"Фантастика 2023-180". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Корсуньский Ростислав - Страница 105

– А если первым для метаморфа станет человек? Что будет тогда?

– Ничего, – хмыкнул маг.

– Совсем?

– Ну, человеком метаморф точно не станет: для этого он недостаточно разумен. Но когда такая встреча происходит, он чувствует, что мы сильнее, и инстинктивно принимает нас за возможных хозяев. Если человек будет достаточно терпелив и внимателен, то между ним и метаморфом образуется связь, которую со спокойной душой можно назвать эмпатической, поскольку настроение и эмоции друг друга они начинают воспринимать очень хорошо. А впоследствии – и команды. Но, разумеется, только тогда, когда изначально отношения закреплены по типу «хозяин – метаморф». В любых иных ситуациях звери становятся неуправляемыми и опасными.

– Надо же, – задумчиво произнесла Айра. – Я об этом не знала.

– В вашем случае это не имело большого значения, – улыбнулся маг. – Кера вы получили уже во взрослом состоянии, леди. Соответственно, основной облик он выбрал давно и новый вряд ли получит. К тому же он, как ни удивительно, все еще был готов иметь хозяина, поэтому так все и получилось… удачно. В противном случае он мог убежать. Или попытаться вас убить, защищая свою территорию. Но он предпочел жить рядом. Быть может, для того, чтобы вы защитили его от многочисленных обитателей академии. В том числе и от магов.

Она промолчала.

А про себя подумала, что если ее видение было верным и новорожденный метаморф нашел ее в первый раз именно в Занде, то у него за семь лет было достаточно времени и возможностей, чтобы отыскать себе сколько угодно личин и обликов. Начиная с мышки или крысы и заканчивая каким-нибудь монстром, про которого она даже не слышала.

Другой вопрос, что этот факт в некоторой степени объяснял его быструю обучаемость и поразительную скорость при смене личин. А также то, что он с легкостью перекидывался из волка в маленькую мышку и обратно.

Плюс, становилось понятным его умение без проблем менять пол с мужского на женский: выбрал-то он ее совсем соплячкой. Девчонкой, еще не достигшей совершеннолетия. Точнее, когда она была чем-то средним между бесполым ребенком и женщиной.

А еще она подумала о том, что, наверное, именно возрастом Кера (по крайней мере, тем возрастом, о котором все подумали) объясняется удивительная покладистость директора, позволившего ему находиться в академии рядом с хозяйкой, – кажется, все решили, что маленький крыс вряд ли станет чем-то большим, чем он выглядит сейчас, а потому особого вреда не принесет. Даже если станет раза в три больше, как Зорг.

– Скажите, лер, а бывает такое, чтобы метаморф менял свой основной облик? И вообще, как узнать, что он – именно основной, а не один из наведенных?

– Узнать легко: основной облик – тот, который метаморф принимает в первый раз в жизни и впоследствии находится в нем дольше всего. Но менять… нет, такого еще не было.

– То есть для моего Кера это все равно будет крыса?

– Безусловно, – кивнул маг, решив, что разочаровал ученицу. Однако Айра, словно не заметив снисхождения в его голосе, вдруг непонимающе нахмурилась.

– Но, насколько я знаю, лер, последующие его облики не могут сильно превышать по размерам основной. То есть он может вырасти до размеров кошки или небольшой собаки, но при этом уже никогда не будет… скажем, тигром или… э-э, медведем.

– Верно, – снова согласился господин Огэ, отчего она нахмурилась еще сильнее.

– А если он станет другим?

– Такого не бывает, – улыбнулся маг. – Раз он стал крысой, значит, и дальше останется крысой. Или животным, по размерам не сильно превосходящим крысу. Я понимаю, что вам бы, наверное, хотелось чего-то большего, но увы – природу никому не дано изменить.

Кер неожиданно поднял голову и презрительно фыркнул.

– Ладно, – благоразумно оставила эту тему Айра. – А чем отличаются дикие метаморфы от охранных? Только наличием хозяина?

– По большей части, да.

– Но дикие все равно сильнее?

– Зависит от того, где и кем они родились. Точнее, кем стали сразу после рождения. Если зверь быстр и силен, то ваше предположение верно, леди. Если он был мал и труслив, то нет.

– А если он встретит животное, которое во много раз больше его? Он ведь не станет таким же сразу?

– Нет, конечно, – покачал головой господин Огэ, искоса поглядывая на суетящегося на полу метаморфа. – Сперва побудет детенышем, будет прятаться и таиться, как все маленькие дети. Потом сможет пробраться к так называемому «родителю» и попытаться войти в его стаю. Или в гнездо, если первой была птица. А дальше все будет зависеть от того, как его примут: если возьмут в стаю, он всю жизнь проживет в основном облике. Его детеныши, скорее всего, станут такими же. Правда, бывает и так, что инстинкт все же гонит самку прочь от семьи и заставляет рожать детенышей в одиночестве. Чтобы, так сказать, вид не вымер. И тогда все начинается по новой.

Айра поежилась.

– А если метаморфа прогонят из стаи?

– Тогда ему придется искать другой облик и пробовать снова. И чем больше его будут прогонять, чем больше личин ему придется примерить.

– То есть, – девушка даже замерла от неожиданной мысли, – то есть получается, что чем хуже у новорожденного метаморфа получается с обликом и чем чаще его выгоняет потенциальная стая, тем больше он получает личин?

– Да. Но одновременно с этим он и слабеет тоже, потому что каждому детенышу нужно что-то есть, а их матери не берут на себя заботу о воспитании своих отпрысков. И если к исходу первых трех суток он не найдет себе стаю, то будет или убит более крупными зверьми, или погибнет от голода, или… или попытается покинуть опасное место.

Айра ошеломленно моргнула.

– Вот откуда вы их берете! Находите тех, у кого не получилось…

Маг неохотно кивнул.

– В общем-то, да. Когда метаморфы уходят из Занда, мы их находим и забираем себе. Вы правильно догадались, леди: мы забираем лишь тех, кто оказался не способен к выживанию в Занде. Неудачливых и слабых, которые впоследствии легко уживаются с человеком. Кого не приняли в стаях, кто хуже умеет менять облик и непременно погиб бы, если бы не наткнулся на нас. В то время как дикие…

– Диких метаморфов никто и никогда не видел, потому что они слишком умело прячутся среди других зверей, – севшим голосом закончила Айра. – Потому что они сильные и хорошо умеют скрывать свою суть. Просто потому, что их там приняли и они уже где-то прижились. Их не отличить от обычного зверя, не увидеть и не поймать, ведь на самом деле они полностью слились со стаей. Ведут себя как они, питаются так же, бегают, летают и прыгают на болотах… или сидят на ветках игольника и терпеливо ждут, когда представится возможность отыскать себе новый облик.

Она расширенными глазами уставилась на Кера, который в этот момент тоже обернулся и внимательно на нее посмотрел – умный, проворный, сообразительный и удивительно ловкий зверек, который никогда не стремился покинуть Занд. Который совершенно случайно наткнулся на умирающего ребенка. Случайно посмотрел в его угасающие глаза и ненароком попробовал его крови. А потом долгие годы оставался рядом, видя с ним одни и те же сны, дыша одним и тем же воздухом. И даже Занд покинул лишь тогда, когда подросший человечек вдруг решил вернуться к своим.

– Боже…

Айра судорожно сглотнула.

– Что-то не так, леди? – удивился лер Огэ.

– Я только сейчас подумала…

Она подхватила на руки заурчавшего крыса, который в присутствии чужака не спешил перекидываться в ласку, и крепко прижала к груди.

Кер… Кер… да как же ты умудрился выбиться из общего ритма жизни своей родины? Как рискнул подойти? Кто подсказал тебе, что нужно сделать, чтобы Занд не вышвырнул человеческую девочку обратно? Туда, где ее ждала бы неминуемая смерть? Как решился разделить с ней такую судьбу? И как смог все эти годы неотлучно находиться рядом, вместе с ней слыша чужие голоса, видя странных существ, чувствуя многочисленные ароматы и сладко дремля под сенью гигантского Дерева с удивительными лиловыми листьями? Дожидаясь того момента, когда же наконец новая хозяйка откроет глаза и скажет ему: «Здравствуй. Наконец-то ты меня нашел!»