Среди Йоркширских холмов - Хэрриот Джеймс - Страница 46

• Предыдущая
• 46/79
• Следующая

Я промолчал, и он продолжил:

— Я уже хозяину сказал и скоро уеду отсюда.

— Но вы нашли себе другую работу?

— Да… да… Есть у меня кое-что на примете. И вы не беспокойтесь, до тех пор я буду за телятами хорошо смотреть.

И он сдержал слово. С этого дня телята пошли на поправку, и, когда я в последний раз навестил их, было приятно смотреть, как все шестнадцать бойко высовывали мордочки в проход в ожидании корма.

Вскоре Бэзил уехал, но слава «профессора Бэза» ущерба не понесла, и его отъезд порядком огорчил трактирных завсегдатаев. Знакомый скотник так сформулировал общее мнение в разговоре со мной:

— Странный он был, черт его дери, но с ним скучно не бывало. И нравился он всем.

Я кивнул.

— Совершенно согласен. Интересно, где он теперь обосновался? Мой собеседник засмеялся.

— Этого никто не знает, но сдается мне, что «там и тут, тут и там»!

Я думал, что больше никогда не увижу Бэзила, но ошибся. Как-то под вечер мы с Хелен поехали в Бротон отпраздновать ее день рождения. Столик мы заказали в одном из лучших ресторанов и в самом праздничном настроении оглядывали великолепный зал с колоннами в окружении викторианской роскоши — одно из непреходящих слагаемых присущего Бротону очарования.

Мы редко позволяли себе подобное и наслаждались каждым глотком, но когда нам подали кофе, я заметил, что Хелен вглядывается в глубину зала у меня за спиной.

— Джим, официант в том конце. Тебе не видно, но, по-моему… Я обернулся.

— Господи! — воскликнул я. — Да это же Бэзил! — И подвинул стул, чтобы посмотреть еще раз без помех. Сомнений не оставалось — это был Бэзил, немыслимо элегантный во фраке и белом галстуке. Он порхал вокруг пожилой пары, и я подумал, что его смуглая красота, аристократические манеры и врожденная грация делают его просто идеальным официантом.

Я следил за ним как зачарованный. Вот он наклонил голову таким знакомым мне движением, предлагая даме овощи, улыбаясь и кланяясь, когда она сделала свой выбор. Он что-то говорил — и я словно услышал свободно льющуюся речь, которая так часто забавляла меня в коровнике. Супруги кивали и смеялись, явно подпав под его обаяние. О чем он им рассказывает, подумал я. О своем живописном прошлом? Да, вероятнее всего!

Кофе в моей чашке остыл, а я все не мог оторвать глаз от Бэзила, и во мне крепло убеждение, что наконец-то он обрел свое призвание. Он грациозно скользил между столиками, балансируя подносом с блюдами так, словно занимался этим всю жизнь, был исполнен приятной непринужденности и обслуживал клиентов с видимым удовольствием. Да, он обрел себя. И я от души пожелал, чтобы в карьере «профессора Бэза» больше не случалось причудливых завихрений.

— Ты к нему подойдешь? — спросила Хелен. Я поколебался.

— Нет… не стоит.

Покидая ресторан, мы прошли в нескольких шагах от столика, где он все еще занимал седовласую пару. Они смеялись, и тут старик спросил с веселым жестом:

— Кстати, а где с вами все это происходило?

— Да там и тут, — ответил Бэзил. — Тут и там.

Колем дружески ткнул меня пальцем в ребра.

— Все-таки, Джим, пошли бы вы со мной как-нибудь утром понаблюдать оленей. Зову вас, зову, а вы никак!

Мы сидели с кружками в уютном уголке «Гуртовщиков». Вокруг царили мир и спокойствие, потому что посетители успели привыкнуть к барсуку. В первое время пойти с Колемом выпить пива — значило оказаться в центре возбужденной толпы, ибо с его плеча всегда свисала Мэрилин, притягивая посетителей как магнит. Но теперь дело ограничивалось улыбками и веселыми приветствиями. «Ветеринар с барсуком», как прозвали его фермеры, давно уже стал привычным зрелищем.

Я отхлебнул пива.

— Обязательно, Колем, обязательно. Дкю слово.

— Вы так всегда говорите! Давайте прямо завтра, а? — Темные глаза впились в меня, и я почувствовал себя в ловушке.

— Не знаю, право. Завтра у меня весь день расписан.

— Ничего подобного. Дуг Хеселтайн попросил перенести туберкулинизацию, и утро у вас освободилось. Идеальная возможность.

Я не знал, что ответить. Мне хотелось приобщиться к миру природы, в котором Колем чувствовал себя как дома — все свободное время он бродил по окрестностям Дарроуби, изучал растения, наблюдал повадки зверей и птиц. Но рядом с ним я ощущал себя таким невеждой! Я вырос в Глазго и, хотя влюбился в сельский Йоркшир, отдавал себе отчет, что по-настоящему глубоко узнать флору и фауну можно, только начав с детства. Вот как Зигфрид, вот как мои дети — они постоянно пытались пополнить мое образование, но я понимал, что истинным знатоком никогда не стану, а уж таким, как Колем, — и подавно. Дикая природа была его коньком, его всепоглощающей страстью.

— Так завтра? — По мере того как пиво у меня в кружке убывало, исчезали и мои колебания. — А что? Пожалуй, я сумею выбрать время.

— Чудесно! — Мой коллега заказал еще по кружке. — Поедем в Стедфордский лес. Я построил там укрытие.

— Стедфордский лес? Какие же там олени? Колем загадочно улыбнулся.

— А такие. Их там полно.

— Странно! Я ездил через этот лес тысячу раз, но не замечал никаких признаков, что там живут олени.

— Подождите и завтра увидите не только признаки.

— Ну будь по-вашему! Когда отправляемся? Колем потер руки.

— Я заеду за вами в три.

— В три! Так рано?

— Естественно. Мы должны быть на месте до рассвета.

Допивая вторую кружку, я исполнился приятнейших предчувствий. Встать в предрассветной тишине и отправиться в лес постигать его тайны! Да как я мог колебаться?

Однако, когда будильник гаркнул прямо в ухо без четверти три, мной овладели совсем иные чувства. Годы и годы необходимости вскакивать ни свет ни заря зажгли во мне исступленную любовь к моей теплой постели. И вот я по доброй воле покидаю свое уютное гнездышко, чтобы ринуться в холодный мрак и прятаться в лесу удовольствия ради! Нет, я помешался.

Но Колем моего настроения явно не разделял. Он кипел энтузиазмом и даже засмеялся, радостно хлопая меня по плечу.

— Вы будете в восторге, Джим. Я так давно хотел вытащить вас туда!

Стуча зубами, я забрался в его машину. Холод был жуткий, улица казалась черной пещерой. Я притулился на сиденье рядом с Колемом, и он, насвистывая, помчался сквозь тьму.

Он весело болтал, и было ясно, что Колем чувствует себя в родной стихии среди темных лугов, когда весь мир спит. Но через несколько миль я обнаружил, что мы едем не туда.

— Эй! — вырвалось у меня. — Мы же проехали дорогу в Стедфордский лес. Надо было свернуть налево на том перекрестке.

Он улыбнулся мне.

— Мы едем по-другому. Укрытие у меня в дальнем конце леса далеко от шоссе. Удобнее всего добираться через ферму Фреда Уэлберна.

— Фреда Уэлберна! Господи, но нам же придется две мили идти пешком!

— Не беспокойтесь. Я позаботился о транспорте.

— Транспорт… О чем вы говорите?

— Вот увидите. — Колем засмеялся.

Мы вылезли из машины неподалеку от дома Фреда Уэлберна на пригорке, где луг круто уходил вниз к ручью, а затем поднимался к отдаленному лесу. Было по-прежнему темно, и картина эта возникла только в моей памяти. Какой еще транспорт? — подумал я в полном ошеломлении.

Колем перегнулся через спинку сиденья и поднял ведро с пшеницей. Я растерянно уставился на него.

— Это еще зачем?

— А для лошадей.

— Каких лошадей?

— Я подманю вон тех двух лошадей, и мы поскачем на них в лес.

— Что-о? Об этом уговора не было! Он безмятежно улыбнулся мне.

— Ну и что? Так ведь много проще. — Он загремел ведром, и у меня отвалилась челюсть: из мрака, гремя копытами по земле, к нам прибежали два могучих шайра.

— Это безумие! — Я смотрел на битюгов в растерянности: наездник я никудышный, а уж без седла да на рабочей лошади!..

• Предыдущая
• 46/79
• Следующая