Нестандартный формат (СИ) - "De Ojos Verdes" - Страница 51

С каким-то детским нетерпением изучая покупки, которые держал, пока лифт поднимал их на нужный этаж, парень предвкушающе скалился:

— Собиралась есть вкусняшки в одиночестве?

Еву пробрало на смех от наигранной обличительности его голоса, будто сам дьявол поймал её с поличным на мысли о продаже души.

— Как удачненько всё сложилось, — хищно улыбнулся, пропуская девушку вперед, когда дверца расползлись, — и еду заказывать не надо…и подарок к месту.

Девушка настороженно наблюдала за ним, пока он копошился с замком. Стоило только снять обувь, Руслан, совершенно не церемонясь, протолкал её прямиком к самой кухне, попутно включая свет. Небрежно оставил пакет на стуле, а сам скрылся в коридоре на несколько мгновений. Ева ничего не успела сообразить, а на ней уже красовался персикового цвета передник с нежными узорами. Сначала она молча его разглядывала, затем очень медленно подняла голову и вскинула бровь.

Его темные глаза искрились весельем, а рот то и дело подрагивал в пресекаемой попытке расплыться в широкой улыбке. И он, придав себе серьезности, театрально прочистил горло, сообщая:

— Ты же понимаешь, что это значит?

— Пока не особо.

— Да? — впал в замешательство на секунду. — Я думал, у вас так же…

Сокращая расстояние, положил ладони ей на спину, прижав к себе отточенным неуловим движением. Такое ощущение, что так умеет только Руслан — резко, но одновременно щемяще заявляя свои права на неё. А последовавшие слова и вовсе ошарашили:

— Тимур сказал, что мужчина, повязавший на девушке передник, объявляет, что хотел бы видеть ту в своём доме. Круглосуточно.

И закрепил сказанное крепким поцелуем.

А у него губы просто невероятные. И пахнут всегда свежо, и на вкус…м-м. Целовабельные, в общем. И пусть её опыт состоит из двух мужчин, про одного из которых вспоминать не хотелось ни капли, Ева была уверена, что любая сошла бы с ума от умений этого парня… Будто он знает какие-то тайные точки, на которые профессионально воздействует, усиливая удовольствие второй стороны…

Черт! Черт! Черт!

Как же легко в такие моменты потерять голову…

— Никогда о таком не слышала. Это традиция какого народа?.. — ловит воздух, радуясь перерыву.

— Какая разница? — шепчет в ответ. — Красиво же? Переезжай ко мне, Зефирка…

Ева окончательно растерялась, впав в ступор.

И молчала, глядя ему в глаза.

Видимо, настороженный такой реакцией, Руслан заговорил первым:

— Ну, ты меня не послала сразу. Это уже хорошо…

— Я не знаю, что сказать, — честно призналась, пожав плечами, — кроме того, что говорила уже десятки раз — между нами ничего не может быть, да и это никогда не укладывалось в систему моих ценностей. В моей культуре не принято, чтобы парень и девушка жили вместе вне брака. Есть, конечно, много продвинутых армян, но не в нашей семье. Поэтому… — и вдруг расхохоталась под его недоуменным взглядом, прикрыв ладонью рот. — Прости…даже представить себе не могла, что когда-нибудь окажусь в подобной ситуации. Странное чувство.

— То есть, раньше тебе мужчины сразу делали предложение? — прищурился парень. — И как так получается, что в систему твоих ценностей входит родить от меня, а жить со мной — нет?..

О, да… Раньше мужчины ей сразу делали предложение. В точку. Потому что удобная жена сейчас на вес золота.

— Родить от тебя? Пожалуй, я сформулирую иначе: родить для себя. Не усложняй снова, пожалуйста. Ты никак не обязан участвовать во всем, что будет потом.

— Какое облегчение, — язвит и отходит. — Знаешь, что? Я тебя понял. Только с сегодняшнего дня вносим коррективы. Домашняя еда в обмен на мой биологический материал. Не пропадать же такому подарку. Я этот передник выбирал битый час.

Ева теряет дар речи от такой постановки вопроса. Насколько же это абсурдно звучит! Домашняя еда в обмен на биологический материал. Это уже не наглость, а какое-то издевательство. Нелепая сделка и её соответствующие условия? Вот, значит, как это может обернуться…

— Мне казалось, всё честно… Ты как мужчина получаешь…удовольствие. И изначально говорил, что этого хочешь. А теперь ультиматум?

Да, Ева начала злиться. Это было глупо и оскорбительно, мол, она ему ещё и должна. Разве настаивала? Разве просила? Сам же вызвался…

— Удовольствие? — ухмыльнулся саркастически, и черты его лица скривила гримаса брезгливости. — Сразу видно, что ни черта ты в удовольствии не смыслишь. Какое удовольствие, Ева? Ты не даешь к себе прикоснуться, и у меня ощущение, что считаешь секунды до завершения. Миссионерская поза без лишних телодвижений, без эмоций женщины… Думаешь, я животное, которому есть дело только до себя? Серьезно? После всего, что было, ты ещё веришь, что я получаю удовольствие от этого пресного процесса?.. Я просто терплю и жду, когда ты очнешься.

Кто бы знал, как её задели его слова. Несмотря на истину, сквозившую в них. Просто задели. Пусть Ева и понимала, что это бездушное действие между ними в постели — действительно механический секс, очень похожий на тот, что в анекдотах, когда у жены болит голова, а муж справляется сам, как может, слышать от него об этом с нескрываемым презрением очень неприятно. Он не виноват, что у нее покалеченное восприятие. Нет. Но именно Руслан сейчас является провокатором.

Как у него это получается? Будто в одной руке — кнут, в другой — пряник. Либо он предстает прекрасным и чутким ухажером, либо жестоким и беспринципным гадом, которому нравится наступать на её больные мозоли…

И снова девушка вспоминает…сравнивает…смотрит в это мгновение в темные глаза парня, и ненароком память воспроизводит те, другие, совсем черные глаза, словно врата в преисподнюю. Руки, губы, пошлые фразы. И это происходит из раза в раз. Стоит только Руслану к ней прикоснуться, пусть нежно и бережно, но вспышки в сознании с завидной упорностью услужливо преподносят картины брачной ночи, воскрешают ужас и страх. Даже зная, что этот человек не причинит ей зла, он же не Карен, Ева не находит сил отгородиться от нанесенной травмы… Будто это выше неё — автоматическая проекция.

Наверное, он прав. Ей казалось, что все мужчины в этом плане устроены одинаково примитивно. Лежит под ними тело, они и…развлекаются, думая о своих потребностях. Тем более, что девушка сама пошла на этот шаг. Не сопротивлялась, даже не пискнула, когда стало больно в первый раз. Чего ей это стоило — знает только Бог. Перебороть в себе отвращение, заведомую уверенность в том, что это неправильно, что её просто снова используют. Ведь другого пути нет, если нужен ребенок…

Представления о том, как всё будет проходить, рушились неумолимо и с треском, уничтожая наивную веру в то, что мечта сбудется скоро, и долгожданная беременность нагрянет тут же. Жизнь смеялась ей в лицо, вновь и вновь щелкая по носу и напоминая, что строить планы — это хорошо, но главная тут не Ева. И это действительно злило. Чем больше она цеплялась за призрачное воплощение надежд, тем дальше и громче они от неё убегали. А взамен оставляли ворох нерешённых проблем и созданную ею же самой безвыходную ситуацию, в которой Руслан становился требовательнее, бил признаниями по болевым точкам наотмашь, и этим пытался добиться от неё ответных действий.

Как же ей хотелось…быть другой! Черт возьми, до одури хотелось! Отказаться от искалеченной души, нырнуть в авантюру с этим красивым мальчиком, отдаться беззаботности и принципу «здесь и сейчас». Очень. До ломоты в костях. Но эта неугомонная, истерзанная задолго до него девочка внутри безжалостно орала «нет», отворачивалась спиной к миру и исчезала в своей скорлупе.

Никто не гарантировал, что Руслан не окажется хуже Карена. Тот тоже великолепно начинал… Принцип молока и воды действует и здесь. А поскольку в мотивы этого парня Ева никак не могла поверить, то и доверять ему и выставлять напоказ раны не осмеливалась. Пусть понимает, как хочет.

— Я тебе ничего не должна. Раз уж такой расклад не устраивает нас обоих, давай прекратим. Видимо, не судьба. Ты не получаешь удовольствия, я не получаю ребенка…и это длится достаточно времени. Я надеялась, что всё случится быстро, но…