Когда я вгляделся в твои черты (СИ) - "Victoria M Vinya" - Страница 95

― Вы знаете человека с этой фотографии, мадам?

― Знаю. Он очень… очень мне дорог, ― застенчиво объяснила Микаса и покраснела. ― Хочу помнить его. Пожалуйста, возьмите деньги: я бы дала больше, но это всё что есть.

Господин в ярком костюме с сочувствием оглядел её, скорбно выдохнул, не желая расставаться со своим детищем, но всё же сгрёб монеты в ладони и согласно кивнул. Аккуратно снял фотокарточку со стенда и протянул клиентке. Микаса бережно приняла желанную святыню, прижала к груди обеими руками, виновато поникла и бросилась прочь, чтобы не видеть, как её провожали любопытные взгляды незнакомцев.

Она летела по лабиринту переулков, позабыв про всё на свете. Остановилась подле обшарпанной стены в бедном квартале и опустилась на землю, воровато оглядевшись, словно кто-то мог похитить сокровище, спрятанное ею у сердца. Отняв от груди фотографию, Микаса стала жадно вглядываться в каждую чёрточку драгоценного лица.

Стыдно. Что она скажет Жану? Соврёт, что её ограбили на площади? Видимо, придётся.

Но какая сейчас разница? Не всё ли равно? Теперь с ней навсегда останется крутой разлёт густых бровей, мягкие каштановые волосы и выразительные зелёные глаза. Да, они были зелёными ― уж этого бесцветной фотокарточке не вышвырнуть из памяти.

Трепетные губы прижались к матовой поверхности листа. Ещё, ещё, ещё! Она бы целовала его всего! Если бы только Эрен мог быть рядом, если бы только мог вновь ей улыбаться.

«Я так скучала.Так скучала!» ― причитала она сквозь поцелуи, обливаясь горячими липкими слезами.

Микасу окутал удушливый дым, пространство сжималось и расширялось, пока не выплюнуло её на бесплодную истоптанную равнину. Она, как и прежде, шла сквозь завесу пепла и прижимала что-то омерзительно тёплое к груди, а её воспоминания тускнели и превращались в прах.

«Ты знаешь, что увидишь, если посмотришь. Ты больше не спрячешься. Ты знаешь. Кажется, ты знала это всю жизнь. Просто боялась посмотреть… Уже ничего не изменить, так посмотри наконец!»

Она посмотрела в его лицо ― самого дорогого и любимого, в лицо своего дикого мальчишки. Микаса ласково откинула длинные каштановые пряди и осторожно обвела линию плотно сжатых хладных губ ― мгновение назад ею целуемых в предсмертном прощании. Рыдания безжалостно царапали ей горло, слёзы безостановочно катились по испачканным пылью и кровью щекам.

«Микаса, извини, я опять уснул. Только не говори маме!» ― щебетал его мальчишеский голосок в глубине разверзнувшихся колодцев памяти.

«Прости меня, ― шепнула она, припав губами к сомкнутым безмятежностью векам, ― прости, прости…»

― Прости меня, прости меня, ― бредила вслух Микаса, вертя головой по мокрой подушке.

Она открыла глаза и издала сиплый стон: воздух застрял в лёгких, и она не могла сделать вдох. Солёная влага стекала по вискам и терялась в ворохе чёрных волос. Грудь словно придавило тяжёлой могильной плитой, а внутри расползалась такая невыносимая боль, какую прежде Микаса не испытывала никогда.

«Даже если я поднимусь и брошусь в ванную, то не смогу отмыть эту кровь. Не смогу, не смогу!.. Не хочу быть здесь. Лучше бы я умерла. Лучше бы от меня не осталось и следа. Я не вынесу этого!.. Прости меня, Эрен, прости, прости…»

До рассвета Микаса не шевелилась, распятая на мятых простынях, и утопала в воспоминаниях. Она выплакала все слёзы и равнодушно глядела на тающие под потолком тени, растворяемые восходом. Ей было не убежать из собственного разума, негде укрыться от боли ― идеальная тюрьма.

Сострадательная память вдруг распахнула перед ней двери, ведущие в ночь, певшую им с Эреном колыбельную, прямиком в лето 2007-го, и обронила в обмякшую кисть Микасы недостающий фрагмент. «Я тогда узнала тебя. Узнала… Мой нежный мальчик из самого счастливого сна».

Комментарий к 21. Секс, любовь и смерть

Разгружаю новую фуру стекла с сахарком. Уверена, как минимум парочку вещей, что произошли в главе, вы особенно ждали)) Да и я тоже, если честно