Злобный рыцарь (СИ) - Барышева Мария Александровна - Страница 32

По дороге на угрожающей скорости прогрохотал маршрутный автобус, за которым трепетал еще один дорожник, поменьше. Следом промчалась белая "импреза", на крыше которой, чуть пригнувшись и подняв правую руку, стоял мрачного вида хранитель в спортивном костюме. Костя невольно восхитился:

- Во дает!

- В нашем городе существует негласная договоренность... - Георгий вдруг прыгнул вперед, к своему правнуку, и резко взмахнул веслом, отбив какое-то небольшое, с голубя, существо, появившееся совершенно из ниоткуда и уже опускавшееся на тощее плечо подростка, бодро хлопая пятнистыми кожистыми крыльями. При соприкосновении с лопастью весла существо издало громкий квакающий звук, после чего шмякнулось на дорогу, где Георгий и додавил его сапогом, после чего убрал ногу, удовлетворенно глядя на струйки сизого дыма, стремительно втягивающиеся в асфальт. Костя за это время успел только дважды моргнуть и слегка приоткрыть рот.

- Гнусник! - свирепо сказал ему Георгий.

- Я не виноват, что у меня нет твоей реакции! - зло огрызнулся Костя. - Кроме того, ты же сам сказа...

- Да нет, - Георгий кивнул на асфальт, где секунды назад исходила дымом крылатая тварь. - Это - гнусник.

- Господи, еще какое-то проклятие?! - Костя двинулся следом за ним, удивленно оглядываясь. - Так ведь тут сейчас никого не было, откуда же...

- Это не проклятие. Но тоже порождение.

- А нет ли у вас каких-нибудь справочников для начинающих?

- У тебя есть я.

- Это очень ободряет!

- Гнусники - тоже порождения, но тут дело не в глазливых людях, а в невероятно сильном выплеске отрицательных эмоций. Гнусников порождают масштабные ссоры, скандалы. Они появляются и разлетаются во все стороны. Проще говоря, обычные паразиты, которые могут прицепиться к кому угодно. В принципе они не опасны, но у флинта могут вызывать всплески раздражения и даже небольшую кратковременную агрессию. Кроме того, как и любые местные паразиты, питаются жизненной силой. Я предпочитаю их сгонять - и тебе советую. Гнусники улетают от места ссоры не далее, чем на пару километров и живут не дольше пяти-шести часов.

- Порождения ссор? - Костя фыркнул. - Хочешь сказать, это - мат с крыльями?

- Ну, - Георгий усмехнулся, - вроде того. А теперь глянь во-он туда!..

Костя послушно повернул голову в указанном направлении и узрел на голой ветке придорожного клена еще одно странное существо. В отличие от предыдущего оно не вызывало отвращения - напротив, выглядело довольно привлекательно. Размерами существо чуть-чуть превышало воробья и больше всего напоминало букетик пушистых розовых цветов альбиции, к которому кто-то приделал длинные хрупкие лапки и непомерно широкие полупрозрачные крылья, снабдив также букетик коротким клювиком и парой больших удивленных глаз. Существо перебирало по ветке лапками, словно в нетерпении, потряхивало крыльями, разворачивая их и вновь складывая, и издавало тонкие нежные трели, точно маленькая флейта.

- Такое и убивать жалко, - с искренним сожалением произнес Денисов. Георгий погрозил ему пальцем.

- Убивать? Никогда не вздумай такую убивать. Наоборот, если увидишь, постарайся приманить ее к своему флинту. Это ладушки, их порождает как раз выплеск положительных эмоций.

- Например?

- Это должно быть очевидно даже для такого болвана, как ты. Любовь, конечно же.

- Ты хочешь сказать, секс.

- Какой-то ты примитивный человек, - заметил наставник. - Я говорю о чувствах. Доброта, нежность, привязанность... Разве ты никогда никого не любил? Родителей? Девушку? Друзей? И разве тебя... хотя чего я спрашиваю, я же был на твоих похоронах.

- Я работал, - Костя еще раз оглянулся на напевающую ладушку. - А в свободное время получал удовольствие от жизни. Я жил для себя, ясно?!

- И намерен продолжать в том же духе? Тогда ты здесь долго не протянешь, - Георгий тоже обернулся на ладушку. - Красивые... а живут лишь несколько часов. И встречаются все реже и реже - иногда за день не увидишь ни одной. А иные темные порождения могут протянуть несколько лет, и на них натыкаешься на каждом шагу. Злоба, ненависть, зависть - этого хоть отбавляй, а чего-то хорошего, чистого, доброго так мало... Когда способен видеть все это, даже не зная человека и никогда не говоря с ним, это удручает.

- Далеко еще до остановки? - мрачно осведомился Костя.

- Вон там будет подъем, пройдем мимо мебельного, потом через дорогу возле рынка - и остановка. Ах, да, - спохватился Георгий, - насчет того парня на машине! Как я уже сказал, у нас существует негласная договоренность, и большинство хранителей флинтов с машинами обычно ей следуют. Если хранитель едет с поднятой рукой, как тот, которого ты видел, это знак опасности - неадекватный водитель. - Георгий покосился на Костю. - Готов поспорить, твой хранитель во время поездок никогда не опускал руки.

- Как водитель со стажем, могу тебе сказать, что неадекватных пешеходов куда как больше, чем водителей, - развеселился Денисов. - И что же их хранители...

- ... когда их флинты оказываются на дороге, тоже поднимают руку, - закончил Георгий за него. - Эта договоренность хоть иногда да выручает. Потому что чаще всего идиот, сколько ему не шепчи, все равно остается идиотом!

- На что это ты намекаешь?

- А разве я намекаю? - Георгий повернул голову, глядя на него прищуренными, смеющимися глазами, и Костя вдруг обнаружил, что наставник, помимо раздражения, совершенно определенно вызывает у него некое чувство уважения. Причиной тому, большей частью были его знания и навыки, но было и что-то еще - что-то, чего не было ни у самого Денисова, ни у кого из его окружения. Что-то, чему не находилось определения... и, может, именно этого так не хватало ему в тот вечер, когда он сидел в машине среди снега?

Подхваченный ветром ломкий сухой лист платана пролетел сквозь его щеку прежде, чем Костя успел отшатнуться, и, обернувшись, он проводил лист настороженным взглядом. Не порождение - просто сухой лист. А если бы он был жив - каким бы было ощущение от прикосновения этого листа к щеке? И если бы он дотронулся до ствола этого платана, что бы он почувствовал?

Костя не помнил этого. Нет, он мог бы сказать, что кора была бы шершавой на ощупь, а лист - сухим и холодным, но он не помнил ощущений, которые скрывались за этими словами. Тепло солнечных лучей, капли дождя на коже, запах травы, вкус сигаретного дыма - все это исчезло среди слов, все это больше ничего не значило и не вызывало у него ни тоски, ни беспокойства. Как можно тосковать по тому, чего не помнишь?.. Если положить на ладонь кусок льда, ладони будет холодно... Костя знал это. Но каково это - холодно?

Косте внезапно стало страшно. Он лишился ощущений, потому что лишился тела, но отчего он не помнит их и не тоскует по ним, не жаждет ощутить их вновь? Ведь вчера он помнил! Почему теперь ему все равно? Что с ним сделали?