Семья волшебников. Том 3 (СИ) - Рудазов Александр - Страница 63

— Гиперпространственный расширитель? — уже со знанием дела спросил Элиас.

— Ага, — кивнула Лахджа, крутя меню.

Оно было заламинировано. Местная нечисть явно шла в ногу со временем. А это на столике что, QR-код?.. Лахджа вдруг сообразила, что если только духи и демоны не принимают евро, заплатить она не сможет.

Как мы будем платить?

Спокойно, я уже бывал в таких заведениях.

Да я тоже бывала, в Шиассе, у Корчмаря… но они, знаешь, с подвохом бывают…

Лахджа все сильнее жалела, что ее сюда потянул черт. Не с мамой и папой… вот зачем она вообще им тогда начала врать? Надо было с самого начала сказать правду, просто опустив мелкие детали.

— А с каких они планет? — спросил папа, жадно глядя на посетителей.

Лахджа понятия не имела. Она посмотрела на покрытую мхом старуху-великаншу, похожую на троллиху. Посмотрела на парящие в воздухе огоньки, издающие тихий перезвон. Посмотрела на парочку изящных красавчиков, смахивающих на родичей юного Друлиона. Посмотрела на просвечивающего седобородого старца в рыбацком кителе.

С каких они планет?..

— Да кто ж его знает, — пожала плечами она. — Извини, пап, я знаю только ближайших соседей. Ну и нас вот.

— А, ну ладно… я сам спрошу.

— Э, не-не-не-не!.. — замахала руками Лахджа. — Не надо, пап! Они же тут отдыхают, а ты к ним полезешь!.. Это неприлично!

Папа вздохнул, признавая, что это будет очень неделикатно. Просто его настолько глодало любопытство, что он был согласен даже показаться неучтивым.

Тут, к счастью, к столику подошел хозяин заведения, который все это время болтал о чем-то с Астрид. Крохотный и лохматый, похожий на одичавшего лесного гнома, он удивительно низким голосом сказал:

— Э… тут это… вы с этой… как ее?.. Альфы Центавры?..

— Кукурузы! — заявила Астрид.

— Неважно, откуда мы, — улыбнулась Лахджа. — Мы будем куриные кебабы, бараньи, денеры, еще фалафель, халуми…

— Это!.. — перебил корчмарь, глядя на ее мужа. — Уважаемый, можно вас?.. это… ты ж волш… это, поговорить…

Майно понимающе хмыкнул и поднялся из-за стола.

— Щас-щас, — пообещал корчмарь, уводя его куда-то к стойке. — Щас-щас, вернусь принять заказ. Щас.

— Напитки еще! — крикнула вдогонку Лахджа.

Хозяин кебабной, который оказался запутанного происхождения феттиром, не то домовым, не то лешим (он сам точно не мог сказать), отвел Майно в подсобку и там изложил свое дельце. Не слишком обременяющее, поэтому не слишком оплачиваемое. Но зато бесплатный стол.

— Вы меня извините, я обычно к посетителям с этим не пристаю, — сказал он. — Но перевелись знаткие-то. Ни рунопевцев стоящих, ни волхвов, ни колдунов хоть каких-то. Дедушка мой умел, да нету больше дедушки. И папа, жалко, куда-то исчез. А я-то сам раньше в лесу жил, да вот, в город на старости лет переехал. И что?.. И все разваливается. Нет, мы-то с нашей стороны все делаем. Но со стороны людей-то?.. Никакой помощи. Хоть обратно в лес переезжай.

— А что надо-то? — осведомился Майно.

— Да пустячок. Ерундулька. Кабалу написать смогёшь?..

— Кабалу?.. — не понял Майно.

— Ну да, с руной заговорной. На соседа моего.

Волшебник выпустил из кошеля попугая и попросил прояснить для него темные места, а то он, так получилось, с другой Страницы и не знаком с особенностями здешней магии.

Но все оказалось проще простого. Кабалой местные духи называли попросту чародейский свиток, а заговорной руной — заклинание в стихотворной форме. У этого феттира-корчмаря случилось недопонимание с одним халтиа, Смиеринаттой, и он хотел отвадить того от своей корчмы, а в идеале — вообще закрыть путь в город, в Хельсинки.

— Сладу ж никакого нет, — объяснял корчмарь, пока Майно листал справочник и советовался с Матти. — Каждый день приходит и сидит. И мне бы и ничего, пусть сидит… да пусть даже не берет ничего, пусть сидит, мне жалко?.. Нет. Мне не жалко. Чего там, не просидит лавку. Так он же тут скупает.

— Что скупает?.. — не понял Майно.

— Так краденое. Обернул мою кебабную в свой притон. Он, Смиеринатта-то, хоть вроде и халтиа, как я, только без места, непосидчивый. Он, слышь, вещи крадет, а то у других покупает. Вот пусть не приходит.

— А что тебе твои гости не помогут? — спросил Майно. — Взяли бы, да выкинули его.

— Да он же ничего такого не делает. Не буйствует, ничего. Просто сидит в уголке, а от того моей корчме слава дурная. Но если знать будут, что я гостя прогнал, хоть и вот такого, то это опять же мне убыток. А ты тут фигура сторонняя, да еще и живой. Тебе ничего.

Майно хмыкнул. Да, иногда так бывает, что поместный дух обращается за помощью к смертному волшебнику против своего же собрата-феттира. Точно так же как сами волшебники иногда натравливают друг на друга демонов и прочую нечисть. Чтоб грязное дело сделал другой, а сам он как бы не при делах.

— Отвадить злого духа, значит, — повторил Майно, доставая лист пергамента. — Не совсем моя специальность, но сладим как-нибудь. Как его зовут, говоришь?

— Смиеринатта, — услужливо повторил корчмарь. — Вторая «а» с умляутом.

— А на кой ему краденое-то, духу? — спросил Майно, вырисовывая руны каллиграфическим почерком.

— А вот такая он падла, дух воровской, — пожалился корчмарь. — Природа у него такая, красть любит. Увидит человек, что у него велик стырили или цветы выкопали из палисадника — так ему с того огорчение, а Смиеринатте, слышь, радость. А краденое он потом кому подгонит, и тоже не за так, а за жертву малую. Хотя это ему сейчас уже некому, знатких не осталось ж, говорю. Бывает, выкидывает просто, подлюка.

Волшебник рассеянно кивнул, подумав, не изловить ли ему просто этого Смиеринатту. В бутылку Артуббы он наверняка поместится без труда.

Но… зачем ему какой-то случайный нечистый дух? Можно, конечно, поработить и к чему-нибудь привязать, но у него уже есть куда более могущественное существо. Еще и фамиллиар.

Кгхм-м-м!..

Я люблю тебя.

— Держи, — сказал Майно, припечатывая лист пальцем.

От манового заряда тот явственно замерцал — свиток чародей написал мощный, надежный. Чуть шевеля губами, корчмарь прочел заклинательский стишок и поморщился:

— Рифма-то дряньская.

— Я не Поэтарус заканчивал, — огрызнулся уязвленный Майно. — Тебе это не со сцены читать.

— Ладно, годится, — согласился корчмарь. — И то. Спасибо, знаткий.

Кебабы и другое угощение в духовой корчме оказались на славу. Располагалась она не совсем в мире живых, немного уходила в Тень, но не настолько глубоко, чтобы принимать пищу становилось опасно. Благодарный за помощь, корчмарь подносил все новые блюда и напитки, и просидели Дегатти и Канервы в итоге тут до двух часов ночи. Заведение оказалось круглосуточным, причем ночью посетителей было даже больше.

Когда они наконец покинули духову корчму, дети уже клевали носом. Майно переправил в кошель всех, кроме Астрид, которая единственная, наоборот, пришла в какое-то нездоровое воодушевление и рвалась искать приключений в ночном Хельсинки.

— Друлион, вернись, подлый трус! — орала она в папин кошель. — Иначе ты навсегда будешь Копченым!

—…я спать хочу… — донеслось из кошеля еле слышное. —…завтра…

В одиночку Астрид было не так интересно, так что ее сумели запихнуть на заднее сиденье, стиснули с обеих сторон родителями и успешно вернули в Порвоо. По уже совсем темным улицам старенький «Фольксваген» подкатил к дому Канерв… и на лице Элиаса проступило беспокойство.

— Мы что, свет забыли выключить? — спросил он, глядя на яркие окна.

Но сразу стало ясно, что дело не в этом. Не только окна светились — из дома доносилась еще и музыка, а дверь была распахнута настежь.

— У кого-нибудь еще есть ключи от дома? — спросила Лахджа.

— У Хямяляйненов, они цветы поливают, когда мы в отъезде… — ответила мама. — Но они сейчас в Египте…

Папа в тревоге шагнул к крыльцу, одновременно доставая смартфон и вслепую набирая «112»… но Лахджа коснулась его плеча и покачала головой. Кто бы там ни забрался в дом, сейчас он об этом пожалеет…