Временные трудности (СИ) - "Samus" - Страница 8

— Иди вперёд! — приказал самозванец. — Видимо, мне лучше следовать сзади.

— Но я не знаю, куда идти... — пропищал Хань, но, увидев занесенную для удара руку, быстро добавил: — ...учитель!

— Не беспокойся, я направлю тебя куда надо! — засмеялся тот голосом злодея.

И действительно, каждый раз, когда Хань поворачивал не туда, куда надо, следовал обидный пинок, разворачивающий в нужную сторону. Таким образом под градом пинков Хань прошёл через дворцовый сад, мимо гостевых строений и помещений для слуг, вдоль казарм для воинов прямиком к тренировочным площадкам. И во время этого пути на Ханя смотрели, глазели вовсю, как слуги, так и тренирующиеся на плацу и стрельбище воины. Один из стражей, увидав обращение с наследником, даже выпустил стрелу не в соломенное чучело, а себе под ноги, за что тут же получил нагоняй от командира.

Увидав шанс, Хань сделал последнюю попытку сбежать, кинувшись под защиту верной стражи. Но не успел он сделать и пары шагов, как тут же полетел на утоптанную тысячами ног твёрдую землю плаца.

— Начнём, пожалуй, с лёгкой пробежки в пятьдесят кругов, — скомандовал сверху ненавистный голос.

Хань застонал и начал барахтаться. Как герой, собирающий последние силы, чтобы поразить неуязвимого противника, он тоже бросился прочь, суча ногами и пытаясь отползти как можно дальше.

Тело вновь поразила боль.

— Похвальное рвение! — зубасто улыбаясь, сказал самозванец, присаживаясь рядом на корточки. — Только ты кое-что забыл. Я сказал не ползти, а бежать. К тому же ты ползёшь в другую сторону. Ну а теперь беги!

Железная рука подхватила его за шиворот и развернула в нужном направлении, а болезненный пинок по заднице придал необходимую скорость. Хань послушно поковылял на подкашивающихся ногах.

— У меня что-то, видимо, со слухом, — вновь раздался за спиной голос, затем последовал новый болезненный пинок. — Ты ничего не забыл сказать?

— Да, учитель! — заорал Хань, подпрыгивая и срываясь, насколько мог, с места.

Когда он бегал в последний раз? Наверное, еще до наречения взрослого имени, но Хань в любом случае сейчас не вспомнил бы наверняка. В голове шумело, отголоски боли гуляли по телу, а в ушах тяжело бил оглушительный пульс. Каждый шаг давался с невероятным трудом, вот только стоило замедлиться, как тут же следовал новый удар.

— Быстрее! Я не говорил ползти!

— Да, учитель!

В голове все путалось, от жалости к себе перехватывало горло, руки не слушались, ноги заплетались. А этот злодей не только бежал рядом, но и лупил Ханя палкой, стоило тому замедлиться! Той самой палкой, которая совсем недавно висела у него за спиной, или шестом, или гирей — как бы ни называлась эта глупая крестьянская ерунда, сейчас это не имело значения. За каждой остановкой следовали болезненные удары, придающие ему сил на пару шагов, не более.

— Я... сдохсу, — с бульканьем вырвалось у него из горла.

— Учитель! — подлец подкрепил свои слова болезненным ударом ниже спины.

— Я не мо... — Ханя начало шатать, перед глазами поплыли черные круги.

— Есть силы разговаривать и не говорить «учитель», значит, есть силы и бежать!

Хань снова заревел раненным зверем, но этот злодей оказался воистину злодеем и даже не подумал сжалиться! Умру, умру, умру, стучало в голове Ханя в такт тяжёлым шагам. Потом не осталось сил даже думать, он лишь одну за одной переставлял ноги до тех пор, пока сознание не охватила спасительная чернота.

☯☯☯

В себя он пришел от того, что его окатило потоком нестерпимо холодной воды. В первый момент для его разгоряченного тела она показалось даже приятной, а затем попала в нос и рот, Хань забарахтался и взвизгнул.

— Ну вот, заодно и от блевотины отмыли, — прозвучал сверху ненавистный голос.

— Ха, ухыхех, — дождавшись ободряющего пинка, прохрипел Хань.

Самозванец отложил в сторону ведро и оглянулся по сторонам. Стражники, вовсю таращившие глаза, любуясь бесплатным зрелищем, после нескольких окриков командира вернулись к тренировке. Усмехнувшись под нос, злодей ткнул в заметно потемневшее небо.

— Вон там на нас идет туча, будет гроза, с молниями и проливным дождем, даже градом. Как считаешь, хорошая погода для тренировки? Заодно сможешь и напиться.

— Хухы, — вырвалось у Ханя, перед глазами которого все плыло.

— И слез не будет видно, — добавил безжалостный голос. — Думаешь, что уже умер и попал в подземное царство? Что хуже быть не может, хотя ты пробежал всего семь кругов? Мы еще даже не начинали толком... Не слышу ответа!

— Да, ухытел, — прохрипел Хань, пытаясь подняться.

— За годы своей жизни я усвоил несколько простых вещей, — продолжал вещать голос. — Хотя, пожалуй, для тебя они слишком просты, ведь ты привык к философской мудрости и вычурным цитатам, да?

Хань и правда привык встречать в кристаллах и свитках разные цветистые высказывания, он всегда восхищался их мудростью и красотой вложенных в них образов. Но он не поддался на провокацию и не ответил, так как понимал, что сейчас над ним снова начнут глумиться. Ведь как когда-то писал сам Хань: «Мудрое слово — как чжень серебра, но молчание — это линь золота».

— Всю жизнь плавая в своем уютном теплом пруду, карп так и останется карпом. Только выйдя за пределы этого пруда и оказавшись перед лицом смерти и немыслимых трудностей, он сможет превзойти себя и стать драконом. Рыхлая мягкая руда в болотах ничем не отличается от грязи и камней. Но стоит ей попасть в горнило кузницы и получить тысячу ударов кузнечного молота — и она, бесполезный комок мусора, получает закалку, изменяет свою суть, превращаясь в Звёздную Сталь, в клинок, для которого не существует преград! Тебе, конечно же, интересно, какой смысл кроется в этих высказываниях?

Ханю было интересно только одно: сколько еще восхитительных мгновений он сможет лежать, не шевелясь. Поэтому он, наученный предыдущим опытом, простонал:

— Уа, уытэл!

— А смысл здесь очень простой и одновременно очень глубокий. Твое изменение... оно уже началось! Ты тот кусок руды, который я вытащил из застойного болота!

Хань вжал голову в плечи. Он действительно чувствовал себя этим самым куском руды. Ведь за сегодня он получил больше ударов, чем когда-либо в жизни!

— Теперь ты — карп! Хотя нет, слово «карп» для тебя — незаслуженная похвала. Ты головастик, даже икринка, из которой этому головастику только предстоит вылупиться!

Рыбки бы сейчас, тихо всхлипнул Хань. Жирную сочную пелядь без косточек, сваренную в тройной ухе из мелкой рыбешки, со специями из центральных районов Империи! Или хотя бы даже карпа! Хорошего жирного карпа, приготовленного на четырёх огнях, под соусом сянь лю жань!

— А теперь повтори все, что я сказал!

— Карп избил кузнеца и тот утонул в болоте? — проблеял Хань.

Вдалеке раздался смех стражников, но у Ханя не было сил не только одарить их испепеляющим взглядом, но даже обернуться.

— ...учитель! — пинком по заднице напомнил самозванец.

— Учитель, — послушно сказал Хань.

— Значит, повторить не можешь, — ухмыльнулся злодей. — Из-за неумеренного обжорства кровь и ци в твоём теле приливают к животу, а не к голове. Ничего, это не страшно. Чтобы вернуть гармонию тела и разума, все последующие лекции ты будешь слушать в стойке дабу. И не выйдёшь из неё, пока не повторишь удовлетворительно близко к тексту.

— Добу, учитель? — поспешно пробормотал вопрос Хань, не дожидаясь удара.

— Дабу! Смотри внимательно: она исполняется вот так!

Он легко и плавно, безо всякого перехода, присел и оказался в том, что в свитках и кристаллах обычно именовалось стойкой всадника. Только, в отличие от кристаллов, этот негодяй раздвинул ноги шире и присел ниже, стопы его стояли параллельно друг другу, спина оставалась идеально ровной, таз подан вперед, а бедра — строго горизонтальны.

Хань не смог бы это повторить даже в раннем детстве, так что он просто застонал — сначала мысленно, а затем и вслух. Испытать новую боль ему не хотелось, так что он поспешно принял требуемое положение, ну, насколько позволяли толщина ног и размер живота.