Неверный муж - Коваль Лина - Страница 3

Ярость прорывается сквозь плотину, которую я выстраивал годами.

– Я просил тебя никогда меня не беспокоить, – с отвращением четко проговариваю.

– Я бы и не беспокоила, но ты отказался продлять договор аренды?! – упрямо отвечает эта сука.

Какие-то невидимые хирургические нити в груди натягиваются так крепко, что терпеть просто невозможно. Отбиваю звонок и убираю телефон, пока нити не порвались и я снова как милый хомяк с надутыми щеками не начал позорно блеять ей в ответ.

– Кто звонил, любимый? – придвигается Ева, соблазнительно вильнув бедрами.

– Ничего важного. Сумасшедшая какая-то ошиблась, – притягиваю жену к себе поближе и пытаюсь еще вздремнуть.

Нахрена я снова здесь?

В Москве было в сто раз проще.

Легче.

Там я не оглядывался каждую минуту на прошлое и утренних звонков подобных не было. Лежу в постели с женой, с моей Евой, искренней и преданной, и вспоминаю эту фальшивую суку. Я в уме вообще?

Бесконечно переминаюсь с одного бока на другой.

– Опять болит? – обеспокоенно спрашивает жена, поднимая голову с подушки. – Давай мазь принесу?

– Нет, не надо, – отвечаю, прикрыв глаза.

– Что ты все мучаешься тогда, а?

Ева располагает голову у меня на груди и ласково поглаживает плечо. Обыкновенные утренние манипуляции ее рук перед сексом, но сегодня нет настроения. Ко всему прочему, что принесла в мою жизнь эта тварь, добавилась еще и импотенция.

Бл*дь. Усмехаюсь.

Ева, чувствуя мой настрой, ослабляет хватку и нежно расцеловывает шею.

– Расскажи, как ты жил здесь без меня?

– Пфф, – протягиваю, поглаживая округлые женские бедра. – Нормально жил.

– Ты не любишь разговаривать о прошлом. Там было что-то плохое?

– Много всего было. И плохого.

– Это как-то связано с этим? – шепчет она, поглаживая уродливые шрамы.

Моя ладонь на секунду замирает, а затем продолжает легкие касания.

– Это я просто на рыбалку ходил. Крючок за леску зацепился, – чуть ухмыляюсь.

– Матвей, блин, – ее звонкий смех затопляет нашу спальню.

– Хочешь, в следующий раз вместе сходим? Проконтролируешь меня?

Ее тело вдруг затихает в моих руках, и она печально выговаривает:

– Я хочу ребенка.

– Я знаю, милая. Успокойся.

– У меня не получается.

Господи. Эта тема начинает меня угнетать.

Мы женаты почти полгода, четыре месяца из которых Ева одержима беременностью. Мы трахаемся по часам, пьем витамины, ходим по врачам.

Пока глухо. Ноль реакции.

Для меня это просто вопрос времени, а для нее повод начать выносить мне мозги.

Резко поднимаюсь и, пожелав доброго утра, двигаюсь в ванную, чтобы как можно скорее выбраться на работу.

Вернуться сюда было моим спонтанным решением. Мой друг Кирилл Авдеев, Мавроди, отчалил в Америку, выставив самый крутой офисный центр в городе на продажу. Я только-только вложил почти весь капитал, который достался мне по завещанию от матери в небольшой стартап, связанный с разработкой крутого мобильного приложения и такой суммой не располагал.

Но что-то вздрогнуло в душе́ после беседы с Кириллом.

Внутренняя овчарка сорвалась вместе с металлической цепочкой и деревянную будку за собой прихватила.

Предложил другу равное долевое участие с назначением моего юрлица, как управляющей компании. Ему показалось это интересным, и Мавроди, не задумываясь, согласился. Быстро оформили все документально.

Ева, конечно, не хотела уезжать из родного города. Ее можно понять. Она коренная москвичка в тридесятом поколении, об этом мне пять раз сообщила ее мать – Людмила Константиновна, директор какого-то обветшалого музея в пределах Садового кольца.

Когда прилетели…

Это был пздц.

Потому что оказалось, что мне даже воздухом в этом городе сложно дышать. Воздух, пропитанный болью и отчаянием. Воздух, который был свидетелем всего…

Первые сутки был в полнейшем коматозе. Потом немного пообвыкся.

Захватив пиджак и застегивая по пути часы, отправляюсь на кухню.

– Ты сегодня поздно? – спрашивает Ева, размещая передо мной кружку с кофе.

– Постараюсь пораньше.

– У меня совсем нет здесь друзей. Мне скучно. – морщит идеальное личико.

– Познакомься, – пожимаю плечами. У меня тоже не осталось здесь друзей, но мне похрену.

– Кстати, – ее лицо проясняется. – Я вчера видела твою знакомую.

– Какую? – сердце каменеет.

– Ну помнишь, мы встретились в супермаркете пару недель назад. У нее еще сын. Марк, кажется.

– Угу, – киваю.

– Ну и вот, столкнулись в ресторане, в котором я забирала наш вчерашний ужин.

На секунду загораживаю глаза ладонью. Это что за утро такое!

– Она была с каким-то взрослым представительным мужчиной. Муж, наверное.

Меня снова коротит не по-детски. Разрывает снарядами. Со Свободиным она развелась. Я это точно знаю.

Бл*дь!

Живет дальше. С мужиками по ресторанам ходит. При встрече даже не дрогнула. Нос свой задрала, как обычно.

Разворотила всю мою жизнь к херам и свалила в закат.

– Поздоровались? – узнаю́, как бы между прочим, обжигаясь горячим кофе.

– Да, она тебе привет передавала.

Пустая кружка с треском валится на стол, а я взлетаю с места.

– До вечера, – быстро целую розовые губы.

В лифте долго занимаюсь изучением выбитых костяшек на правой руке, а потом поднимаю глаза в зеркало. Взгляд шальной, тонна лютой агрессии, но я имею на это право.

Привет она мне передала. Серьезно???

Ну держись, сучка. Я его поймал.

Мой танцевальный класс находится на третьем этаже офисного центра.

Раньше это помещение было каким-то заброшенным заводом или фабрикой, потом здание выкупили и полностью перестроили, привели в надлежащий вид.

Стоимость аренды здесь достаточно высокая. Все из-за того, что рядом с центром города и транспортная развязка располагается совсем неподалеку.

Чтобы начать работать, мне пришлось пойти на курсы по переподготовке. Всего полгода, в течение которых я изучала основную теорию искусства хореографии и знакомилась с педагогическими навыками обучения детей и подростков.

Эти занятия и мой сын – то, что позволило мне не сломаться. Выжить после перенесенных потерь. Возродиться.

– Ну что Андреев сказал? Ты звонила? – Тая нервно теребит корешок у ежедневника на своем столе.

– Ничего он не сказал, трубку кинул.

– Блин, я сегодня по соседям на этаже пробежалась. Всем пришли новые экземпляры договоров для перезаключения. Всем, кроме нас.

– Я поняла, спасибо, – отвечаю Таисии и иду переодеваться.

Скидываю платье и облачаюсь в тренировочный костюм, состоящий из короткого черного топа, легинс и удлиненной свободной яркой майки. Волосы собираю на макушке в объемную шишку, а все украшения прячу в сумочку, как и обычно.

Остаюсь полностью удовлетворена своим отражением в зеркале, прикрепленном к стене. После вторых родов я была в беспросветной депрессии пару месяцев, перестала ухаживать за собой, поправилась. Озарение, что что-то идет не так, пришло обычным утром, когда я в очередной раз сорвалась на Марка. По пустяку вроде не заправленной кровати.

Что я делаю со своей жизнью?

Куда все летит?

Мой бывший муж Лёша поддерживал меня в тот период как мог. Чаще забирал Марка к себе. Мы сохранили нормальные человеческие отношения, которые со временем трансформировались в какое-то подобие дружеских. Лёша живёт один, насколько знаю, встречается со старшей дочерью и много работает.

Закрываю свой кабинет и спешу в зал для того, чтобы немного размяться перед предстоящим занятием с подростковой группой.

Негромкая музыка наполняет помещение. Закрыв глаза, совершаю первые достаточно простые упражнения. Тело привычно зудит, а мышцы разливаются внутренним теплом. Концентрируюсь на приятных ощущениях и после легкой разминки, импровизирую с помощью плавных переходов и линий.

Неожиданно слышится стук открывающейся двери. Для группы еще рано, наверное, это Тая. Неспешно вытягиваюсь, и улыбка сходит с лица.