Семья волшебников. Том 3 (СИ) - Рудазов Александр - Страница 25

— Продолжай.

— У нас в Мистерии есть такой Вератор…

— Его я знаю, — перебила Ао. — Я не собираюсь работать за Ме, которые у меня украли.

— А работать будешь не ты. Да, Компот? Мы возьмем для тебя кредит, мы с мужем выступим поручителями, ты получишь столько же Ме, сколько потеряла, или даже чуточку сверху, а Ахвеном попадет в кабалу к смертным колдунишкам и будет отрабатывать большууууую сумму денег. Потому что колдуны, конечно, не так ценят Ме, как мы, потому что не могут их иметь много, зато очень ценят золото. Настоящее, из этого мира, и должным образом отчеканенное.

— Это… приемлемо, поскольку решает мою проблему, — подумав, кивнула Ао. — Но я все равно хочу повесить шкуру Ахвенома на стенку, когда он расплатится по долгам.

— Он будет долго расплачиваться. Десять таких Ме он будет отрабатывать десятилетиями.

— Ну значит, скоро увидимся… Компот, — улыбнулась ему Ао.

Ахвеном стоически это принял. Ужасное прозвище. Как у… гоблина. Бывают и хуже, конечно, даже некоторые демолорды имеют такие, что звучат как оскорбления, но… а, что уж теперь.

Когда они обо всем договорились и принесли все полагающиеся клятвы, Ао позволили войти в дом. Там, уже за столом, переговоры продолжились, а у Лахджи впервые появилась возможность побеседовать и поближе рассмотреть сестру-апостола.

Когда она в прошлый раз заявилась в деревню фархерримов, ей было как-то не до того. А с тех пор она с апостолами не общалась.

Ао, поняв, что и в самом деле восполнит потерю и даже, возможно, с лихвой, заметно повеселела. Она явно не надеялась вернуть утраченное и просто хотела как можно мучительнее прикончить Ахвенома. Теперь же она с нескрываемой симпатией смотрела на Лахджу, с любопытством — на ее мужа, и даже без особой злобы — на бывшего любовника.

— Вот значит, как ты тут живешь, Отшельница, — поглядела на пылающий камин и вытирающего пыль енота Чародейка. — Ничего, уютно.

— Уютно, уютно, — кивнула Лахджа. — Между прочим, кое-кто мне обещал, что не будет… не помню, что вы там мне наобещали, но это точно подразумевало, что мои цветы будут в безопасности.

— Я наколдую тебе новые, — пообещала Ао, доставая из воздуха фарфоровую вазу и ставя в нее роскошный букет. — Это было на эмоциях.

Лахджа подумала, что Ао, наверное, очень импульсивная девушка. Хотя это понятно уже по тому, сколько Ме она попросила у Мазекресс, не подумав. И по тому, сколько она их потом подарила смазливому парнишке, просто немного клюкнув.

Хм… Лахджа подлила гостье еще вина.

Много было странных и удивительных гостей в усадьбе Дегатти. Апостол Чародейка не вошла бы даже в первую десятку. Отойдя от гнева, она оказалась веселой и непосредственной женщиной. И не скажешь, что это демон, охотник за душами. Она много пила, много шутила, показывала фокусы, научила Астрид игре в щелчки…

— А тебя Агип вспоминал, — сказала она.

— А кто такой Агип? — спросила Астрид, потирая распухший нос.

— Ну Агип. Ревнитель.

— Не знаю такого.

— Он тебя учил! — удивилась Ао.

Астрид пожала плечами. Немного подумала. А потом ее накрыло осознание… он не был Ливнителем!

— Демоны, у вас везде ложь, — прошептала она, опершись локтями о стол. — Я думала, он… а он… все ложь…

Ао с недоумением покосилась на маленького хальта. Странные они все-таки создания.

Чуть позже к ужину присоединилась вторая дочь Отшельницы, маленькая, ничем не примечательная девочка с книжкой. Она без удивления посмотрела на Ао, влезла на стул и принялась грызть куриную ножку, перелистывая страницы.

— Может, хоть за столом оторвешься от книги? — спросила Лахджа.

— Не-е-ет, — помотала головой девочка.

Ао предпочла бы сразу же отправиться к этому Зукте, но такие вещи следовало сначала обговорить. Пока муж Отшельницы общался по зеркальной связи со своими друзьями, пока суд да дело… в общем, в итоге она переночевала в гостевой комнате. Впервые со дня перерождения спала на кровати, а не в бутоне паргоронской лилии.

По-своему уютно. Правда, крылья не сразу удалось разместить нормально. Отшельница, видимо, привыкла, а вот Ао поначалу все ворочалась.

А на следующий день состоялась встреча, в которой участвовали три волшебника и три демона. Вератор подписал контракт с Ахвеномом, вручил ему Перстень Дружбы и выплатил три тысячи полновесных, абсолютно легитимных орбов.

Очень, очень долго бедному демоненку придется отрабатывать подобный долг. Особенно с учетом процентов.

Ну а Ао на всю сумму набрала у Зукты Ме. Да не десять, а одиннадцать… двенадцать… тринадцать…

— И еще вот это, — указала она на Махнемся Не Глядя.

— На это уже не хватает, — улыбнулся Зукта. — Оно стоит триста орбов, госпожа.

— А мне ты его за сто предлагал, — припомнила Лахджа.

— Для своих у меня особо низкие цены, — сверкнул белыми зубами торговец Ме. — Я делаю скидку тебе, ты мне. Принцип взаимовыручки.

— И все-таки я его хочу, — повторила Ао. — Пусть Ахвеном задолжает еще.

— Дамочка, долг долгом, но мои карманы не бездонны, — заметил Вератор. — Три тысячи орбов. Как, по-вашему, сколько времени понадобится демону-подростку, чтобы это отработать? Я очень рискую, потому что при его умении находить проблемы на свою шею он может сдохнуть, прежде чем выплатит долг. В этом случае долг перейдет на поручителя, а он, знаете, тоже мастер находить проблемы.

— Я уже жалею, что в это ввязался, — проворчал Майно. — В чем моя выгода? Ни в чем!

— Г-госпожа, я буду верно служить тебе до конца моей жизни… — заверил Ахвеном. — Как только расплачусь… клянусь Центральным Огнем!

— Ты вот скажи, Компот, — ухмыльнулась Ао. — Это того стоило? Теперь ты изгой. Раб смертных. По уши в долгах. И все ради чего?

— Я тоже был пьян, — впервые признался Ахвеном. — Я не думал. Я просто обрадовался, а потом подумал, что когда ты проснешься, то потребуешь назад, и сбежал. Потом я пожалел, что сбежал, но понял, что ты уже проснулась и жаждешь моей крови. И я испугался. И спрятался в единственном месте, где меня ждали…

— Мы тебя не ждали, — заверил Майно.

— Я не о тебе говорил, — фыркнул Ахвеном.

Шесть своих элитных, особо ценных Ме Зукта Ао не показал и даже не упомянул. Лахджа понимающе хмыкнула — если кто-то вроде Чародейки узнает, что прячет в закромах этот торговец способностями, ее охватит нешуточный соблазн. В отличие от Ахвенома, Зукта свои сокровища держит на материальных носителях, так что их вполне можно и украсть, и отнять… и снять с трупа.

Когда Ао, все-таки выторговавшая у Зукты Махнемся Не Глядя, удалилась счастливая и довольная, с тринадцатью новыми Ме, добрая половина которых была лучше ее утраченных, Ахвеном тяжко вздохнул. А Вератор принялся его утешать, говоря, что ничего страшного, отработает, демоны в его дружбосети есть, и они отлично себя чувствуют.

— Спасибо, госпожа… наверное, — пробубнил Ахвеном, прощаясь с Лахджой.

— Ну-ну, не обижайся. Это максимум того, чем я могла тебе помочь в обмен на все то огромное ничего, что ты мне дал.

— Справедливо… наверное…

— Твой долг настолько велик, что о нем незачем беспокоиться. Считай, что у тебя изменился образ жизни — и не считай времени. Поверь, это не так уж плохо. Ты все равно бессмертный, а вечность чем-то надо заполнять.

— Я бы предпочел заполнить ее чем-нибудь поприятней. Что ты сама планируешь делать, когда умрет твой смертный муж?

— Плакать, — отрезала Лахджа.

Она не хотела об этом думать.

— К слову об этом… — замялся Ахвеном. — В урочище мне пока что путь заказан… я думаю, Чародейка со временем остынет, но пока лучше… я… можно, я пока поживу у тебя, госпожа?

— Ты что, совсем?.. Нет. Иди к Вератору, теперь он твой хозяин. Роллы крутить умеешь?

В Мистерии заканчивалась осень. Подходила к концу луна Осьминога, приближалась луна Ястреба. Был Соломенный день, завтра ожидался Матернидис, и Астрид размышляла о двух вещах. Первое — нужно подарить маме что-нибудь хорошее, потому что Матернидис — это Материнский День. Второе — надо подстричься.