Злобный рыцарь (СИ) - Барышева Мария Александровна - Страница 41

Воровато оглядевшись и не увидев поблизости никого, кроме сонных дворняг, Костя подобрал с земли сигарету, покрутил ее в пальцах, потом наклонился к Ане и сунул кончик сигареты в дым, как это делал Георгий. Вскоре из кончика сигареты потянулся серебристый дымок. Костя затянулся - ощущение показалось ему нелепым, впрочем он не мог сказать, каким оно было при жизни. Что-то было у него во рту, что-то проникало внутрь, процесс дыхания теперь был не чем-то естественным, а дополнительными действиями, но в целом все это приносило некое подобие удовольствия, и Костя продолжил дымить сигаретой, с интересом глядя на проскакивающие в облаке дыма серебристые всполохи. Сигарета не исходила пеплом, она просто медленно исчезала за курящейся дымом серебристой каемкой, и Денисов почувствовал, что немного успокоился. Занятно - и он не живой организм, и сигарета не настоящая, а курение приносит все тот же результат. М-да, он, Константин Денисов, курит поднятую с земли и уже, между прочим кем-то выкуренную сигарету, как бомж. Вот бывшее окружение повеселилось бы! У него было все, что душа пожелает, а теперь у него лишь скалка, чужие сигареты без фильтра, некрасивая толстая девчонка и способность одеваться в отвратительнейшее тряпье! Только сейчас вспомнив о своем наряде, Костя свирепо оглядел балахон, разноцветные носки и поспешно затянулся сигаретой, ощутив, что опять начинает выходить из себя. Он отворачивался от насмешливых гримас редких встречаемых хранителей и отпущенную одним из них колкость проигнорировал, хотя внутри у него все кипело, и это равнодушие далось ему с большим трудом.

Не сейчас. Старайся держать себя в руках, Денисов. Да, хочется всем им зубы пересчитать, очень хочется, но нужно терпеть. Ты один. Ты слаб. Ты пока ничего не умеешь. Придет время, и ты посчитаешься за каждую усмешку. Но сейчас тебе нужно дожить до вечера. Нужно добраться до квартиры невредимым самому и довести до нее эту бабу, черт бы ее подрал!

Да уж, какая крутая перемена в масштабности жизненных целей!

Еще одна хранительница спросила его про безвестную Вальку и получила в ответ раздраженную гримасу. Мимо с гомоном пробежала стайка детишек, за которыми поспешали их хранители, несмотря на начало рабочего дня уже выглядевшие довольно усталыми - видимо охранять детей было более проблематично, чем взрослых. Из притормозившего неподалеку "Опеля" выбрались женщина в серой шубке и ее хранительница в легком спортивном костюме, которая тотчас же проворно и легко скаканула своей персоне на плечо. Проходя мимо, Костя услышал, как хранительница настойчиво бубнит той в ухо:

- А я тебе говорю - съезди в офис и проверь! В полвторого - съезди и убедись! Я-то знаю, я-то видела! Они там как по расписанию!.. А ты ему все сюсюкаешь: "Ах, Коленька, ах, миленький!" Сколько можно?! Съезди в полвторого... съезди...съезди!..

"Сколько она ей это говорит, интересно? - мрачно подумал Денисов. - Час? Неделю? Год? И зачем ей это надо?.. хотя баба, понятно - бабам всегда хочется скандала".

Он проводил взглядом другую женщину, постарше, чьи плечи и голова были густо усажены сонными канарейками. Лемешева остановилась перед бордюром, пропуская грузовик, и Костя получил короткую возможность насладиться зрелищем мусорного бака, в котором с размеренной рабочей деловитостью рылись двое индивидуумов. Один из них, облаченный в два полурасстегнутых пальто, одно поверх другого, и подпоясанный клетчатым шарфом, был бородат и цветом лица напоминал хорошо проваренную свеклу. Второй, в легком светлом костюме и с модельной стрижкой, был гладко выбрит и шарил руками в бачке с некоей аристократической изящностью. Хранитель представлял настолько резкий контраст со своим флинтом, что Костя невольно придвинулся поближе к Ане, словно испугавшись, что та, пока он не смотрит, может куда-нибудь подеваться. По сравнению с бородатым исследователем бака ему, конечно, досталась королева.

Лемешева двинулась через дорогу, и Костя неохотно обогнал ее, отбросив недокуренную сигарету и держа скалку наготове. Несколько раз огляделся - ничего вокруг не летало, не ползало, не ездило, и он, слегка успокоившись, зашагал рядом. На него вновь накатило эмоциональное ощущение присутствия своего флинта - то ли это было связано с тем, что он шел очень близко, то ли с тем, что перестал отвлекаться. Но это ощущение теперь было иным. В доме Денисов чувствовал сонливость, уют, расслабленность, теперь же все было поглощено унынием и стремительно нарастающим напряжением, которые, казалось, окутывают всю фигуру персоны, как плотный тяжелый плащ. Ничего бодрого, ничего жизнерадостного. Костя развернулся и заглянул в лицо флинта под вязаной шапкой. Самое кислое лицо в мире.

- Если не умеешь краситься, научись хотя бы улыбаться, - буркнул он. - Мужикам не нравятся страшные девушки. Но страшные унылые девушки им не нравятся еще больше. Черт с ними, с остальными, меня хоть пожалей! С таким флинтом я быстро покроюсь плесенью!

Рыжий пуховик, разумеется, оставил его речь без внимания - все топал себе вперед, не поднимая глаз от дороги. Редкие прохожие смотрели сквозь него, точно Лемешева и сама была призраком. Только какой-то холеный мужчина, проходивший мимо, бросил на нее косой взгляд, и Костя уловил в нем брезгливую усмешку, отразившуюся на лице хранителя, ехавшего на плече мужчины вполоборота. Он едва сдержался, чтобы не приотстать и не сделать вид, что не имеет к рыжему пуховику никакого отношения. Денисов ограничился тем, что состроил хранителю зверскую рожу. Тот передернул плечами и отвернулся.

- Елки-палки, - пробормотал Костя, - это все равно, что выехать в свет на "запорожце". Позора не оберешься! Да брось ты уже эту чертову сигарету!

Он треснул ее по пальцам

препятствие

и, как и раньше, почувствовал лишь сопротивление воздуха, однако один из пальцев Ани слабо дрогнул, сигарета вывернулась и покатилась по асфальту, рассыпая искры. В тот же момент неподалеку раздался истошный женский крик:

- Анька! Анюшка! Наконец-то! Чего опять опаздываешь?!

Пуховик, позабыв про сигарету, проворно затопотал вперед, и Костю, который, застыв, изумленно смотрел на свою руку, рвануло следом. Он едва не стукнулся о световую опору

отсутствие препятствия

пролетел насквозь

а может, столб изначально и не являлся препятствием... господи, как же тут разобраться?!

шлепнулся на асфальт, запутавшись в своем балахоне, и в таком виде прибыл к небольшому крылечку - четыре ступеньки, взбегающие к стеклянной двери, снизу доверху заклеенной большими печатными ценниками. Над дверью помещалась большая ядовито-зеленая надпись "Венеция", немедленно вызвавшая у опрокинутого хранителя приступ гомерического хохота. На венецианском же крылечке нетерпеливо подпрыгивала высокая тощая девица лет двадцати пяти с необычайно подвижным лицом, по которому за секунду пробегало множество выражений. Левый глаз девицы окружал ореол свежего синяка, светлые волосы были забраны в хвост, задники шлепанец неистово похлопывали по ступеньке, точно разделяли негодование своей хозяйки. Судя по всему истошный крик исходил именно от нее. Костя слегка приоткрыл рот - ставшее уже привычным действие - но следствием тому была не тощая блондинка, в которой не было абсолютно ничего выдающегося, а целая прорва разномастных кроликов, заполнявших крылечко и значительную часть пространства вокруг него. Некоторые задумчиво чесали ухо задней лапой, но большинство сидели смирно и смотрели на Денисова с явным неодобрением. Кролики, само собой, относились к миру хранителей, и Костя тут же подумал, что если тощая блондинка была им хорошей хозяйкой, то к ней лучше не соваться. Он попытался встать, но Аня, не останавливаясь, взлетела по ступенькам так резво, что Костя снова опрокинулся, чуть не въехав головой в урну.