След на кабаньей тропе - Шарапов Валерий - Страница 8

– Я ненавидел Войнова больше всех! Я! – В глазах участкового сверкала неподдельная ярость. – Вот только я его не убивал…

Пчелкин шагнул к выходу, на ходу надевая китель.

Зверев смотрел вслед уходящему. Когда за окном заревел мотор, Зверев посмотрел по сторонам. Евсеев, который после прихода Пчелкина не сказал ни единого слова, уже клевал носом. Ломтев, который выпил меньше всех, еще сидел за столом и что-то жевал. Зверев встал и направился к кровати. Он был в целом доволен прежде всего тем, что сумел помимо прочего ответить еще на один важный для него вопрос. Теперь он знал, кого помимо убитого Войнова побаивались жители села Славковичи.

Он проснулся и тут же полез в карман за часами. Солнце светило вовсю, часы показывали половину десятого, а голова трещала так, что Павел Васильевич невольно застонал. Зверев огляделся и вдруг понял, что в доме он один. Майор надел брюки и подошел к окну.

Во дворе тоже никого не было. Зверев провел рукой по лицу, щетина на подбородке его огорчила даже больше, чем пульсирующие виски. А ведь бритву-то он не взял – для этого у него просто не было времени. Тут же он вспомнил и о Юлиане, которой он так и не позвонил, чтобы отменить встречу. «Черт бы побрал этого Веньку! – подумал он. – Могли бы ко мне доехать и спокойно собраться, а тут…» В душе прекрасно понимая, что ругает парня зря, Зверев еще раз потрогал подбородок и подошел к печке, та была еще теплой. Павел Васильевич умылся холодной водой из тазика и прошел в переднюю. На столе лежала записка, Зверев узнал почерк Евсеева.

«Мы с Колей пошли в участок. Проснешься, подходи…»

Зверев подошел к окну, открыл его и выкурил папиросу. Потом надел плащ, натянул на лоб кепку и вышел на крыльцо.

Зажмурившись от яркого солнца, Зверев снова потер виски. От былой непогоды не осталось и следа, Павел Васильевич зевнул, потянулся, голова все еще гудела.

– Товарищ милиционер, вижу, ночка прошла славно. Может, молочка? – Зверев открыл глаза и увидел у калитки свою вчерашнюю свидетельницу Файку Истомину, которая держала в руках крынку с парным молоком.

– Молочка? Можно и молочка.

– Угощайтесь! – Женщина вошла во двор и приблизилась к майору. – Извольте, еще тепленькое!

Файка то и дело поправляла волосы, засовывая непослушные локоны под свой синий платок. Зверев поинтересовался:

– Почем нынче молочко в Славковичах?

– Для вас бесплатно, товарищ милиционер.

– Тогда грех не угоститься. – Зверев взял крынку и тут же схватился за виски.

– Ого! Да вам, похоже, молочко не поможет. Я нашего Пчелкина знаю, он не пьет, не пьет, но если уж начал… Вижу: болит ваша головушка, пойдемте ко мне, я вам лекарство дам.

– Какое такое лекарство?

– Какое-какое? Стопку-другую вам налью. Вас ведь, поди, наш Колюня Ломоть самогоном поил? Тем самым, который Шурка Зыкова гонит? У Шурки самогонка – дрянь, не то что у меня. Пойдемте, товарищ милиционер.

Зверев усмехнулся, пытливо глянул на Файку. Щеки женщины раскраснелись, грудь медленно вздымалась под цветастым обтягивающем ситцем, а пухлые губы заманчиво блестели.

– Спасибо, конечно, но я с утра не похмеляюсь. Так что ограничимся молочком.

Зверев взял у собеседницы крынку и опустошил ее ровно наполовину. Разочарованная Файка вздохнула.

– Точно не хотите зайти?

– Как-нибудь в другой раз. – Павел Васильевич поежился. – Пойду я, пожалуй, мне в участок нужно, и, кстати, откуда тут у вас в город можно позвонить?

– Телефон только на почте.

– А как туда попасть?

– Пойдемте, я вас провожу.

– А вы меня провожать с крынкой пойдете? – Зверев улыбнулся, Файка растерялась. – Ступайте домой, просто покажите, где у вас почта, а я уж как-нибудь сам дойду.

Когда Файка объяснила Звереву, как пройти на почту, он попрощался с ней и пошел по дороге вдоль домов. Женщина какое-то время постояла у калитки, потом снова вздохнула и отправилась восвояси.

Посещение местного почтового отделения заняло у Зверева больше двух часов. Почтальон, плюгавенький старикашка в толстенных роговых очках и глазами навыкате, поначалу вообще не захотел общаться со Зверевым. Сославшись на занятость и необходимость сверки документации, он предложил незнакомцу прийти завтра. Зверев напрягся. Сильно давить на нагловатого старикана Звереву сегодня не хотелось, он попытался решить вопрос миром, но почтальон в очередной раз указал майору за дверь.

Пришлось показать старику удостоверение и напустить на него жути так, как это умел делать только Зверев. Старикашка тут же позабыл про все свои дела и решил больше не гневить столь сурового представителя органов.

Пожилой почтальон довольно быстро сумел дозвониться до оперативного отдела псковского Управления милиции и передал трубку Звереву. Узнав голос Костина, Зверев потребовал рассказать последние новости.

Веня бегло рассказал об экстренном совещании в кабинете Корнева, прошедшем накануне, рассказал о недовольстве полковника из-за того, что Зверев без его согласия остался в Славковичах, однако все это не особо интересовало майора. Гораздо внимательнее Зверев выслушал рассказ Вени об извлеченных из тела Войнова самодельных пулях, их баллистических свойствах и о соображениях Мокришина о том, что убийца явно не просто рядовой охотник, а настоящий мастер своего дела. Довольный тем, что его догадки подтвердились, Павел Васильевич пообещал позвонить завтра утром и положил трубку.

Выйдя из почтового отделения, Зверев направился в милицейский участок.

От прочих строений, в которых жили местные, милицейский участок села Славковичи отличался лишь отсутствием забора, подсобных построек и огорода, а также наличием небольшой таблички над входной дверью: «МИЛИЦИЯ. с. Славковичи, участковый капитан В.П. Пчелкин».

Деревянный дом с шиферной крышей. Две березки и слегка покосившаяся деревянная уборная на небольшом удалении. Врытая в землю лавочка и непонятно зачем поставленные именно здесь детские качели с поржавевшими цепями. Когда Зверев вошел в здание, он очутился в довольно просторном помещении, внутри которого стояли два массивных стола, громоздкий шкаф с документами, металлический сейф и полдюжины стульев.

Возле окна смолил папироску Димка Евсеев. За одним из столов сидел взъерошенный и понурый Коля Ломтев и листал какие-то бумаги. Перед Колей на стульях сидели двое: уже знакомый Звереву владелец похищенной лодки Демьян Полубудкин и молодой мордатый крепыш с выдвинутой, как у бульдога, челюстью, опухшей скулой и синяком на пол-лица.

Когда Зверев сел на один из стульев, Демьян Полубудкин поздоровался с вошедшим и тут же сообщил:

– Вон оно как, товарищ майор, а ведь не ошибся наш Пчелкин, когда говорил, что мой Сенька на пристани побывал! Он ведь и в самом деле туда за лодкой ходил, чертяка!

– Подожди, ты хочешь сказать, что лодку не украли? – Зверев нахмурился. Если это так, то его версия о том, что убийца ушел по воде, рушилась.

Однако Полубудкин успокоил его:

– Да нет. Лодку все-таки украли. А ну, – Демьян ткнул мордатого локтем. – Давай рассказывай, как дело было. Это племяш мой Сенька! Тоже Полубудкин. Он в нашем колхозе механизатором работает. Я вам про него вчера рассказывал. Он у нас похитителя лодки видел!

Зверев подался вперед и ощутил азарт.

– Вон оно что. Интересно.

Парень поерзал на стуле и забасил:

– Сын тут у меня родился. До того одни девки были, а тут… – Сенька оскалился. – Четыре с половиной кило. Настоящий богатырь, в нашу, полубудкинскую породу пошел. Лешкой назовем! Галка моя хотела Иваном назвать, но я настоял! Лешкой будет!

– Рад за тебя. Алексей – хорошее имя. А теперь про похитителя рассказывай.

– Так я и рассказываю. Я как узнал, что Галка моя парня родила, я тут же к ней с цветами в роддом заявился. Все как положено, поздравил, ну а потом сами понимаете…