Тень империи (СИ) - "Vells" - Страница 4

В ту же секунду острые корни, вырвались из земной тверди, обвивая врагов. Они протыкали их насквозь, сжимая при этом их тела в смертельной хватке, не давая и шанса на спасение.

Однако не успели вражеские обладатели родовой силы испустить последний дух, как на меня налетел в вихре ударов новый враг.

Наши сабли со звоном ударялись друг об друга, а враг то и дело при этом атаковал меня родовыми техниками, которые несли разрушения всему вокруг нас, но только не мне.

Под очередной вихрь ударов подкреплённый бушующим пламенем вокруг османского воина, я в место того, чтобы отступить, напротив, подался вперёд.

Отбив в сторону его саблю, поймал его глаза своим взглядом, после чего осман дёрнулся и замер на мгновение, за которое я и проткнул его саблей, и ударом ноги снял со своего оружия, откидывая мертвое тело назад.

Бой же продолжался и я с яростью ушёл в него до самого основания, обрушивая на врагов всю свою злость и жажду победы.

Когда бой подошёл к концу, ознаменовав нашу трагическую победу. Поле, на котором нам устроили западню, было выезжено до основания, и превратилось в одно сплошное грязевое пятно замешанное сотнями ног и копыт на крови своих и чужих воинов.

Османский отряд, чья численность была не меньше двух сотен голов, был повержен, но унёс с собой в могилу большое количество солдат нашего батальона.

Стоны и брань тихо разносились по полю, а вокруг меня скапливался мой практически не убавившийся отряд, которому я раздавал поручения.

Мои солдаты, слыша то, или иное указания, чуть ли не бегом спешили его выполнить.

Кто-то занимал дозорные позиции. Другие ловили вражеских лошадей, разбежавшихся по полю. Третьи оказывали помощь раненым, а остальные организовывали других солдат, и разгружали полупустые телеги, дабы в них можно было закинуть тяжелораненых солдат.

— Какого чёрта? Их не должно было здесь быть, — шипел старший унтер-офицер, когда я заканчивал бинтовать его культю, подлечив его при этом техникой исцеления. — Нам же ясно сказали до перехода Дуная войсками осман ещё сутки в запасе.

Я встал с корточек, и помог встать Станиславу, наблюдая картину, как из груды погибших солдат извлекли невредимого унтер-офицера седьмого отряда, который если не считать трёх мужиков, полностью полёг в этой бойне.

— Это не войсковой отряд осман, — пнул я сапогом тело вражеского воина.

— Гриш, тебя контузило что ли? — Опешил от моих слов молодой мужчина, ставший в этом сражении инвалидом. — Это явно армейская рота. Но почему тогда только одна?

— Это не обычные солдаты Стас, — сплюнул я, смотря на рядом валяющиеся мёртвые тела осман. — Это лёгкий конный отряд прихвата во главе с янычарами. Их амуниция облегчена, для быстрых передвижений. Во главе отряда не обычные офицеры, а янычары. Ты на форму то их посмотри внимательней. Поэтому они смогли появиться в этой местности на сутки двое раньше заявленного штабом.

— Если это так, — округлил недоверчиво на меня глаза Станислав. — То получается, они знали, что нас пошлют в острог перед переправой? И ждали нас, чтобы остановить.

— Не думаю, — поджал я губы. Легкая малочисленная конница не самый лучший выход, для форсирования местности до прихода основных сил. К тому же нас могло прийти до тысячи человек. Тут что-то другое. Они словно перехватывали кого-то.

— Кого тут перехватывать кроме нас то? — Скривился от явной боли в конечности Стас.

— А зачем нам тогда тут в триста рыл стеречь переправу двое суток? — прищурил я глаза, словно улавливая нужный настрой мысли. — Если только по ней не должны пройти те, по чью душу явился этот отряд, и возможно и не один.

— Ваша милость Григорий Александрович, — подбежал ко мне бородатый солдат, из моего отряда которого я и встретил в первый день по приезду в Ивановскую заставу. — Разрешите доложить?

Я повернулся на служивого, который прошёл со мной бои в Петербурге и тяжело выдохнув, кивнул солдату, вновь переводя взгляд на османского янычара, который судя по знакам отличия, был не выше сержанта.

— Мы насчитали девяносто солдат убитыми, — начал отчитываться об проделанной работе Василий. — Сорок пять тяжело ранены, свыше семидесяти человек имеют ранения средней и лёгкой степени. Остальные полностью боеспособны. Из офицерского состава кроме вас ваша милость, и Станислава Андреевича, в живых остался только Евгений Богданович, — скривился солдат при произношении имени унтер-офицера, который всё сражение провалялся в телах убитых солдат. В пятнадцатом отряде двое убитых и трое раненых, но раны не серьезные. Оружие держать могут.

— И того живой силы чуть больше девяносто штыков, — сплюнул Стас, на слова моего подчинённого. — Один взвод можно записывать на дорогу в небеса, а остальные не факт, что смогут сражаться. И что нам со всем этим делать? — Посмотрел он на меня.

— То и делать, — утёр я лицо, размазывая ещё больше копать и подсыхающую кровь по коже. — Тащить к переправе раненых нет смысла. Надо сформировать отряд, который выдвинуться с ранеными обратно в Ивановскую заставу и сообщит о случившемся. Так у солдат будет шанс выжить, а не дохнуть почём зря. А остальные продолжат путь.

— Я поеду. — Влез в разговор Евгений, смотря на нас вороватым взглядом. — Отрядом должен управлять офицер. Да и отчёт надо предоставить по форме.

Мы со Станиславом повернулись на дерганого унтер-офицера, который выгладил сейчас как хорёк, который, забравшись в курятник, встретил там собак вместо куриц.

И в это время в небе за лесом взлетел яркий сигнальный огонь.

— Что за дела? — Опешил Стас, смотря на световой сигнал.

— Это сигнал для Янычар, — протянул я, смотря, как угасают в небе огненные искры. — Всем приготовится! Занять оборону! — заорал я во всё горло, от чего Евгений вжал голову в плечи, и закрутил ей, словно ища укрытие. — Пятнадцатый отряд по коням!

Уже через пять минут мы были в полной боевой готовности, но ничего не происходило, а ещё через пару минут вдали раздались отголоски взрывов, а небо окрасилось клубами дыма.

— Малиновский острог, — потянул я, смотря на чёрный дым начинавший стелиться по небу. — Так сигнал был для выступления на острог.

— Григорий, там, что острог атаковали⁈ — Подбежал ко мне Стас.

— Скоро узнаем. Стас продолжайте подготовку к отступлению в Ивановскую заставу, а мы глянем одним глазком, что там, да как. — Натянул я поводья, и заорал своему конному отряду. — Выступаем!

Топот копыт и ржание коней сотрясло поле, а мы уже мчались вперёд, теперь уже точно напоминая кавалерийский отряд, а не его пешую пародию.

Обогнув лес, мы проскакали чуть больше пары километров, по полю увязая в грязи, а потом, поднявшись на небольшой холм, увидели как османский отряд, который был не меньше того, с кем мы встретились, практически разнёс укрепления вблизи переправы, штурмуя его. Но также неся потери от тех кто был в обороне, используя мощные родовые техники боя.

— Василий, — повернулся я на солдата, который был по мою правую руку. — Бери пятнадцать человек, и заходите с лева. Илья. — Повернул я голову уже влево. — Ты заходи справа. Выполнять!

Не прошло и минуты, как наш разделённый на три части конный отряд понёсся во весь опор в разные стороны.

Я с небольшой группой солдат мчался напрямую, и был сразу же замечен османскими воинами, которые поднимая крик, спешно перестраивали часть своих боевых построений.

Оставив позади холм,мы мчались во весь опор дальше, и когда нас с врагом разделяло чуть больше пятисот метров, я отпустил удела, и стал сотворять печати.

В уши уже отчётливо влетали крики османов, и в этот момент от меня понёсся огненный шквал, скрывая нас за завесой огня, а через пару мгновений прозвучали выстрелы ружей моих солдат, которые стреляя на полном скаку, резко меняли траекторию движения, уходя от лобовой атаки.

Сквозь бушующий огонь и ответные выстрелы врагов, мы влетели в первые ряды врага, рубя саблями всё, до чего могли дотянуться.