Чужак из ниоткуда (СИ) - Евтушенко Алексей Анатольевич - Страница 37

— Твоя компания в песочнице играет, пацан, — ответил стройный широкоплечий синеглазый парень лет шестнадцати. Лидер, сразу видно. — Давай-ка, двигай отсюда туда, где был. Это наше место. Правда, Наташа?

— Мы знакомы? — холодно улыбнулась Наташа.

— Конечно, — ослепительно улыбнулся парень — Меня Славой зовут, я тебя уже видел здесь. А это, — он повёл рукой, — Васёк и Толян. Дружбаны мои. Мы тут каждый день бываем почти.

— Первый раз вижу, — сказала Наташа. Посмотрела на меня и ласково улыбнулась. — Спасибо, Серёжка, классный портрет! Повешу у себя дома. Ты настоящий художник.

— Слышь, пацан, — в голосе того, кто представился Славой, зазвучали угрожающие нотки. — Я кому сказал. Исчезни. Тут взрослые разговаривают.

— Взрослых не вижу, — сказал я поднимаясь. — А если бы и видел… Увы, взрослый — не синоним умному.

— Чё ты сказал?

— Начинается. Чё сказал, чё сказал, — передразнил я. — Не чё, а что. Это первое. Второе. Пари с вами хочу заключить. Если уж вы такие взрослые. Или, другими словами, поспорить. Готовы, нет?

Лидер засмеялся:

— А ты наглый, пацан. Люблю таких. О чём пари и на что?

— На ящик пива. Я без ласт и маски на ваших глазах и на глазах Наташи проплываю… ну, скажем, семьдесят пять метров под водой. Это весь бассейн и ещё половину. Если не сумею — ставлю всем ящик пива. Если кто-то сумеет повторить или переплюнуть, — тоже ставлю ящик пива. Не сумеет — ящик с вас.

— Семьдесят пять метров? — переспросил тот, кого звали Толяном. — Да ну, не проплывёт он. Понты малолетние. Никто не проплывёт.

— Так в чём дело? — насмешливо осведомился я. — Давай проверим. Или слабо?

— Ты нас на «слабо» не бери, — произнёс Слава. — Мы сами кого хочешь возьмём. — Тут суть в другом. За базар ответишь, если не проплывёшь?

— Сколько стоит ящик пива? — спросил я.

— Ящик — это двадцать бутылок, — быстро подсчитал худой невысокий Васёк с забавным хохолком на голове. — По сорок девять копеек за бутылку. С ящиком, считай, по пятьдесят. Выходит — червонец. Если бутылки потом сдать, меньше. Семь шестьдесят.

— Потяну, — сказал я уверенно. — Вопрос в том, потяните ли вы.

Парни переглянулись.

Наташа обидно засмеялась.

— Ладно, — сказал Слава. — Сам напросился. Наташа, разбей.

Ударили по рукам. Наташа разбила наше рукопожатие.

— Скоро будет пятнадцатиминутный технический перерыв, — сообщил Слава. — На это время все вылезут из воды. Я договорюсь, нам разрешат, чтобы никто не мешал.

— Иди, договаривайся, — сказал я. — Мне хватит пяти минут.

— Ладно, — сказал Слава. — Никто тебя, пацан, за язык не тянул.

— Ты иди давай, — усмехнулся я. — Заодно прикинь, где пиво будете брать, а то я не местный.

Когда голос из репродуктора объявил о начале пятнадцатиминутного технического перерыва, мы были уже готовы, стояли у бортика, который ближе к зданию. Дождавшись, пока все вылезут из воды, я взобрался на тумбу.

— Давай! — махнул рукой Слава.

— Не по твоей команде, сам прыгну. Ваша задача идти вдоль воды и следить за мной. Чтобы не было потом разговоров, что, мол, где-то вынырнул и подышал. Вода прозрачная, хорошо видно.

— Да уж проследим, не беспокойся.

Для того, чтобы нырнуть на семьдесят пять метров мне не нужно было даже входить в орно. Достаточно нескольких простых упражнений.

Глубокий и быстрый вдох (живот-грудь) и выдох (грудь-живот). Ещё раз. И ещё. И ещё. И ещё раз, чтобы максимально насытить кровь кислородом.

Шестой вдох не полный, процентов на восемьдесят от объёма лёгких (кстати, что-то, а лёгкие у моего нового тела великолепные от природы, почти шесть литров объём, — значит, будут ещё больше, когда подрасту).

Оттолкнулся от тумбы, вошёл в воду головой вперёд. Поплыл.

Глубина — метр с лишним. Головой не вертеть, бокового зрения вполне достаточно, чтобы видеть стенку бассейна справа в качестве ориентира. Ещё и по дну бассейна, выложенному кафелем, идет продольная полоса из более тёмной плитки — отличный ориентир. Вдоль него и держаться. Не торопиться, но и не медлить. Плавные, сильные, уверенные гребки.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять…

Толчок ногами, как делают земные лягушки и гарадские игги[29], — гребок руками под себя и в стороны. Толчок ногами — гребок руками.

Двадцать девять, тридцать…

Впереди в толще воды замаячила поперечная стенка бассейна. Ещё гребок. Ещё один. Всего тридцать два гребка на пятьдесят метров. Теперь развернуться, оттолкнуться ногами от стенки и — в другую сторону.

Кислород уже заканчивается. Хочется вынырнуть, глотнуть воздуха. Но я точно знаю, что это ложная тревога. На самом деле кислорода ещё полно. Нужно просто перетерпеть этот момент. Перетерпеть, не обращать внимания, спокойно плыть и задавить панику в зародыше.

Толчок-гребок. Толчок-гребок. Тридцать восемь, тридцать девять…

Всё, паника отступила вместе с желанием немедленно вынырнуть и глотнуть жизни. Жизни полно в лёгких. На несколько гребков точно хватит.

Сорок два, сорок три…

Сорок шесть, Сорок восемь.

А вот теперь организм требует кислорода по-настоящему, здесь уже сила воли не поможет. Пора.

Нет, ещё один для закрепления успеха я потяну.

Сорок девять!

Выныриваю, ухватившись левой рукой за бортик.

Очень хочется резко вдохнуть полной грудью, но я, наоборот, сначала выдыхаю, а потом вдыхаю где-то на треть лёгких. Тут же выдыхаю и вдыхаю снова, уже глубже.

Это как с голоданием. Если не ел несколько суток, сразу в себя запихивать еду нельзя. Понемножку[30].

— Семьдесят пять! — радостно восклицает надо мной Наташа.

Я поднимаю глаза, она стоит у края бортика, прямо надо мной. Восхитительный ракурс.

— Даже семьдесят шесть. Готовьте пиво, мальчики!

К чести парней, своё поражение они признали сразу.

— Силён, пацан, — уважительно сказал Слава. — Ладно, пошли пиво пить. Есть тут удобный пустырь неподалёку, менты туда не заглядывают практически.

— Менты? — переспросил я.

— Менты, милиция. Нам же не надо, чтобы нас свинтили за распитие пива в общественном месте, верно? Тем более, все несовершеннолетние. Ещё и девушка с нами. Тебе сколько, Наташа, шестнадцать есть?

— Ха-ха, — сказала Наташа. — Мне уже восемнадцать, мальчики. Похоже, совершеннолетняя я здесь одна.

— А паспорт есть с собой? — деловито поинтересовался Слава.

— Хочешь убедиться?

— Нет, я тебе верю, хоть выглядишь ты на шестнадцать максимум…

— Спасибо.

— Не за что. Это я к тому, что вдруг нам ящик не продадут. Тогда ты покупать будешь. Ты же с нами?

— Если это безопасно, с вами.

— Мы нормальные ребята, — усмехнулся Слава. — Не урла какая-нибудь. Я в десятый перешёл, парни в горном учатся, в техникуме. Одноклассники мои бывшие, после восьмого в техникум пошли. Не пьём, не курим.

— Я курю, — признался грустно Васёк. — Когда выпью. А пью, когда в карты много проигрываю.

Все почему-то засмеялись.

Пустырь, о котором говорил Слава, был и впрямь сравнительно недалеко: перейти через проспект Ленина, спуститься немного вниз между пятиэтажными домами и — вот он, за забором из старых бетонных плит, часть из которых уже лежала на земле.

— Долгострой, — пояснил Слава, ныряя первым в проём. — Хотели тут, говорят, комбинат бытового обслуживания построить, да бросили почему-то. То ли деньги раньше времени разворовали, то ли ещё что.

— Разворовали? — удивился я. — Как можно украсть государственные деньги? Они же государственные!

Слава засмеялся. Остальные тоже.

— Ты, Серый, ныряешь классно и вообще молоток, но расти тебе ещё и расти. Всё можно разворовать, если знать, с кем делиться.