Приговоренные к жизни - Тович Мария - Страница 3

— Приляг, моя милая, — снова предложила Саера.

— Да что ты меня укладываешь?! — взорвалась Валентина. — Не хочу лежать! Я и так проспала все на свете. Теперь даже мама неизвестно где! А ты заладила, как старая кукушка!

Саера поджала губы и попятилась к дверям.

— Саера! — Валентина растерла лицо ладонями, чтобы прийти в себя. — Ну ты же знаешь…

Но служанка уже исчезла в дверях.

Не хотела, не хотела я тебя обижать! Сколько раз так орала на Саеру и маму. Эти крики, вопли… Это не я… Тупое недовольство и злоба — это все болезнь. Я не виновата. Доктор говорил, что вспышки агрессии характерны для моей болезни, это побочка, которой не избежать.

В окна брызнул внезапный дождь. Небо помрачнело. Северный ветер, игравший волнами на озере, пригнал лиловые тучи. Комната погрузилась в гнетущий полумрак.

Весь оставшийся день Валентина провела одна наедине со своими растрепанными мыслями. Саера появлялась лишь для того, чтобы принести еды или проверить, не спит ли хозяйская дочь. Долгих разговоров с Валентиной она не поддерживала, каждый раз придумывая новые причины, чтобы убежать.

«Валентина, погоди, я только мастобу доварю…» «Милая, мне еще на втором этаже пол помыть надо…»

Как ни странно, в сон Валентину больше не клонило. Она не знала, была ли это короткая передышка или фаза исцеления. Но гадать и размышлять на эту тему себе не позволяла. Раньше (когда она еще не разучилась надеяться) Валентина каждый раз верила, что вот он последний день болезни, она проснулась, и теперь заживет, как нормальный человек. Но, вопреки ожиданиям, через какое-то время снова проваливалась в сон на неопределенное время. И никто не мог сказать, когда будет следующее пробуждение.

Теперь, когда уже три года длилась эта странная болезнь, Валя знала: лучше заранее не обнадёживаться. Не мечтать. Ниже взлетишь — слабее ударишься при падении. Вот только понимание этого еще больше раздражало девушку. Иногда она впадала в истинное исступление от своей беспомощности. Злилась на надежду, которая, сколько не подавляй, норовит вырасти и окрепнуть. А потом лопается, как гигантский мыльный пузырь, оставляя ощущение обмана и несправедливости.

Если бы мама была рядом, то сегодня она обязательно устроила бы праздник в честь пробуждения дочери. Повезла бы ее в город, в кино или в парк аттракционов, или устроила бы вечеринку прямо дома, заказала бы аниматоров, музыкантов, пригласила бывших одноклассников, некоторые из которых, возможно, с трудом бы вспомнили имя виновницы торжества. Но это неважно! Мама отчаянно пыталась бы развеселить Валентину и сделать насыщеннее периоды бодрствования, которые становились все короче.

Незаметно подкралась ночь. Ливень прекратился, но оконные стекла все еще подрагивали от порывов студеного ветра.

Валентина выключила свет и поплелась к кровати. Прилегла, завернувшись в одеяло, как гусеница в кокон, как это бывало в детстве.

Однако сон не приходил — страх не проснуться утром упорно не давал закрыть глаза. Мозг не хотел отключаться.

Валентина вспомнила, как однажды доктор Крязин, один из многих светил науки, к которым ее возила мать, сказал, что сильный стресс может вывести больную из состояния спячки. Возможно, неожиданный всплеск эмоций или психологическое потрясение даст толчок к выздоровлению.

Валентина с силой сдернула с себя одеяло.

Нет! Не так! Не при таких условиях! Пусть я просплю всю жизнь, лишь бы с мамой все было в порядке.

Девушка подошла к окну. Небо прояснилось. Ветер стих. В фиолетовом зареве показался робкий полупрозрачный месяц.

Белые ночи. Нереальная реальность. Не зря мама выбрала это место.

Внутри у Валентины не унималось тревожно-щемящее чувство. Она оперлась на подоконник и стала всматриваться в умиротворяющий пейзаж за стеклом. Он притягивал, завораживал. Тишина спящей природы была прямо-таки осязаемой. Дыхание девушки успокоилось. Она медленно выдохнула и прикрыла глаза.

И тут послышался неясный звук. Как будто за стенкой упал тяжелый деревянный предмет и покатился по полу. Валентина вздрогнула от неожиданности и прислушалась.

Наверное, мне почудилось. Галлюцинации… этого еще не хватало.

Снова раздался приглушенный шорох.

Похоже на осторожные шаги. Что это может быть? Или кто? Домашних животных у нас нет. Странно. Неужели Саера решила устроить в мамином кабинете ночную уборку? Нужно пойти и наконец извиниться перед ней.

Когда Валентина подошла к маминой комнате, возня прекратилась. Открыв дверь, она замерла с открытым ртом.

Вот это Саера прибралась!

В кабинете был жуткий беспорядок. Будто бушевавшая несколько часов гроза ворвалась в открытое окно и разметала все бумаги по углам.

Служанки внутри не было, зато у письменного стола стоял незнакомый молодой парень. Он был абсолютно неподвижен и в упор смотрел на девушку.

Возможно, кто-то в этой ситуации бросился бы прочь, позвал на помощь, позвонил в полицию. Или хотя бы закричал. Но Валентину будто парализовало.

Парень тоже не двигался. Они замерли, как два каменных изваяния, и молча глядели друг на друга. Незваный гость был совершенно спокоен, а Валентина в страхе ухватилась за косяк и таращилась на чужака, как на инопланетянина.

— Вы кто? — наконец шепотом спросила она. Голос почти не слушался.

Незнакомец изменился в лице. Его брови стали медленно подниматься. Лицо вытянулось от удивления.

Он сделал несколько шагов навстречу:

— Ты меня видишь?

— Д-да.

— Видишь?

Валентина кивнула.

— Опиши, — неожиданно приказал он.

— Что?

— Меня. Опиши.

— Черные волосы, короткая стрижка, подбородок квадратный, кожа смуглая, глаза темные, — промямлила Валентина.

— У меня квадратный подбородок? Правда? — он пощупал себя за лицо. — Ты так четко меня видишь?

— На зрение не жаловалась никогда.

Валентина сдерживала дыхание, чтобы не показать незнакомцу свое волнение. Какое-то оцепенение — не только в теле, но и в мозгах мешало ей быть самой собой.

— Во что я одет?

— В костюм синий, пятнистый.

— Это называется камуфляж, Дюймовочка.

— Я знаю, как это называется, — тут же ощетинилась Валентина. — И я вам не Дюймовочка!

Да, ростом не вышла. Говорят, вся сила в волосы ушла. Но он-то кто, чтобы издеваться?

Резкая вспышка гнева вывела её из ступора.

— Кто вы такой? Что вы тут делаете?

— А тебе это обязательно знать? — ухмыльнулся парень, глядя из-под чёрных ресниц.

— Вы издеваетесь? Я тут живу и мне это ОБЯЗАТЕЛЬНО знать.

Разумеется, её бравада могла показаться нелепой. Что девчонка могла сделать с крепким парнем? Заговорить до обморока? Рассмешить до нестерпимых колик в животе?

— Ладно, успокойся. Ишь какая. Не всё ли тебе равно?

— Я вызову полицию и…

— И они будут ехать сюда полчаса. А то и дольше.

На эти слова у Валентины не нашлось ответа. Она знала, что парень прав: никто к ним с Саёрой на помощь не придёт… По спине пробежал холодок. А вдруг это псих или маньяк, который забирается в одиноко стоящие дома и режет их обитателей на куски?

— Валентина? — раздался сонный голос Саёры. — Это ты тут?

Парень внезапно подскочил к девушке и схватил за запястье. Не грубо, но достаточно крепко, чтобы пресечь попытки вырваться.

Дверь медленно отворилась. Служанка деловито осмотрелась и зацокала языком, качая головой.

— Ах, я старая. Окно не закрыла.

И дальше стала причитать по-своему.

Подняв разбросанные по ковру бумаги, Саёра подошла к окну и плотно закрыла его.

Охая и вздыхая, служанка продолжила расставлять вещи по своим местам. Так, как будто в комнате кроме неё никого не было.

— Саёра.

Но служанка не откликалась.

Что это с ней?

— Саёра! — уже громче с напором позвала Валентина.