела. Над ней стоял один из наемников. Он был бледен, из уголка рта стекала тонкая струйка крови, но рука оставалась твердой.

— Выведи меня отсюда, девка! — приказал мужчина. — Живо!

Кала-ана медленно поднялась, ощущая, как кровь течет по шее, по груди. Меч был острый, холодный и пах пролитой кровью. Он тяжело лежал на плече Кала-аны, вселяя ужас.

— Живо!

Камни завалили ближайший выход, отсюда было видно. Да и коридор в комнаты Кала-аны наверняка тоже пострадал. Оставалась единственная комната — потайная — и северный бастион. Там чужаки, и они вооружены, но станут ли они защищать Кала-ану?

— Живо!

— Туда…

Наемник толкнул Кала-ану в спину. Меч продолжал касаться ее шеи, вызывая страх и острую боль. Шаг за шагом они приближались к узкому потайному проходу в стене. Как поступят чужаки? Что делать самой Кала-ане?

— Как же тебя убить-то, Бин?

Кала-ана вздрогнула и подняла голову. Шен Шен стоял в стороне, скрестив руки на груди. С ним рядом бледный лекарь.

— Держись подальше, — предупредил наемник. Меч надавил сильнее. — Ты же знаешь, одно твое неверное движение, и я убью ее.

— Ты ее убьешь в любом случае, — кивнул Шен Шен.

Возникло странное ощущение. Совсем недавно практически на этом самом месте происходило в точности то же самое. Кала-ана снова была под ударом, а Шен Шен говорил с тем же безразличием. В прошлый раз лекарь ударил наемника в спину; теперь, кажется, надеяться было не на кого. Люди вроде Цзюрена в спину не бьют, а люди вроде этого Бина на честный поединок не выходят.