"Фантастика 2023-180". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Корсуньский Ростислав - Страница 54

Ветер стих. Солнце давно ушло за горизонт. Луна пугливо спряталась за низко упавшими тучами. Даже листья замерли в этой неестественной тишине, не смея шелохнуться.

Однако Айра этого не замечает — в ужасе распахнув глаза, она несется прочь, не разбирая дороги. Насмерть перепуганная, растрепанная, в перепачканной ночной сорочке, она быстро-быстро перебирает босыми ногами и все дальше удаляется от родного дома, где остались неподвижно лежать бездыханные родители и младший братишка.

Она не знает, что случилось, и не помнит, что разбудило ее в этот вечер, заставив слезть с полатей и осторожно подглядеть в щелочку между занавесками. Не знает, почему в деревне наступила такая жуткая тишина и почему мама с папой неподвижно лежат на полу, мертво глядя в недавно побеленный потолок. Они не двигаются, не говорят. Кажется, даже не дышат. Рядом неподвижно лежит мальчишка с разбитой головой. А над ним нависают две рослые тени в длинных черных плащах и задумчиво изучают его обескровленное лицо.

Айра, глядя на них сквозь занавеску, в ужасе замирает, боясь, что ее тоже заметят и убьют. Дрожит всем телом, беззвучно плачет, понимая, что родных уже не спасти, а дождавшись, когда тени невесомыми призраками просочатся наружу, с тихим всхлипом бросается бежать.

В свои двенадцать весен она маленькая, юркая и очень худенькая. Она надеется, что сумеет скрыться в густом тумане, но, проползая сквозь колючий плетень, неожиданно слышит сзади удивленный вскрик и в панике кидается в чернеющий неподалеку Охранный лес.

— Девчонка! — догоняет ее чей-то возглас.

Кричит мужчина — молодой и сильный. Но его лица она не видит: туман скрывает все. А заслышав позади тяжелый топот, с визгом несется прочь, с трудом продираясь сквозь колючие ветви. И, каким-то чудом вырвавшись на свободу, стремглав мчится по знакомой с детства тропинке, по которой когда-то по сто раз на дню гоняла гусей на Зеленый пруд.

— Живо за ней!

— Да зачем? — лениво возражает преследователю голос постарше. — Совсем же малявка! Какой от нее прок? Кому она скажет? А даже если и скажет, то кто ей поверит?

— А такой, что на нее не подействовал Полог! — зло рычит молодой, заставляя второго осечься. — Монах сказал, чтобы никаких свидетелей, значит, их и не должно быть! Найди ее и верни!

— А пацан?

— Если б ты его не ударил, может, и подошел бы: сила слабенькая, конечно, но вдруг… ладно, брось его. Все равно подыхает. Пожалуй, девчонка подошла бы больше, но раз не велено оставлять свидетелей, значит, избавься от нее. Лур, Кро, вперед!

Айра, задыхаясь от ужаса, мчится еще быстрее, лишь чудом угадывая в темноте дорогу. От слов чужаков ее снова бросает в дрожь, губы ощутимо трясутся, а в груди суматошно колотится маленькое сердечко.

Бежать… бежать отсюда как можно быстрее… туда, где никто не достанет, не найдет, не отыщет и не убьет, как остальных.

Бежать… просто бежать… куда-нибудь… Всевышний, помоги!!!

Словно в ответ, по глазам вдруг больно ударяет ослепительно-белая вспышка. Да так резко и неожиданно, что Айра, не успевая замедлиться, влетает в нее со всего маха и с истошным визгом погружается с головой, словно в бездонный омут, где живут болотные мавки.

Она будто тонет в этом белесом киселе, отчаянно барахтается, с трудом преодолевая вязкое сопротивление. А затем с криком вываливается по другую сторону и падает на мягкую, нехоженую траву.

Она по-прежнему в лесу, одна, и вся дрожит от пережитого ужаса. Но вокруг больше нет этого страшного тумана. Сверху к беглянке протягивают свои крючковатые сучья раскидистые деревья. Где-то неподалеку из последних сил стучит дятел, торопясь достать из-под коры упрямого жука, пока на лес окончательно не спустилась ночь.

Айра неверяще поднимает голову и сразу понимает: это совсем другой лес. А попала она в него через непонятное окно, в которое провалилась на полном ходу. Точно. Вот же оно — зияет в темноте, словно спустившееся с небес солнце. Крупное, загадочно переливающееся всеми цветами радуги. А потом оно вдруг начинает выгибаться изнутри, будто с той стороны кто-то упорно пытается его прорвать.

— Проклятье… — натужно хрипит из пустоты чей-то простуженный голос. — Кро, помогай — эта мелкая дрянь ушла через портал! Представляешь?!

— Ого! Знал я, что в глубинке порой встречаются самородки, но чтобы такая малявка… Лур, надави! Он сейчас поддастся!

Айра, подавившись визгом, в панике таращится на проступающий сквозь мутную пленку мужской силуэт — рослый, плечистый, с искаженным от ярости лицом… и торопливо отползает прочь, лихорадочно озираясь. Но потом понимает, что пленка неуклонно поддается, и, отчаянно всхлипывая, снова вскакивает на ноги.

«Мама! Мама, за что? Что мы им сделали? Почему они пришли? И за что они вас убили?!»

— Наконец-то! Вон она! Лови эту дрянь! — вдруг освобождение прорезает ночной лес грубый мужской бас, и земля снова содрогается от слаженного топота тяжелых сапог.

«Бежать! — бьется в ее голове упорная мысль. — Бежать от них, пока не поздно!»

Вспышка.

И вот Айра с тихим стоном проваливается в новое окно.

Еще одна вспышка.

И она уже без колебаний ныряет в третье.

— Твою мать! Опять! Лур, живее, а то уйдет!!!

Вспышка.

— Такого не может быть! — потрясенно доносится ей в спину, и один из преследователей неверяще замирает. — Четыре портала! Подряд! И она еще стоит на ногах?!

— Кро, за ней! Не дай уйти, иначе монах потом ТВОЮ голову оторвет! Живее!

И снова она бежит, не разбирая дороги. Оставляя за собой клочья порванной сорочки, мягкие золотистые волоски, жалкими паутинками осевшие на зеленых кустах, лоскуты кожи с саднящих и исцарапанных пяток. А еще — веером расходящуюся по темноте волну поистине животного страха.

Вспышка!

И дикий ужас подгоняет ее вперед.

Вспышка!

И наконец у нее подгибаются ноги от слабости. Дыхание становится редким, прерывистым, то и дело перемежаясь со всхлипами. Айра вдруг падает на что-то мягкое, скатываясь по пушистому ковру, будто по стогу душистого сена, и, не в силах больше бежать, с рыданиями утыкается в подозрительно теплую шубу, хватаясь за нее руками и тяжело дыша.

Она даже не замечает, как от толчка по мохнатому боку пробегает волна дрожи. Как вздрагивает он, будто от удара, и стремительно меняет форму, выгибаясь и мгновенно ощетиниваясь густой черной шерстью. И лишь когда в затылок что-то начинает жарко дышать, Айра медленно поднимает голову и в диком страхе замирает.

ВОЛК!

Она даже отшатнуться не может от всепоглощающего, парализующего ужаса. Только сидит на коленях, не в силах даже вдохнуть, полными слез глазами смотрит в упор, боясь даже пошевелиться.

Волк кажется ей не просто большим, а огромным, пугающе черным от влажного носа до кончика лохматого хвоста. Он возвышается над ней мрачной глыбой — чудовищно громадный, страшный, не вовремя потревоженный в своем теплом логове. Поднявшись во весь рост, он неторопливо отряхивается, а затем наклоняет к ее лицу тяжелую голову и тихо урчит. Словно не понимая, откуда на него вдруг свалилось это насмерть перепуганное чудо.

— Не ешь меня… пожалуйста… — слабо шепчет Айра, прижимая исцарапанные кулачки к груди. — Не надо…

И волк шумно вздыхает.

— За мной гонятся плохие люди, — снова плачет она, отирая беспрестанно катящиеся по щекам слезы. — Они мою маму убили и братика… а теперь пришли за мной. Помоги мне, волчок, пожалуйста!

Откуда-то сверху доносится треск ломаемых веток и приглушенная ругань, словно кто-то неловко напоролся на спрятанный среди мхов острый сучок.

— Где она?! Кро, ты что-нибудь видишь?!.

Айру ощутимо трясет, дикий страх вымораживает душу, слезы катятся по ее щекам уже беспрестанно. А волк, внезапно ощетинившись, поднимает страшную морду кверху и настороженно замирает, втягивая ноздрями холодный воздух.

Он понимает, что девочка действительно в беде, а убийц за ней идет уже не трое, а пятеро, и от этой мысли он вдруг щерит громадные зубы и с глухим рыком оборачивается туда, где покорно ждет его приговора голубоглазая кроха.