Когда я вгляделся в твои черты (СИ) - "Victoria M Vinya" - Страница 76

― И что же в нём такого особенного?

― Там есть… мальчик… ― Микаса набрала в лёгкие побольше воздуха и сжала руку в кулак.

― Мальчик? ― удивился Эрен. ― И кто же он?

― Я не знаю. Странный сон… Мне в нём лет десять, не больше. Я дремлю у высокого стога сена, и ко мне подбегает мальчик: его фигуру обрамляет солнце, но такое, знаешь, как будто конфетное, с рисунка в детской книжке. Он протягивает руку, и я без раздумий хватаюсь за неё ― тёплую и родную. Я люблю эту руку, ― чуть слышно, смущённо добавила она и опустила ресницы, словно погружалась в собственные грёзы. ― Мы бежим через бескрайнее поле, а позади виднеется огромная каменная стена. Я всё не свожу глаз с его спины на фоне голубого витражного неба, спотыкаюсь, дыхание у меня сбивается. ― Микаса приложила кулачок к груди, словно пыталась наяву унять сбившееся дыхание. ― Насекомые вокруг так и шныряют, птицы поют. И вдруг небо становится тёмным, тяжёлым, и звёзды по нему разлиты, как молоко. А мальчик поворачивается ко мне и всё кричит: «Микаса! Пойдём, покажу, где я буду спать!» ― и крепче сжимает мои пальцы. Раньше в этих снах я видела его лицо, видела глаза и точно знала, как люблю эти глаза. И его я люблю. А теперь, как ни стараюсь, ни черта не могу вспомнить… И вот мы бежим, а мне мерещится, что небо вот-вот рухнет нам на головы! Представляешь, какая глупость? Но как же я счастлива. Так и бежала бы до смерти с ним на край света!.. Но тут я понимаю, что больше не держу его руку, и спины перед глазами нет, а впереди лишь эти разлитые мерцающие звёзды, и в них упирается верхушка гигантского одинокого дерева на холме с могилой у разросшихся корней. Мне становится так пусто, что жить больше не хочется… Такой вот сон.

― По-твоему… это счастливый сон? ― не моргая, прошептал Эрен дрогнувшим голосом.

Микаса подтянула к груди колени, обхватила обеими руками и опустила на них голову.

― Мне трудно выразить словами… Понимаешь, я ни про кого со всей уверенностью не думала так — что люблю. Даже когда в сердцах лепетала об этом мужу. Но во сне я люблю того мальчика, и всё тут. С самого детства со мной чувство необъятной, ничем невосполнимой утраты ― чувство любви к человеку, которого я никогда не знала. Это больно и странно. Но мне хочется возвращаться в этот сон снова и снова, чтобы опять любить его. В каком-то смысле это моё счастье.

Микаса сомкнула веки, и под её ресницами заблестели слёзы. Эрену хотелось рыдать вместе с ней. Хотелось сжимать её в объятиях и кричать, что он здесь, что она никогда не теряла своего мальчика из чудно́го сна. Он подался вперёд, протянул руку и стал с нежностью вытирать её слёзы. Микаса тихонько засмеялась от неловкости.

― Извини, пожалуйста, за эту дурацкую сцену…

— Не извиню. И скажу то, что чаще всего слышу от своего мозгоправа: хватит уже обесценивать собственные чувства.

― Да как-то глупо плакать из-за вымышленной в детстве ерунды. Которую я ещё и скверно помню.

― Будет забавно, наверное… если вдруг вспомнишь его. Ну, мальчика того.

— Почему забавно?

— Не знаю, просто подумал.

Микаса перехватила руку Эрена, поцеловала в ладонь и прижала к щеке.

― Но знаешь, иногда я воображала, что это мог быть ты: ты мой самый близкий друг, а мне хотелось придать этому сну хоть какую-то ясность.

― Приятно думать, что ты считала меня тем, кого могла безоговорочно любить.

― Опять ищешь в моих словах удобный для себя тайный смысл. Я люблю тебя не так, как тебе хотелось бы.

― Ты никогда и не объясняла, как ты меня любишь. Так что откуда мне знать?

Микаса отняла от лица его руку и опустила ноги на пол. Ровно задышала и допила свой кофе.

― Поешь уже, пожалуйста. Для кого я так заморачивалась?

― Точно. Я и забыл. Спасибо.

Закончив с едой, Эрен услышал доносящееся из спальни неугомонное пиликанье своего телефона. Оставил Микасу и дошёл до несмолкающего девайса, чтобы принять звонок.

― Сколько можно шляться уже, а? ― недовольно прорычал в трубку Браун. ― Неужто целибат официально закончился? Где ты там опять свой хер припарковал?

― Ты и не догадаешься где, ― со смешком ответил Эрен, предусмотрительно оглядевшись.

― На слёте азиатских проституток¹{?}[Райнер цитирует шутку доктора Кокса из телесериала «Клиника» (2001-2010 гг.)]?

― Почти. Я у Микасы.

― Да ну на хуй!.. Серьёзно?

― Я и сам до конца не успел ничего осознать… Чёрт, это было прекрасно!

В трубке послышалась возня, а затем приглушённый крик в сторону:

― Ребята, Эрен вчера не пришёл, потому что выебал Микасу!

― Райнер, мать твою! ― огрызнулся на него Йегер.

― Так все ж свои, что визжишь опять? Армин тут аплодирует и улюлюкает, кстати.

― Прямо до слёз, ― саркастично протянул Эрен, закатив глаза. ― Ладно, я вернусь либо сегодня вечером, либо завтра и всё расскажу. До связи, ребята.

― Удачи тебе там, Ромео.

Как только он убрал телефон, в спальню вошла Микаса. Бесцельно просидев минуту на кровати, она обратилась к Эрену:

― Хочешь кино посмотрим? Я давно уже ничем не интересовалась.

― С удовольствием. Приятная ностальгия по школьным годам мне сейчас точно не помешает.

Они больше не обсуждали прошлое и смотрели фильмы, пока не стемнело. Микаса вела себя подчёркнуто скромно и практически не касалась Эрена, но пустым разговорам и шуткам предавалась с особой увлечённостью. Закончив просмотр третьего фильма, Эрен сполз головой на подушку и закрыл глаза, ощутив прилив усталости.

― Мне, наверное, стоит начать собираться, ― грустно констатировал он. ― Хотя одеваться и идти куда-то совсем не охота. Хочу остаться с тобой и уснуть.

― Так засыпай, ― мягко ответила Микаса.

Она отнесла ноутбук на комод и выключила свет. Эрен наконец-то стащил с себя полотенце, бросил его в ноги и отвернулся к стене. Сквозь пелену дрёмы он услышал шорох, скрип кровати. Микаса прижалась обнажённым телом к его спине; шею обдало её горячим дыханием. «Так намного лучше», ― с удовлетворением отметил про себя Эрен и заснул.

Утром, перед самым уходом, он вдруг позвал Микасу сходить вместе с ним к госпоже Шпигель.

― Я собираюсь к ней послезавтра. Уверен, наша старушка будет рада тебя увидеть.

― Мне почему-то кажется, что не будет, ― выразила беспокойство Микаса. ― Мы созванивались всего несколько раз после моего замужества. Она наверняка обижена.

― Да ничуть! Всё время о тебе вспоминает. К ней приходят помогать школьники, и она постоянно говорит, как они напоминают ей нас с тобой. Правда, сад она больше никому не доверяет, только мне.

― Ладно, уговорил. К которому часу ты придёшь?

― К двум. Так что будь готова.

Микаса открыла дверь и сдержанно кивнула на выход. Эрен задумчиво нахмурился, затем улыбнулся и пламенно привлёк её к себе, чтобы поцеловать на прощание. Микаса робко упёрлась ладонями ему в грудь и склонила голову, часто задышав.

― Чего ты боишься? ― ласково спросил Эрен, поцеловав её в висок.

― Я не боюсь, ― солгала она.

«Я и раньше думала, что в нём всего слишком… Только никогда не думала, что он слишком хорош для меня. Боже, какое неудобное чувство!»

― Сделаю вид, что я тебе поверил. ― Он ёрзнул лбом по её лбу. ― До послезавтра, детка.

― Ты специально решил побесить меня своей грёбаной «деткой»?

― Разумеется! ― Эрен настырно усмехнулся, помахал ей рукой и направился к лифту.

***

— На улице такой противный ветер да и в целом не жарко, накинь что-нибудь, ― оповестил Эрен Микасу, наблюдая за финальными штрихами её сборов к госпоже Шпигель.

― Угу, ― бросила она и оглядела его. ― Зелёная джинсовая куртка? Хм, некоторые вещи с годами не меняются. ― Затем достала коробку в подарочной упаковке и протянула Эрену. ― Это тебе.

― Мне? ― Он несмело принял её подарок.

― Открывай давай скорее! ― Микаса, взбудоражившись, сложила перед собой руки и прижала их к губам.

Эрен вскрыл коробку и обнаружил в ней дорогую электронную сигарету вместе с целым набором жидкостей для заправки.