Нестандартный формат (СИ) - "De Ojos Verdes" - Страница 26

И если бы Руслан не был её внуком, она не посмотрела бы в его сторону ни при каких обстоятельствах. Рома — другое дело. Тот пошел в отцовскую породу. И эта пропасть между ними образовалась ещё в детстве.

— Возьми себя в руки, несносный мальчишка.

— Досадно, — продемонстрировал ей бокал, — лишних у меня нет, а эти, как видишь, заняты.

— Бабушка, оставь его. Он же не мешает, — за её спиной материализовался старший брат. — Да и бесполезно.

— Рома, это непозволительно…при гостях вести себя, словно ты окаём какой! С улицы подобранный и несвязанный с хозяевами.

— Тебя спрашивал Костомаров. Иди к нему. Я разберусь.

Глядя в поразительно прямую спину удаляющейся бабки, Руслан издевательски пропел:

— Мой герой! Всё-то ты разрулишь, как её душе угодно.

Ему не ответили. Зато пристальный прожигающий взгляд опалял щеку. И он повернулся. Абсолютно одинаковые глаза братьев отразились друг в друге. Одинаковые визуально и кардинально отличающиеся по содержанию.

— Когда ты остынешь, Русь?

— Зачем? Чтобы дойти до твоей кондиции? Остыть настолько, чтобы наличие или отсутствие близких не имело значения?

На миг показалось, что в темной глубине отразилась мука. Что там жива тщательно скрываемая человечность. Но Рома моргнул, и это нелепое наваждение тут же спало.

— Я тебя из своей жизни не вычеркивал. Это ты отгородился от нас всех. В чем же твои претензии? — тихо и устало.

— Отправлю письмом, ознакомишься. Официально, как ты предпочитаешь. И раз уж любишь до*бываться, прояви свою озабоченность в другом месте. У тебя для этого есть Света. А я культурно отдыхаю.

Рома никогда не воспринимал выпады Руслана близко к сердцу. Демонстративная снисходительность была неотъемлемой составляющей его лица. Не просто выражением, которое оно иногда принимает, а постоянным слоем. Никакая колкость не могла вывести того из себя, он всегда сдержан и холоден.

Неизвестно, чем бы закончилась братская перепалка, если бы не появившаяся вдруг Леся, чмокнувшая обоих племянников и защебетавшая на тему пробок и ужасной погоды. Для Руслана тетя была своего рода транквилизатором. Он тут же замолкал, предоставляя ей возможность снять накал в воздухе. Ведь и сам признавал, что ни к чему эти пустые разговоры не приведут. Если они за столько лет не поняли друг друга, это всё бессмысленно теперь, когда оба стали матёрыми.

Уезжал он привычно вместе с Олесей, но на этот раз пользуясь услугами такси. Такие сборища высасывали энергию так сильно, что Руслан потом несколько дней ходил сам не свой, будто психика требовала время, чтобы восстановиться.

Некоторые гештальты разрушительны.

Но они — естественная часть тебя.

И он жил с этим. Принимал свою отделённость от семьи.

Но эти вопросы давно ушли на десятый план. После появления в его жизни Евы. Которая никак не выходила из головы, а в свете поездки в Марсель и вовсе болезненной занозой засела в сердце. Дико скучал. Не имея возможности хотя бы глазком взглянуть на неё издалека, буквально на стены лез.

Это очень гадкое чувство тоскливого уныния. С извращенностью маньяка оно режет тебя на крохотные кубики, разлагает и превращает в месиво.

Но, видимо, где-то там Сверху над ним сжалились. Потому что в один из последних февральских вечеров в квартире раздался дверной звонок. Неожиданная гостья перешагнула через порог, вгоняя своим присутствием в состояние полного и безоговорочного восторга, граничащего с отрицанием реалистичности происходящего.

— Ты в знаки веришь? — решительный вопрос, слетевший с её уст хриплыми переливами.

Верил ли он в знаки?.. После встречи с ней?

Руслан откинул голову и расхохотался.

Ева повернулась на бок и медленно подтянула колени к груди, попутно обхватывая их, будто зарываясь в невидимый кокон.

— Не надо, — резко и коротко оборвала попытку Руслана обнять её со спины.

Мужские руки тут же исчезли.

В спальне воцарилась густая тишина. Такая, в которой концентрируется слишком много незаданных вопросов и недосказанности во всём. Казалось, в любую секунду пространство взорвется гулом, вот-вот произойдет нечто катастрофическое.

Но двое молчали.

Задетый мужчина. Парень. Мальчишка.

Запутавшаяся девочка. Девушка. Уже женщина.

Вот и всё.

Ева дала себе ровно две минуты, чтобы прийти в более-менее пригодное для передвижения состояние, а потом уйти. Она сегодня с удивлением обнаружила, что в ней живет какая-то незнакомка, обладающая очень нужным навыком — выключать чувства. Работала только голова. Её-то как раз и нельзя выключать ни при каких обстоятельствах.

Вся одежда лежала небольшой бесформенной кучей у кровати. Девушка осторожно встала и принялась облачаться в белье. Практически бесшумно умудрившись застегнуть джинсы, нацепила свитер и на мгновение застыла.

Развернулась и уставилась на спину Руслана, сидящего лицом к окнам. Ощущение, будто каждая мышца его тела окаменела в неестественно напряженной позе. А шевелюра была опущена. Словно признавая поражение.

— Спасибо.

Всё, на что оказалась в данную секунду способна Ева, понимающая, что произошедшее очень далеко от чего-то приятного, и парень тоже в шоке.

Не позволяя себе впадать в ненужные размышления, быстро вышла в коридор, обулась и накинула куртку. Десять минут во тьме зимней ночи — и она уже подходит к своему дому. Колеблется какое-то время, будто не зная, можно ли теперь возвращаться в жилище одного мужчины, когда еще буквально полчаса назад была с другим?.. Во всех смыслах.

Но твердым шагом вошла в подъезд и поднялась на нужный этаж. Автопилот действовал ещё немного. А потом, ступив под горячие струи, Ева всё же медленно скатилась вниз по стене, будто пересчитывая каждый позвонок. Вода застилала глаза, стекала по волосам и телу, усиливая ощущение нереальности. Она откинула голову назад и позволила крупным каплям динамично бить себя по щекам, лбу, векам.

Физически не больно.

Больно совсем иначе.

Но если это и есть цена за право обрести счастье материнства, девушка готова терпеть. Ей больше не на что рассчитывать. Поэтому и не хотелось терять времени.

Тихий ужас накрывал её постепенно. Неужели это произошло? Неужели смогла? Решилась?..

Кто бы мог подумать, что эта поездка перевернет её привычный мир. И размеренный разговор на уютном балкончике в номере Инги Робертовны после насыщенного дня, полного новой информации на интересных лекциях, заставит впасть в ступор от собственной недалекости, осознав вдруг, насколько глупа и легкомысленна оказалась…

Сначала речь шла о мужчинах. О чем ещё говорить двум женщинам в прохладе февральской ночи в самом центре Марселя? О любви, конечно. Наблюдая за огоньками гавани, которые отражались в водах залива.

Ева была немного рассеяна, слушала вполуха, потому что в отличие от своей начальницы раньше не была здесь. Ловила каждое мерцание, каждое дуновение, аромат. Её будто заколдовало очарованием этого города. Прекрасный Прованс.

Инга Робертовна могла позволить себе небрежность по отношению к атмосфере и раскинувшимся красотам. Женщина сама по себе идеально вписывалась в роскошь местности. Вся утонченная, позитивная, легкая. Её не обременяли тяготы жизни. Свой путь она давно прошла. Стала тем, кто есть, и пожинала плоды. Это закономерно — рассуждающая о чем-то важном прелестная дама в возрасте и внимающая ей неопытная компаньонка.

Так Ева и узнала, что та была замужем, когда встретила своего нынешнего второго мужа, с которым в браке уже более двадцати пяти лет. История была сложной, полной беспробудного отчаяния. Девушка и не заметила, как забыла о панораме и стала вдруг внимательно слушать, сильнее закутываясь в вязаный кардиган.

— Почему-то мне хочется тебе об этом сказать, знаешь, котик? — улыбается по-доброму, выплывая из своих воспоминаний. — Молодо-зелено — чудесный период, когда можно творить глупости, но все понимают, что настает рубеж, когда надо делать выбор и отвечать за свои поступки. Любить так, чтобы тебе напрочь отбило мозги, можно. Нужно. Каждый вправе такое испытать. Но…когда на весах чаша боли перевешивает, стоит глубоко задуматься, к чему это ведет…