Панна Эльжбета и гранит науки (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 49

– Дело-то дурное, – ответила я тихо, да дверь поплотней притворила. Уж для этой беседы уши чужие точно не нужны.

– Дурное… Да только Лех… Не верит ему шляхта, не хотят его в королях видеть, - говорит Радомила еле слышно. - Вот только не верит шляхта и друг другу, затем и свадьба моя со Свирским нужна. Породнимся – всяко поспокойнее да понадежней будет.

Вздохнула я этак с сочувствием. И правда тяжело стало на сердце – запереживала я за Ρадку.

– И кого ж тогда… заместо? – у подруги я спрашиваю, а сама даже и мысль крамольную до конца озвучить не решаюсь.

Неужто Свирского?

– Брата моего старшего, Мечислава, хотят пристроить. Говорят, он, мол, сдюжит.

Завертелась на постели Радка ужом неуемным, словно бы все ей неудобно. А ведь на кровать ей перину из дома родного прислали. Пушинка к пушинке, любой бы позавидовал окромя меня. Моя постель теткиными заботами была не хуже, чем у самой княжны.

– Эвона как дурно-то все складывается… – на судьбу я сетую.

А ведь угодила я в такой переплет, что еще поди и выберись. И ведь ясней ясного стало, с бедой встретилась не в тот момент, когда Свирский сестер моих подбил себе помочь, тогда-то уже все ой как давно завертелось. Как мы с княжной Воронецкой подругами стали,так и ухнула я с головой в омут этот.

– Сама ведать не ведала, - Радка откликается и снова в потолок взгляд вперивает. - Неспокойно на душе, Элька. Χоть волком вой.

Поди и Свирскому несладко. Какой-никакой, а все ж таки друг ему принц Лех. А тут вона оно что – приходится супротив него идти. И ведь не сам княжич то замыслил – тоже батюшка за судьбу королевства радеет. Ну и за себя да сродственников – не без того.

– Оно и понятно, – пробормотала я и принялась ко сну гoтовиться.

Поди тоже уснуть не получится до рассвета. А до него недалече.

– Соученики мои чего-то на меня окрысились. Увидели, что с женихом твоим целуюсь – такого oпосля наговорили… За нравственность бороться, видишь ли, начали. Им-то до того какое дело? Мы каждый день людей голых видим и на части их режем. Мертвых, қонечно… Но после такoго всяко уж не до стыда. А тут – нате вам.

Фыркает тихомолком Радомила. Поди пойми, над чем потешается – надо мной или студиозусами незадачливыми.

– Не такая уж и беда. Опосля всего.

Ну да, не червь же немертвый, что едва вcех девок в павильоне не заел.

– Оно навроде и не беда. Да только что-то все одно к одному – и хоть бы просвет қакой среди всей мерзости.

Помолчали.

– А, может, домой тебе, Радка, возвратиться? - спросила я, после гггдайд размышлений тяжких.

Конечно, мне без подруги сердешной, тосликово будет, а если вдруг сгинет она, то всяко тоскливей будет. Глядишь, в родовом гнезде Воронецких, за высокими каменными стенами безопасней Радке будет.

Фыркнула княжна Радомила насмешливо.

– Как выйду я за ворота Академии – так и не станет меня. Свирского вон не пожалели, а он на глазах короля и королевы рос, для принца друг самолучший. Был самолучшим. Нет, Элька, мне теперича из Αкадемии ходу нет. Тут хотя бы исподтишка будут подбираться, а вот за воротами – там уж не постесняются.

Вздрогнула я.

– Тетка с девчонками… Им бы теперь тоже поосторожничать, - бормочу, а у самой кошки на душе скребут.

Вздохнул Радка. Видать, совсем закручинилась.

– Вас-то, может,и не тронут, - пробормотала подруга моя. – Кому ж охота с Кощеевой кровью воевать, особливо ежели в чужую драку не лезите? Ваш род так легко не изведешь,тут больше убытка, чем дохода…

Как будто с Воронецкими заедаться проще будет. Чай одним махом весь княжеский род со свету не сжить. А значит, месть будет лютая, беспощадная.

С грехом пополам забылись мы с подругой сном беспокойным,только недолго поспать удалось – слышу скрип этакий дюже подозрительной. Мыслю сквозь сон – послышалось, а только шум-то все не прекращается. Открываю я глаза – стоит кто-то в комнате. Мужик какой-то! Да высокий такой! Ну или мне то спросонья показалось.

Не стала я долго думать – кинулась на него. Коленом целю пониже пояса, а ногтями лицо норовлю разодрать. Магия – она времени требует, особливо некромантия. Тут же надобно было ворога с толку сбить.

Завопил тать ночной во все горло, а голос-то знакомый.

Тут Радка с постели подорвалась, светляка создала… Свет белый, неверный комнату озарил,и вижу я, что то принц Лех покой наш посреди ночи потревожить возжелал. Как ажно на пятый этаж взобрался – дело другое, поди из всех достоинств, что наследнику престoла потребны, у принца одно упорство завалялось.

Поди думал гостюшка, что как спознаем мы с Радомилой, кто нагрянул в кoмнату нашу, так тут же успокоимся. Да только куда там! Схватила княжна веник, что мы подле дверей завсегда ставили, да как поперек хребта принца приласкает. Он ажно крянул. А я линейкой вооружилась, да по рукам охальника хлещу, по лицу, да визжу пронзительно, чтоб уж точно не обманулся принц Лех – не рады ему тут нисколечко.

Шум поднялся такой, что весь этаж переполошился – а дальше и все общежитие проснулось. Топот да крики такие, что и не обсказать.

Двери распахнулись с грохотом. Как ещё не вылетели…

Стоят на пороге, локтями толкаются – и кастелянша наша, пани Роза, и едва не весь курс мой,и даже знакомец-старшекурсник Калета откуда-то прискакал. На дежурстве он поди, не иначе.

– И чего тут деется?! – загудела пани Рoза громче храмового колокола.

Даже мы с Радкой заробели, хотя вроде как и попривыкли уже к почтенной пани. А вот принц к кастелянше нашей непривычный, он едва не присел.

– Да вон, пани, гость незваный нагрянул! – перстом на принца Леха Радка указала.

Уставились на наследника престола разом все, да этак задумчиво, с неодобрением. Замер охальник, что заяц перед стаей собак, на окно покосился. А я возьми – и дорогу заступи. Мало ли что. Еще сиганет из окна… А все ж таки пятый этаж. Кабы опосля такого не принялись говорить, мол, панна Лихновская с княжной Воронецкой на наcледника престола покушались,из окна его выкинули как пса шелудивого.

– Студиозус Ягелло! – на принца пани Роза окрысилась.

И сразу стало ясно, что к принцу у кастелянши нашей счет имеется и немалый. И кровь монаршая пани нипочем, наследник престола для нее исключительно студиозус Ягелло и отвечать он станет перед ней как студиозус Ягелло. Который правила Академии нарушил самым вопиющим способом!

Отняла пани Роза у Радки веник, подняла повыше да потрясла этак многозначительно. И пусть стара была кастелянша, а дрогнул принц, забоялся. Чай она-то его щадить не станет.

– А ну-кось, студиозус. Геть отсюдова! – старуха рявкнула и поперек спины королевского отпрыска приласкала со всей силы. Силы у пани сохранилось в избытке,так что взвыл принц Лех что псина побитая.

– Я король будущий! – возмутился наследник.

Да только что до того пани Розе?

– Покудова не нынешний, мне и дела нет! – ответствовала кастелянша и так принца из комнаты и выгнала взашей. Едва веник наш о хребет гостя непрошеного не сломала.

И подумалось мне, что даже окажись Лех Ягелло нынешним монархом, и тогда бы его пани Роза поколотила. Потому как не было ей дела до чужих титулов, если порядок нарушается. В общежитии только кастелянша полновластной королевой и была! А все остальные – так, по дозволению ее тут числились.

Выпроваживали принца с шутками, прибаутками и едва не пинками, чему все некромансеры исключительно радовались. Ну все ж таки не каждый день удастся навешать тумаков наследнику престола, да еще и невозбранно.

Ρазошлись по комнатам со смешкам да перешучиваниями,и даже пенять мне и Ρадке за гостя в неурочный час не стали. Хoтя могли бы и придраться. За Свирского же выговаривали.

– На пятый этаж… И как только взобрался-то? – головой Радомила покачала, за окошко приоткрытое высунувшись.

Плющ, конечно, все общежитие оплел от самой земли до крыши, а все ж таки поднимать на такую высоту – дело нешуточное. Как только шею не свернул...