Забрать ее душу (ЛП) - Лару Харли - Страница 22

— Разве я не говорил тебе вести себя прилично? Я же говорил тебе не приходить сюда, не совать свой нос куда не следует. Теперь ты действительно сделала это.

Одной рукой все еще сжимая ее запястье, я схватил ее за подбородок другой. Моя рука полностью обхватила ее подбородок и прижалась к горлу; я чувствовал, как колотится ее сердце, стучащее, как у кролика.

— Ты… ты не можешь указывать мне, что делать, — сказала она, и вся ее свирепость исчезла. Я торжествующе ухмыльнулся, увидев, как она съежилась. Это была не просто игра, записанная ради интернет-славы.

Это был вопрос жизни и смерти. На кону стояла моя свобода.

— Ты связываешься с дерьмом, о котором ничего не знаешь.

Я потянул ее вперед за подбородок, заставляя посмотреть на меня этими вызывающими глазами.

— Любопытство может убить тебя, Рэйлинн. То, что ты здесь начала, не так-то легко отменить.

Ее глаза в шоке скользнули по моему лицу.

— Ты мне угрожаешь?

— Я предупреждаю тебя, Рэй.

Она была прижата прямо ко мне, ее ноги были между моими — опасно соблазнительная поза. Дикое желание завладеть ею — всей, телом и душой — взревело во мне. Я хотел увидеть, как она упадет на колени и будет молить о прощении за свою ошибку. Я хотел почувствовать, как ее душа сливается с моей в подношении. Я хотел попробовать, как она раскрывается у меня на языке.

Должно быть, что-то отразилось на моем лице, потому что она начала вырываться из моих объятий. Покачивание ее тела между моими бедрами заставило мою хватку инстинктивно усилиться, во мне поднялось рычание, и ее глаза расширились, когда она почувствовала, что я удерживаю ее.

Но не от страха — от возбуждения.

О. Так вот как все должно было быть, не так ли?

Я взял оба ее запястья в свои ладони — такие хрупкие косточки — и прижал их над ее головой, прямо к резному деревянному кресту на кафедре, превратив ее дергающиеся пальцы подношением Христу. Я провел пальцем по ее упрямому подбородку, задержавшись там, где чувствовал нетерпеливое биение ее пульса.

— Тебе очень повезло, Рэйлинн, — мягко сказал я, удерживая ее взгляд. — Что я не склоняю тебя над этой кафедрой и не преподаю тебе настоящий урок о том, что нельзя лезть в то, чего ты не понимаешь.

Из нее вырвался тихий стон. Где-то между недоверием и желанием она стиснула зубы и прорычала в ответ:

— Я бы хотела посмотреть, как ты попытаешься, мудак.

Она наступила мне ботинком на ногу, как будто могла причинить боль. Я усмехнулся, когда мои пальцы коснулись ее подбородка и крошечной, нежной ямочки прямо под ее надутой нижней губой. Она замерла, когда я коснулся ее рта, обводя контуры ее губ, ее дыхание трепетало на моей коже.

— Не искушай меня, — прорычал я. — Просто будь хорошей девочкой, отдай мне книгу и уходи.

Она засунула гримуар в свою сумку, которая была перекинута через плечо и зажата между ее спиной и кафедрой. Она перестала сопротивляться, поэтому я медленно ослабил хватку, и какое-то мгновение она не двигалась, только смотрела. Ее пристальный взгляд медленно скользнул по мне, оценивая меня, обдумывая риск.

Затем она увернулась.

Было бы слишком легко поймать ее. Я повернулся к ней лицом, когда она начала пятиться к выходу, костяшки ее пальцев побелели, когда она сжала свой телефон. Если она хотела поиграть, как я мог ей отказать?

— Рэйлинн.

Я улыбнулся, приближаясь медленно, беспечно.

— Отдай мне книгу. Это к лучшему, правда.

Она покачала головой.

— Нет. Эта книга моя.

— Этой книги не должно было существовать!

В ее голосе появились раздражительные, собственнические нотки, когда она отчаянно цеплялась за этот несчастный гримуар, и это снова разожгло мой гнев.

— Убирайся!

Она поспешно отступала, когда я приближался. Маленькая дурочка скорее сбежит, чем будет сотрудничать. Она хотела погони, не так ли? Она хотела охоты?

Тогда на нее начнется охота.

Я перестал наступать. Я наблюдал, как она удаляется, и улыбка расползалась по моему лицу все шире.

— Отдай мне книгу.

Мой голос был мягким, предупреждающим. — В противном случае, ты будешь очень жалкой девочкой.

Ее челюсть напряглась.

— Что ты собираешься делать?

Она усмехнулась, осмелев теперь, когда между нами было расстояние.

— Угрожать мне дальше?

— Я не бросаюсь пустыми угрозами. Если ты сбежишь отсюда, — а я знал, что она так и сделает, — я буду охотиться на тебя. Я собираюсь поймать тебя. И когда я это сделаю…

Тысяча возможностей промелькнула в моей голове. Тысяча сладких мучений. Тысяча способов разжечь это возбуждение внутри нее, пока она не взорвется.

— Когда я это сделаю, я заставлю тебя кричать.

Маленькая негодница ухмыльнулась мне.

— Верно. Еще больше угроз.

Она подтянула свою сумку поближе. Она уже почти вышла за дверь.

— Не следуй за мной. Просто…просто держись подальше.

Она повернулась и побежала, а я даже не стал её преследовать. Я неторопливо двинулся за ней, остановившись у дверного проема. Завывал ветер, барабанил дождь, солнце скрывалось за густыми тучами над головой.

В воздухе витал запах крови и магии; опьяняющая смесь, верная приманка для Глубинного. Я был не единственным, кто шел по ее следу. Я наблюдал, как ее фигура все глубже и глубже исчезает за деревьями — убегая вслепую, упрямо, наивность подстрекала ее.

Я говорил серьезно. Я не делал пустых угроз. Но мне даже не придется охотиться на нее.

Она сама придет ко мне. Она не сможет устоять. На данный момент моей единственной заботой было убедиться, что она выберется из этих лесов и не будет съедена заживо.

13 Рэй

Я бежала под проливным дождем, спотыкаясь о корни, ветки хрустели у меня под ногами. Листья наверху шелестели на ветру, их ветви стонали, как голоса проклятых. Несмотря на плащ, мои волосы и брюки быстро промокли, и я дрожала от холода.

С каждым шагом я ожидала, что Леон схватит меня сзади. Этот полный мудак. Как ему это удалось? Как ему удалось пробраться в церковь и спрятаться так, что я об этом не узнала? Откуда он знал, что я буду там? Как он сделал так, что кровь застыла, дым сгустился, а мой меловой круг исчез?

Только когда я испугалась, что у меня подкосятся ноги, я замедлила шаг и осмелилась оглянуться. Деревья были густыми, а тени еще гуще, мир расплывался из-за проливного дождя. Я должна была продолжать идти. Мне повезло, что я не сбилась с тропы во время своего безумного спринта. Я проверила свой телефон, надеясь, что смогу написать кому-нибудь, кому угодно, но сети по-прежнему не было — почему я не сделала этого с самого начала? Почему я должна была быть такой чертовски упрямой, что даже никому не сказала, куда иду?

Я никому не говорила, так откуда, черт возьми, Леон узнал?

По крайней мере, я засняла его на камеру, по крайней мере, у меня были доказательства — не только его розыгрыша, но и его угроз. Я все еще не была уверена, угрожал ли он причинить мне боль, или… или сделать что-то еще. Что-то, от чего мой мозг затуманился, а бедра сжались от желания. В тот момент, когда он прижал меня к кафедре и понизил голос до этого опасного тона, я поняла, что мне конец. Ментально и морально, если не физически.

Щелчок.

Я резко обернулась. Эта ветка хрустнула не у меня под ногами, звук послышался откуда-то позади меня. Я подняла свои забрызганные дождем очки, напрягая слух, чтобы уловить звук шагов, ожидая увидеть Леона, стоящего под деревьями.

Но лес был пуст. Совершенно пустой.

Подул порыв ветра, и когда это произошло, в нос мне ударил странный запах. Тошнотворно кислый и слегка сладковатый — вонь тухлого мяса.

Запах мертвечины.

Мурашки пробежали у меня по спине. Я уже чувствовала этот запах раньше. Это был тот же тошнотворный запах, который я почувствовала, когда увидела ту странную статую. Непрошеное воспоминание о его жуткой костяной морде и длинном черном языке заполнило мой разум.