Вояджер 3 (СИ) - Карачёв Алексей Александрович - Страница 34

Земля, год примерно тот же. Или совсем другой

Новые вызовы — полезная вещь, заставляют иногда думать. Например, над вопросом об исследовании поверхности планеты или другого небесного тела перед совершением посадки. Вроде бы всё верно: однажды чуть не провалившись в тартарары на слоёном и совершенно непрочном пироге Арраи, начинаешь искать подвоха даже в совершенно твёрдом гранитном основании. Нет, на бывшем острове в архипелаге Шпицберген мы ничего опасного для корабля не нашли, хотя и без данных сканера знали об угольных шахтах. Просто внезапно мне в голову пришла простая мысль: если у скафандра можно вывернуть гравитацию наизнанку, то почему бы не сделать это с кораблём?

Ответ оказался безрадостен: ничего более, кроме уже известных нам «включить-выключить» и небольшой настройки в пределах одного g, где максимум — значение параметра на Аррае, сделать было нельзя. А может, оно и правильно? Одно дело маленький скафандр, другое — огромный корабль, он немного посложнее будет.

Впрочем, размеры «Веясандара» никак не помешали ему удачно приземлиться на посадочной площадке около архива. Даже со всей до сих пор наваренной бутафорией мы почти не вылезли за габариты бетонного покрытия. Они тут вертолёты-гиганты принимали, что ли? А вообще, дело серьёзное, надо бы нам обзавестись транспортным средством поменьше типа такого, что нашёлся в схроне ордена. По безопасности проиграем, конечно, зато можем сесть там, где «Вояджер» просто не поместится.

Из корабля мы вышли по всем правилам, подсмотренным когда-то в кинофильмах. Водим оружием из стороны в сторону, ищем противника через прицел, ну прямо как тот корфу, что сопровождал учёных при высадке на Маддаре. Вот только с ним у нас есть большая, нет, даже огромная разница: нас никто не видит. И вовсе не из-за отсутствия здесь противника как такового — я вполне допускаю, что где-то кто-то выжил и сейчас занимается проблемами собственного существования, — а благодаря включённой мимикрии и маскировке. «Вояджер» полностью невидим, мы же стараемся слиться с окружающей обстановкой. Надо же когда-то думать об безопасности?

— Никого, — Женька немного расслабился и опустил оружие.

Мой скафандр услужливо подчёркивал контур Евгения вместе с арраярской винтовкой, которая без особых проблем интегрировалась с системой мимикрии. У меня же ничего подобного не было, только прихваченные с базы на Маддаре корфинянские образцы. Пришлось ограничиться пистолетом, как менее габаритной штукой. Со стороны, наверное, выглядело действительно дико.

— Пройдёмся по домикам? — предложил я. — Может, там кто есть.

— Стоит ли? Посмотри вокруг, ты видишь здесь хоть малейшие признаки обитания человека? Ставлю сотню рублей на то, что мы бы сразу их заметили. Тут и раньше жило два с половиной землекопа, это же не просто Крайний север, а жутко заполярный. Как только прервалось снабжение, все или попытались свалить или умерли позже от голода.

Женька был прав: местность больше напоминала недавно посещённый Марс с тем лишь различием, что здесь стояли знакомые земные домики, а не герметичные модули. Воздух на Земле, на удивление, всё ещё годился для дыхания, но убирать защитные коконы мы не стали. Бережёного пустота бережёт — я знал это точно. Правило не всегда работало, однако зачем им пренебрегать лишний раз?

— Давай заглянем, мне любопытно, — настоял я.

— А дома ему побывать было не любопытно, — с долей сарказма в голосе заметил Женька.

— Не начинай, заскочим в твой музей на экскурсию.

— Сразу бы так, — буркнул Евгений. — Ладно, пошли, удовлетворим твой интерес.

И мы двинулись к ближайшему строению. Песок под ногами хрустел почти так же, как на Марсе, только цветом отличался. Оранжевый против красного. Я взглянул на небо, оно было обычное, голубое и совсем без облаков. Если притвориться, что ничего не произошло, то можно представить всё вокруг какой-нибудь Сахарой или другой пустыней. Только Солнце висело не так высоко и выдавало наше настоящее местоположение, да и температура совсем не экваториальная, градусов десять по Цельсию при переводе с арраярского. Не удивлюсь, если сейчас здесь стоит «лютая» зима, с погодами нынче полные непонятки. А ещё там нет полосатых гор, почти сплошной стеной возвышающихся в нескольких десятках километрах отсюда. Когда-то путь до туда можно было преодолеть по воде, но сейчас вместо ушедшего океана плескалось море песка.

Домик и издалека не казался чем-то особенным, а уж вблизи он и вовсе смотрелся довольно уныло: красноватого оттенка выцветшие стены из ребристого листового металла, наверняка сделанные по типу сэндвич-панелей, разбитые и давно пожелтевшие пластиковые окна, крыша, выложенная скукоженной от времени непонятной тёмной субстанцией да покосившаяся дверь. Рука дизайнера к этому сугубо утилитарного вида строению никогда не прикасалась, обычная безо всяких изысков коробка. Остальные дома выглядели почти полностью идентично. Суровая холодная реальность того времени диктовала принимать простые решения, а не гнаться за красотой, изяществом и панорамными окнами, сквозь которые была бы видна уютная обстановка внутри с обязательным камином. Хотя о чём это я? Здесь жили сотрудники архива, а не туристы. Здесь работать надо.

Дверь со скрипом отворилась; вовнутрь, так, кажется, делают в местах, где возможны снегопады с сильными ветрами, способные за короткий срок буквально завалить вход. Я всё же обернулся и посмотрел на пустой посёлок, исподволь ожидая реакции на новый звук.

— Да говорю же, нет здесь никого, — буркнул Евгений, но несмотря на свои же слова, тоже повернулся и поводил головой туда-сюда.

— А если они прямо за дверью поджидают?

— Так уже выскочили бы, — ответил Женька и первым вошёл внутрь, осторожно, что бы сам ни говорил до этого.

Пусто, заброшено и убито. В домике царил хаос и беспорядок, здесь когда-то побывали мародёры, и не раз, и не два, с вероятностью близкой к ста процентам из самих же местных жителей Шпицбергена, а не гипотетических пришлых людей с материка.

— Удовлетворил своё любопытство? — с иронией произнёс Евгений через несколько минут.

— Почти, — я с сожалением бросил на пол разбитый пару столетий назад планшет.

Если здесь когда-то и были бумажные книги, тетради, журналы или что-то подобное, а также вещи, хоть на малую толику состоящие из дерева, то они давно сожжены. Вокруг валялся только бесполезный, но такой же убитый пластик и металл. Не думаю, что зима отступила внезапно, в один момент. Людям приходилось выживать, винить их нельзя.

— Пойдём дальше? — поинтересовался Евгений. — Но чует моё сердце, там мы найдём тоже самое.

— Пойдём.

Неверное решение с моей стороны, оно стоило нам часа потраченного впустую времени. Крохотный посёлок при архиве оказался полностью разграблен и даже частично сожжён. Почему-то так всегда бывает с заброшенными строениями. Кому-то однажды приходит в голову идея развести внутри костерок, и не важно с какими целями: просто погреться, приготовить пищу или из ребяческих побуждений. Один раз не забудут потушить, второй, третий, а на десятый плюнут на это дело и уйдут по свои делам. Да чего там говорить, неудачно прошли мимо огня и случайно пнули полено, а оно улетело в сторону и попало ровно в пропитанную машинным маслом старую ветошь. И всё, пожар.

Солнце, висящее довольно невысоко, и не думало садиться, когда мы бросили бесполезный осмотр домиков и выдвинулись на поиски входа в сам архив. Скафандры давно были переведены в обычный режим работы, мимикрия отключена для экономии энергии.

— Здесь где-то должен быть вход в шахту, — сказал я. — Если мне память не изменяет, то они ничего сами не копали, пришли уже на готовое…

— А вон эта дорожка из непонятных штук не туда ведёт?

Начиная с самого края посёлка и дальше до стоящего в стороне одинокого здания, куда мы пока не добрались, и вправду валялись какие-то то ли контейнеры, то ли вагонетки без колёс.