Во власти ледяной стужи (СИ) - Болдырева Алиса - Страница 12

Следы от лошадиных копыт моментально заносило снегом. Он самодовольно усмехнулся, скривив свои бледные губы в усмешке. Граница Зубчатого леса мелькнула впереди, и всадник пришпорил резвую лошадь.

Оказавшись в лесу, он еще раз оглянулся назад. Никого. Здесь ветер завывал не так сильно, вековые деревья сдерживали его хлесткие порывы. Всадник натянул поводья, заставляя лошадь перейти на шаг. Лошадь протяжно фыркнула. Капюшон красного мехового плаща падал вперед, закрывая лицо, и он слегка отодвинул его, чтобы лучше видеть дорогу. Всадник осторожно продвигался вглубь леса.

Заметив, наконец, одинокую фигуру, что притаилась под кроной деревьев, занесенных снегом, всадник направил лошадь вперед.

— За тобой никто не следил? — резко спросил ожидавший. Рыжая борода мелькнула из-под капюшона его темно-синего плаща.

— Нет. Я был осторожен, — натянутым голосом проговорил всадник. Лошадь под ним нетерпеливо пританцовывала.

— Хорошо. Не хотелось бы объясняться, почему мы встретились здесь, а не в стенах замка, — хохотнул рыжебородый, и белоснежные клубы пара вырвались в воздух. — Хотя, вряд ли кто-то из этих дураков в разгар свадьбы покинет замок. Что ж, пусть веселятся, пока могут.

— Когда начнём? — спросил всадник, поправляя полы своего красного плаща.

— Завтра. Тянуть больше нельзя. После свадьбы охрана отправится обратно, в Южные земли. Лучшего момента и быть не может. Твой человек готов? — спросил рыжебородый.

— Да. Он готов, — оглянувшись по сторонам, ответил тот, что в красном плаще.

— Ему можно доверять? Что, если он попадется? — спросил рыжебородый, нахмурившись. Взгляд его светло-карих глаз был колючим.

— Этот не попадется. Он лучший в королевстве.

— Что ж, это хорошо. Если он кому-нибудь расскажет, то нас сразу вздернут. Обоих, — гаркнул рыжебородый. От этих слов всадник в красном плаще громко сглотнул. Его бледные губы, казалось, стали еще бледнее. «Трус!» — презрительно подумал рыжебородый, но вслух ничего не сказал.

— Я уверен, что все получиться. Все должно получиться, — пискнул всадник, но в его голосе был страх, а не уверенность.

Рыжебородый смотрел из-под капюшона плаща на темные силуэты деревьев, что были их немыми свидетелями. В его светло-карих глазах промелькнула жестокость. Он перевел ледяной взгляд на своего собеседника и резко бросил:

— Скажи своему человеку, чтобы он не медлил.

Следующее утро приветливо встретило Амиру яркими солнечными лучами, которые проникали в комнату через прозрачное окно. Быстро поднявшись с постели, она подошла к окну и выглянула наружу. Впервые с момента ее приезда в Вирги она видела солнце, небо оказалось кристально чистым, а снегопад, наконец, прекратился. Шапки пушистого снега покрывали покатые крыши высоких башен, белоснежные поверхности которых отбрасывали яркие блики.

Обугленные поленья, отдав за ночь все свое тепло, бесполезно темнели в проеме камина. Шелковая ночная сорочка ничуть не спасала от утренней прохлады комнаты, и Амира зябко поежилась, стоя босыми ногами на стылом полу. Она нехотя отошла от окна, зарывшись ступнями в пушистый ворс ковра.

Амира бросила беглый взгляд по сторонам. Комната оказалась довольно просторной, даже больше, чем предыдущая, но такой же светлой и уютной. Кто-то заботливо перенёс сюда ее саквояж с вещами, и он сиротливо примостился в дальнем углу. Ее насторожила оглушительная тишина комнаты — здесь не было Сайга. Где же он? Амира нахмурилась, притопнув ногой, но звук заглушил ворс ковра. Нужно немедленно забрать его!

Не раздумывая, она дошла до двери, что разделяла их с Максимиллианом комнаты, и открыла ее. Только на пороге Амира подумала, что, возможно, он еще спит, а она своим внезапным появлением нарушит его покой. Но было уже поздно отступать — распахнув дверь пошире, она вошла внутрь.

К счастью, Максимиллиан оказался не в кровати. Он стоял напротив большого зеркала в раме из орехового дерева, застегивая теплый плащ. Обернувшись, он окинул ее с головы до ног придирчивым взглядом, и многозначительно выгнул черную бровь. Амира посмотрела на подол своей полупрозрачной ночной сорочки и густо покраснела. К своему стыду она даже не потрудилась накинуть что-нибудь сверху!

— Вижу, ты еще не готова? — сухо протянул Максимиллиан. Нахмурившись, он пытался приколоть золотую булавку. Она никак не хотела цепляться за плотную ткань плаща.

— Ваше высочество, вчера я… — начала Амира, но Максимиллиан грубо перебил ее.

— Послушай, принцесса Амира, давай-ка проясним с тобой всё раз и навсегда. Этот брак был заключен только для сохранения мира между Северными и Южными землями. Я подчинился воле своего короля, и не более того. Смею полагать, что и ты не питаешь ко мне глубоких чувств, так что не вижу смысла притворяться, — он все еще вертелся перед зеркалом, не смотря на Амиру. — Надеюсь, мы поняли друг друга?

На последней фразе он, наконец, обернулся. Его руки все еще сжимали полы пурпурного плаща, а в глазах полыхнула сталь. Он ждал ее ответа. Амира едва не рассмеялась видя его лицо, но вовремя прикусила язык. Неужто этот напыщенный павлин думает, что она жаждет заполучить его внимание? Боже, как же разбаловали его придворные дамочки!

— Да, конечно, — поспешила заверить она его.

— Да, конечно, Максимиллиан, — произнес он, сделав ударение на последнем слове.

— Что? — Амира непонимающе уставилась на него, и Максимиллиан, тяжело вздохнув, закатил глаза.

— Повтори. Да, конечно, Максимиллиан. Ты должна обращаться ко мне по имени. Я не хочу, чтобы все догадались, что этот брак сплошная фикция. Особенно мой отец. Боюсь, твоё чопорное «Ваше высочество!» выдаст нас с головой! — Его назидательный тон, словно у старого жреца из храма, вывел ее из себя, и от былого веселья не осталось и следа.

— Конечно, Максимиллиан, — огрызнулась Амира.

— В следующий раз меньше пафоса, и больше нежности. Но все равно уже лучше, — скривив губы в легкой улыбке, подытожил он. Затем он снова обратил все свое внимание на плащ, расправляя идеально ровные складки. — А теперь, ступай и приведи себя в порядок, твоя стража отправляется обратно в Южные земли. И поспеши. У меня есть еще дела в королевском совете. Я не намерен ждать тебя здесь весь день.

— Нечего мной помыкать, я тебе не придворная простушка! — отрезала Амира. Ее взгляд сделался жестким.

Она не хуже него знала, что антийская стража сегодня отбывает из Вернхолла. Отис Роско успел сообщить ей об этом за день до свадьбы, так что в напоминаниях она не нуждалась.

Амира уже дошла до двери, когда Максимиллиан снова окликнул ее:

— И еще, Амира, никаких любовников. Я не потерплю, чтобы каждая служанка Вернхолла судачила обо мне! Я, надеюсь, выразился предельно ясно?

Амира застыла на месте, ее пальцы с силой вцепились в железную ручку двери. Ей словно за шиворот ночной сорочки бросили пригоршню снега, и теперь он медленно таял, стекая вниз по обнаженному телу. Она хотела подойти и сорвать с него этот дурацкий плащ, который он расправлял вот уже полчаса, и топтать, топтать его ногами. Кое-как сдержавшись, она повернула ручку, и выдала самым елейным голосом, на который только была способна:

— Ну разумеется! Да, кстати, у тебя там грязь на плаще.

Заходя к себе в спальню, Амира с тайным злорадством отметила, что Максимиллиан стал вертеться, рассматривая свой идеально чистый и разглаженный плащ в поисках только что выдуманной ей грязи. Он оказался до смешного предсказуем! Кривоватая ухмылка исказила ее пухлые губы. «То-то же, фигляр несчастный!» — подумала она, с силой захлопнув дверь, что разделяла их комнаты.

Спустя час Амира стояла перед главными воротами Вернхолла, кутаясь в теплый плащ темно-синего цвета. Яркое солнце слепило глаза, и Амире приходилось прикрывать их рукой, чтобы увидеть начальника королевской стражи Отиса Роско. Он, словно нетерпеливая лошадь, переминался с ноги на ногу, мечтая поскорее покинуть Северные земли. Амира не могла осуждать его за это. Она сама хотела убраться отсюда как можно дальше.