Временные трудности (СИ) - "Samus" - Страница 40

Пусть Фенгу не нравились эти люди, пусть их способ жизни, даже прозябания, был ему противен, но и смерти они тоже не заслужили.

Податься в ученики к кузнецу или горшечнику? Научиться у кривого Яо плести корзины? Такие варианты, конечно, были лучше, чем горбиться на поле, но во-первых, Хань испытывал сильное отвращение к слову «ученик», а во-вторых, желанием кого-то обучать те тоже не особо горели, пусть в деревне и хватало людей, за возможность пристроить к ним своего отпрыска в подмастерье готовых убить.

«Убить!» — аж подпрыгнул Фенг. Убить ведь можно не только человека! В окрестных лесах хватало опасного зверья, которое время от времени задирало нерадивого крестьянина или лесоруба. Чем дальше в лес, тем больше еды, но тем больше и опасности. И если Фенг начнёт убивать опасных зверей, то его никто не наругает, наоборот, скажут спасибо! Каждый зверь — это не только ценный мех, но и много цзиней пусть не обязательно вкусного, но такого нужного и питательного мяса! И в этом случае у Фенга будет что предложить кузнецу, чтобы набиться ему в подмастерье, после чего выпросить, а то и самому сковать настоящее оружие!

А вот это уже походило на хорошую идею, пусть и, увы, тоже требующую ци. И вновь получался замкнутый круг — ци требовала выносливости, выносливость требовала еды, а чтобы найти эту еду и добыть, не погибнув самому, требовалось использовать зрение ци и усиливать тело. К счастью, выносливость Фенг мог улучшить и так, по крайней мере, он на это надеялся. А дальше дело за ци, которая, как утверждал подлый учитель, есть везде и во всём.

— Не слишком-то ты торопился, — ворчливо заметил отец, Широнг, расплетая крышку корзины.

Фенг едва удержался от резкого ответа. Он не просто «торопился», он бежал, сколько хватало сил, притащив этот дурацкий обед быстрее, чем смог бы кто-либо в деревне! И такова тут благодарность? Пусть Фенг принял решение не обращать внимания на обиды и насмешки, но претворить такое решение в жизнь оказалось очень трудно.

Отец запрокинул голову и начал жадно пить из кувшина кисловатое пойло из трав и чуть подбродивших ягод. Фенг внимательно посмотрел на него снизу вверх. Жиденькая бороденка, землистого цвета лицо, морщины, пусть и не такие глубокие, как у «матери» Зэнзэн. Худощавые руки, умеющие отвешивать тяжелые подзатыльники, и желтоватые, местами черные зубы. Этот человек являлся живой иллюстрацией незавидного будущего, которое ожидало Фенга, если тот всё не изменит.

— Прошу прощения, уважаемый отец, — поклонился Хань, проявив уважение к главе семьи, как полагалось младшему сыну.

Несмотря на то, что ци он пока не владел, опыт, приобретённый в попытках избежать ударов учителя на издевательских «тренировках», никуда не делся. Фенг пригнулся чуть сильнее — и нацеленная в голову ладонь просвистела выше.

— Что это еще такое? — прозвучал сердитый возглас. — Ты что, и взаправду вообразил себя аристократом? Сыном генерала?

Два старших брата, Канг и Ганг, покатились со смеху, показывая на Фенга пальцами. Смех не мешал им запихивать в рот шарики риса, давиться, словно их могли отнять в любой момент.

— Нет, — ответил Фенг твердо.

Он действительно ничего не вообразил, а на самом деле являлся сыном величайшего из военачальников, правда, теперь никому ничего доказывать не собирался. Как выяснилось, отвлечься и утратить бдительность оказалось плохой идеей. Снова мелькнула рука отца, и Фенг покатился по земле, хватаясь руками за суховатую траву.

— Это тебе, чтобы не забывал о том, кто ты такой! Ты — крестьянин, вот и будь им! Попробуешь залезть выше и тебя обманут, окрутят, лишат всего, включая твое честное имя, и ты еще останешься должен! Чтобы я больше ничего подобного не видел и не слышал, ясно?

— Да, отец, — ответил Фенг, откатываясь чуть в сторону.

Он хотел пообещать отцу, что в следующий раз побежит быстрее, затем болтливые братья бы всё растрепали, а значит, все в деревне бы подумали, что Фенг носится бегом только из-за боязни тяжёлой руки Широнга. Но теперь завести об этом разговор было бы как-то не к месту. С другой стороны, потёр Фенг саднящий затылок, зачем какое-то обоснование? Занимается он своими делами —— какое остальным до этого дело? Насмешки? Он стерпит! Злые ядовитые слова? Не обратит внимания!

Фенг знал, насколько тяжело, практически невозможно скрыть что-то в деревне, где все друг у друга на виду. А значит, решение превратить работу в тренировки оказалось не только хитромудрым, но и очень верным. Ведь если он начнёт тренироваться, как привык в прошлой жизни, его заставят прекратить, найдут новую работу, чтобы «некогда было заниматься ерундой и зря переводить еду». Так что пока он делает, что говорят, Фенга будут считать безобидным и полезным дурачком, а не опасным сумасшедшим, одержимым злыми духами и демонами.

— Побегу и дальше работать, как полагается крестьянину! — всё же крикнул он, удирая прочь.

— Ах ты паршивец! — донеслось в спину вместе с хохотом Канга и Ганга.

Именно то, что нужно! Фенг бежит, но не просто так, а по делу, не вызывая никаких подозрений. Но при этом повышает выносливость, делая новый шаг к пробуждению ци. Пусть он многое забыл, но многое оставалось в памяти, а уж стойки и упражнения, которыми его заставлял заниматься учитель, он вспомнит днём и ночью! Осталось открыть ци, повторить тренировки, приспособить их к тщедушному телу и развить его, а дальше только два пути — либо к величию, либо к погибели, ведь оставаться крестьянином он не собирался!

Нужны свитки, книги и кристаллы — не приключения и подвиги, а знания, техники и обучение! Наверняка за эти годы книги стали ещё более доступными, а кристаллы стали дешевле и позволить себе может не только аристократ или богатый торговец! И даже если нет, то в больших городах есть библиотеки, где можно изучить всё что нужно бесплатно!

Но и покупки и путешествия требуют денег, а значит, всё снова сводится к старосте, заезжему торговцу и сборщику податей. Из них никто не стал бы вести дела с мальцом, не имеющем даже взрослого имени, да и потом, обычный крестьянин тоже никому не интересен. Поэтому следовало повышать свой статус в деревенской иерархии, становиться значимой фигурой. И при этом, не останавливаясь, тренироваться каждый миг. Ведь пять лет, каким бы долгим сроком ни казались Фенгу, пролетят в один миг. И все эти годы будет вроде бы как случайно убивать животных, добывать еду и шкуры. Сами по себе появятся монетки, а там придёт и уважение.

Но это — дела отдалённого будущего, того, где он владеет ци и может за себя постоять.

Направляясь к новому месту работы, Фенг мчался со всех ног, подпрыгивая во время бега. Как оказалось, его тренировки имели побочные эффекты — тело стало тратить больше сил, поэтому есть теперь хотелось намного сильнее. Ну и так как с заданиями он из-за своего проворства стал справляться очень споро, родители тут же придумывали какое-нибудь новое, не менее тяжёлое занятие. Разумеется, имелись и хорошие стороны — Фенг стал быстрее и выносливей, он давно заметил, что те расстояния, после которых раньше валялся на земле мешком, теперь преодолевать — плёвое дело. Без нормального питания он не стал слишком уж сильнее, зато выносливость выросла многократно.

Неожиданной и очень приятной стороной стало то, что крестьяне напрочь забыли про досадный случай с дерьмом, да и о «сыне генерала» вспоминали всё реже и реже. Теперь он получил новую кличку «быстрый Фенг», иногда «дурачок Фенг» — но второе прозвище не только произносилось беззлобно, да ещё и толком не прижилось.

Поводов считать себя дурачком Фенг давал немало. По мере роста выносливости он снова и снова пытался собрать ци, делая это единственным известным ему способом — через оглушительный крик. Каждый раз он рисовал в голове демонический образ учителя и кричал ему, срывая горло, прямо в воображаемое лицо: