Когда я вгляделся в твои черты (СИ) - "Victoria M Vinya" - Страница 86

«Пожалуй, это лучшее, что я способен построить. Я столько всего разрушил, стольких загубил… Но наше с ней будущее возведу усердно и преданно, отдам себя без остатка, без сожалений. Во имя самой жизни. Мне кажется, я вновь дышу именно для этого».

Войдя в зал, Микаса сразу же увидела Эрена за барной стойкой: «Даже на танцующих не смотрит. Сгорбился, сжался весь. Что с ним?» ― спросила себя она и зашагала сквозь толпу. И тут к нему подсела незнакомая женщина, одетая строго, но сексуально, и прикоснулась к узлу каштановых волос на затылке Эрена ― простой интимный жест, непринуждённый, словно выученный ею наизусть. Микаса замерла на полпути, поддавшись любопытству, и стала наблюдать за происходящим.

― Привет, малыш Эрен, ― произнесла незнакомка глубоким бархатистым голосом.

― О чёрт, ― застенчиво буркнул он.

― Я тебя напугала? Или ты не в настроении пообщаться со старой знакомой? ― Её ярко накрашенные губы растянулись в кокетливой улыбке.

― И тебе привет, Сесиль. Не знаю насчёт настроения… Я жду кое-кого… Не думал, что снова увижу тебя.

«Они трахались. Они трахались», ― прокручивала в голове Микаса, но до сих пор не решалась подойти из-за пронзившей её неловкости.

― «Кое-то» ― это девушка? Хм, ты всё туда же…

― Не туда же ― эта девушка особенная. И я когда-то тебе о ней говорил.

― Правда? Что ж, значит, ей повезло: ты теперь работаешь языком куда лучше, чем в нашу первую ночь! ― Сесиль обворожительно засмеялась и обвела кончиками пальцев овал лица Эрена.

― Прекрати, пожалуйста… ― Он смутился и по-мальчишески спрятал за ладонью глаза.

― Не робей ты так, я всего лишь немножко предалась ностальгии.

«Господи, почему я продолжаю подслушивать эту мерзость?» — терзалась Микаса.

Сесиль достала пачку дорогих сигарет, вытащила одну штуку и вложила Эрену в рот, затем заботливо чиркнула перед его носом зажигалкой. Над их головами взвилась струйка сизого дыма.

― Как сама поживаешь?

― Две работы сменила, пацанов своих на футбол записала недавно: у них хорошо получается, кстати. С любовниками проблематично, но я не заморачиваюсь по этому поводу. Всё как всегда.

― Бывший не достаёт?

― У него теперь судебный запрет.

― Дерзко! Хотя он заслужил, конечно.

― У меня не забалуешь.

― Я не помешаю? ― раздался за спиной Эрена родной натянутый голос.

― Микаса?

― Та самая Микаса? А она красотка! Неудивительно, что у тебя от неё так крышу сносило, ― оценивающе подметила Сесиль, продолжая непринуждённо улыбаться, и Микасе захотелось вцепиться ногтями в её притягательное лицо.

― Вижу, ты неплохо коротаешь время, ― с насмешливым спокойствием произнесла Аккерман, ― я лучше уйду.

― Постой, ты чего? Это вовсе не… Микаса! ― крикнул ей вдогонку Эрен.

Наспех потушил сигарету и бросился следом.

Микаса спешно шла вдоль проезжей части, обиженно сложив руки на груди, и угрюмо разглядывала асфальт, чувствуя спиной его приближение. Она ждала, что Эрен схватит её под локоть и пустится в неуклюжие объяснения, но он молча брёл за ней по пятам на безопасном расстоянии. Гнев остывал, в разгорячённый рассудок вползали десятки вопросов и сожалений. Город следил за ними, и за каждым поворотом поджидало воспоминание о мимолётном счастье, потопленном горьким детством и виноватой юностью.

Он продолжал идти за ней.

Микаса стиснула зубы и ускорила шаг. «Я не ревную тебя! Совсем не ревную. Нисколечко. Ни капельки. Да пропади ты пропадом!.. Надеюсь, ты всё ещё идёшь за мной…»

Добравшись до дома, она не заперла входную дверь и прошла в спальню. Микаса уставилась в окна, выходившие на балкон, и прокручивала в голове все три недели, что провела в объятиях Эрена. Страх пульсировал в висках, вгрызался под кожу и холодил внутренности.

«Что мы такое? Что я буду делать с нами? Неужели я никогда не подпущу его к себе? Неужели никогда не оставлю опостылевшую мне жизнь? Что я вообще делаю? Что происходит? Боже, я схожу с ума!»

Захлопнулась входная дверь. Эрен вошёл в спальню и сел в кресло у комода.

― Микаса, ― нежно позвал он её, ― пожалуйста, взгляни на меня.

Она обернулась. Его растерянные глаза, наполненные чувством вины, пронзительно сверкали в сером полумраке. Эрен сливался с комнатой и исчезал. Микаса зажмурилась и тряхнула головой, затем медленно подошла к нему.

― Иди сюда, иди ко мне!.. ― Он потянул её за руку и усадил к себе на колени, прильнув губами к шее Микасы.

Она не отталкивала его.

― Позволишь мне кое-что сказать? — прервавшись, нарушил он тишину.

― Говори.

― Хорошо. Ты выбрала его и вышла замуж. Ты выбрала жизнь, к которой всегда стремилась. Ты выбрала всё, кроме меня, не заботясь о том, что пожалеешь об этом. Уверен, что ты жалеешь, можешь не переубеждать меня. ― Эрен издал тугую печальную усмешку. ― Я знаю, что ты хотела покончить с собой — покончить со всем, что выбрала, кроме меня.

Микаса наконец посмотрела Эрену в глаза. На её лице читались ужас, стыд и смятение.

― Случайно прочёл твою предсмертную записку для мужа, ― сознался он. ― Прости, это было подло, я не собирался, но глаза зацепились за несколько строчек… Хотя и без этого злосчастного письма нетрудно было бы догадаться, как ты себя ненавидишь. Я понимаю. Я и сам себя ненавижу за… такое, что ты просто не сможешь представить, а я не смогу объяснить. Мне хотелось всё забыть! Выбросить к чёртовой матери и растоптать! Я шёл куда глаза глядели: в прокуренные бары, в гущу танцующих, трахался с кем попало, но до сих пор не могу уйти из спальни загородного дома, где был счастливее, чем когда-либо. Не могу вырваться из объятий бесценной шестнадцатилетней девчонки, которая выпила из меня всю до капли кровь. Я всё ещё готов подставить ей свои пустые вены!

Эрен издал тихий отчаянный стон и крепче прижался к её груди, чутко вслушиваясь в песнь разошедшегося сердца. Микаса не могла вымолвить ни слова. Она украдкой дотронулась губами до волос на макушке Эрена, приказывая себе не плакать.

― У меня была жизнь без тебя. И эта женщина — из той другой жизни, ещё одно мутное воспоминание. У тебя ведь тоже была другая жизнь без меня, так к чему эти бессмысленные сцены ревности? Я не хочу быть игрушкой. Не хочу снова быть тем, о ком ты пожалеешь, когда безжалостно выбросишь.

― Я не считаю тебя игрушкой. Ты мой лучший друг.

― Эту мантру я слышал так часто, что уже успел устать от неё. Зачем снова лукавить? Ты не считаешь меня другом. Никогда не считала. Это притворство для тебя одной, а я больше не куплюсь на него. Пускай у меня за душой ни хрена нет, но я по-прежнему готов дать тебе что угодно. Что только пожелаешь! ― Эрен забрался пальцами в кипящую лаву правого кармана джинсовой куртки и вытащил синюю бархатную коробочку.

Микаса нервно сглотнула, схватила Эрена за руку и засунула её обратно в карман.

― Ты спятил? ― с трепетом пролепетала она.

― Не более чем обычно. И вообще-то нет, это решение я как раз хорошенько взвесил.

― Эрен, мы едва понимаем, что между нами происходит, и я…

― Это враньё! Мы с тобой оба прекрасно понимаем, что происходит.

― Я замужем.

― Не переживай, это поправимо.

― Ты торопишь события, остынь, прошу. ― Она упёрлась ладонями в его плечи и попыталась смотреть на Эрена со всей серьёзностью, но выходило нескладно, почти жалко.

― Микаса, выходи за меня, и покончим уже с этим!

― Пожалуйста, притормози! В твою шальную голову не приходило, что я, может, вообще не хочу больше замуж? Ни за тебя, ни за кого-либо ещё.

― Сама хоть веришь в этот бред?

― Ты себя вообще слышишь? Напрочь крышу оторвало уже? Мне нужно время разобраться в происходящем, в себе, в конце концов! Перестань на меня давить: ведёшь себя сейчас в точности как Вадим.

― Не сравнивай меня с этим напыщенным упырём с замашками царька!

Микаса поднялась с колен Эрена и отошла в противоположный угол комнаты, выстроив между ними непрошибаемую стену. Её трясло от навалившихся откровений, от застрявших в голосовых связках невысказанных слов. Трясло от отвращения к себе. От невозможности выбраться из плотного кокона, который она прилежно вила с самого детства в недрах тесной спаленки, у кукольного домика под столом.