Ломаные линии судьбы - Алюшина Татьяна - Страница 10

Честно говоря, Аглая мысленно сто раз поблагодарила Господа и, как говорится, перекрестилась, что не она явилась предметом столь лютой ненависти этого животного. Валерьян относился к девушке совершенно индифферентно, попросту не замечая, никак не изменив своего отношения к ней даже после того, как она его спасла. Видимо, посчитал данные действия со стороны соседки само собой разумеющимися и вообще обязательными к исполнению. Так что он лишь мирился с её присутствием в его жизни, когда Аглая приходила в гости к его хозяйке, как с чем-то неизбежным, и не более того.

А вот Виктору Юрьевичу в этом вопросе не повезло катастрофически.

Лорд Валериан на мелочи не разменивался и простым справлением малой нужды на коврик у порога его квартиры не ограничился, это было так – всего лишь обязательной программой. Каждое утро, дождавшись, когда сосед уйдёт на свою «добропорядочную» работу, Вилли отправлялся «освежить» коврик. А из арсенала, так сказать, «большой» мстительной программы у него имелись не первой свежести задушенные мыши, крысы и птички, которых он с завидным упорством практически каждый день выкладывал под соседскую дверь. Плюс мелкие, но вонючие пищевые отбросы с мусорки, плюс описанный-помеченный не только коврик, а и сама дверь и всё пространство вокруг неё, куда он смог «дострелять».

Площадка их этажа превратилась в филиал какого-то бомжатника, приобретя устойчивое амбре мусорки и въедливой кошачьей мочи. Понятно, что эти деяния не могли остаться безнаказанными, и Виктор, не обладающий терпением, кротостью нрава и уж тем паче любовью к «братьям нашим меньшим», сатанел, зверел, ревел, матерился и приходил-таки выяснять отношения к Музе Павловне. Забив на предупреждения кого-то там властного-значимого, с кем имел «остужающую» беседу и дал обещание не конфликтовать и не трогать старушку, сосед требовал приструнить кота, грозясь того изловить и привести свой изначальный приговор в исполнение.

Только вот изловить Вилли никак не удавалось: кот был настолько осторожен и хитёр, что вычислить зверюгу у мужика не получалось, как он ни исхитрялся. А старался Виктор изо всех сил! И в засаде-то сидел в сквере у дома, и имитировал, будто бы уходит на работу, а сам ждал за дверью, прислушиваясь и посматривая в глазок, и уходил и вдруг неожиданно и резко возвращался – но всё без толку.

Неуловимый «ниндзя» Валерьян вычислял все ходы и коварные замыслы противника, безошибочно чувствуя подставу, как матёрый разведчик смешные потуги наивного школьника играть в шпиона, и, ни разу не поведясь на его ухищрения и заходы, оставался для объекта своей ненависти неуловимым мстителем.

Поставить камеру и наладить хотя бы простенькое видеонаблюдение Виктору в голову не пришло. А может, он решил, что это не настолько серьёзная проблема, или что придавать проблеме с котом значимость как-то «не по-пацански», или просто пожадничал, решив отделаться, как говорит младший брат Аглаи Васька, на минималках.

Кто знает, чем он там руководствовался, прибегая к устаревшим методам охоты из засад, но все его попытки поймать животное и устроить тому натуральный геноцид неизменно оставались безуспешными.

Зато теперь соседу приходилось регулярно вызывать работников клининговой компании, которые мыли-отмывали и убирали последствия кошачьей мести и дезинфицировали всю площадку. Но через день-два все повторялось с удивительной регулярностью, и этаж снова начинал нестерпимо «благоухать» неубиваемой кошачьей злопамятной мстительностью.

К Музе Павловне приходили и обе консьержки, и даже соседи с верхнего и нижних этажей, просили и требовали утихомирить своего кота. Муза Павловна ужасно расстраивалась, увещевала Вилли, уговаривала, демонстративно пила перед ним сердечные капли, что всегда сильно пугало Валерьяна, любившего в этой жизни только свою хозяйку, и даже водила Лорда к кошачьему психологу, есть, оказывается, у нас и такие.

Но всё было бесполезно – кота конкретно перемкнуло на святой мести, и он продолжал изводить соседа. Понятное дело, что ничем хорошим это противостояние кота и агрессивного, резкого мужчины закончиться не могло.

Оно чуть и не закончилось плохим, когда Виктору удалось-таки подловить гадившего на его коврик Валерьяна. И, если бы Аглая не выскочила снова спасать котяру неугомонного, там бы ему, скорее всего, и пасть от руки-ноги агрессивного соседа.

Честно говоря, спасала Аглая не Валерьяна, а всё-таки Музу Павловну, поскольку Виктор этот в гневе – берсерк дурной и может сотворить что угодно гнусное, а Вилли реально уже достал не только своего обидчика, но всех жильцов их девятого этажа и соседних тоже. Ну вот спасла на свою голову, вернее, на своё девичье нежное тело, пострадавшее от когтей спасённого.

Ладно, раны ей обработали, чаю они с Музой Павловной, посетовавшей на совершенно отбившегося от рук и воспитания Вилли, попили, обсудили, как жить дальше и обезопасить, как говорит подруга Аглаи, «чокнувшегося с ума» котяру. Ничего не надумали путного, и, попрощавшись, Глаша отправилась домой.

Собираться и идти работать. Творить. Если получится после таких-то потрясений.

Да ничего так, всё у неё получилось – пока собралась-оделась-накрасилась, пока добралась до мастерской, настолько погрузилась в размышления об изделии, над которым работала, что неприятное утреннее происшествие отодвинулось куда-то на очень дальние задворки мыслей и памяти.

На следующий день на их этаже не пахло ничем плохим. Нет, оно, конечно, пахло немного хлоркой и какой-то ещё химией с убойным ароматизатором, а вот кошачьими «делами» – нет. От изумления Аглая даже не удержалась и позвонила Музе Павловне узнать, что за чудеса такие у них произошли, неужели Валерьян проникся угрозой, угомонился и посчитал свою месть достаточной.

Оказалось, что ответ на данный вопрос пока неизвестен, а отсутствие кошачьего туалета на конкретном дверном коврике объяснялось просто: Муза Павловна с Лордом Валерианом уехала за город на дачу к сыну с невесткой, чтобы страсти поутихли да Вилли успокоился и пришёл в себя после серьёзного шока и стресса.

Разумное решение. Но вот что бы вам, мудрая женщина, было не уехать раньше, дабы не доводить ситуацию до крайности и того самого шока со стрессом? Глядишь, и Аглая не ходила бы с ободранными предплечьями и боками и свои нежные девичьи нервы сберегла бы.

Хотя… ну уехала бы Муза Павловна с Валерьяном, и что? Отсиживаться в окопе и пережидать неизвестно чего и неизвестно сколько, пока, как говорил Ходжа Насреддин, «либо ишак сдохнет, либо султан умрёт. Ничего нет лучше для безысходных ситуаций, чем время».

Оно, конечно, так, и кто бы спорил с великим мудрецом, но сколько того времени понадобится, когда кто-нибудь из участников того самого… ну в том смысле, что кирдык. Валерьян, например, кот молодой, здоровый, и жить ему ещё и жить. Можно ли сказать то же самое про Виктора, неизвестно, хотя по виду мужик лосяра ещё тот, которого ни пуля, ни микроб не берёт. К тому же никто пока не отменял известное правило, гласящее, что дольше всех живут те, кого мы ненавидим.

Ну, ненависть ещё следует заслужить, и это слишком благородное чувство, чтобы растрачивать его на такого индивида, как Виктор, но если бы он делся куда, то такой исход следовало бы непременно отметить как праздник.

А пока имеем то, что имеем на данный момент: так сказать, замороженный конфликт. Так что хорошо, что Муза Павловна увезла Валерьяна, а там «может, ишак, а может…» Посмотрим, одним словом.

Вроде как и успокоила себя Аглая, но что-то зудело внутри тревожное, не дающее покоя. И, подумав, прикинув так и эдак, решила она, что надо бы посетить местный околоток и поговорить с участковым на предмет неадекватных реакций Виктора Юрьевича на котов – ну, может, как-то подстраховаться, пусть и призрачно. Идея, прямо скажем, так себе, не блещет, но хоть что-то предпринять.

Она посмотрела в поисковике, где расположен опорный пункт полиции, к которому относится их дом, узнала имя-фамилию участкового, часы приёма граждан и отправилась общаться.