Бюро расставаний (СИ) - Турова Елена - Страница 15

– Слушай, но это же здорово! – воскликнул гном, переварив сказанное. – Получается, всё, что нам надо сделать – это изложить клиентке всё, что ты накопал. Дальше она получает назад артефакт, мы – денежки, и первое дело закрыто.

– Будем надеяться, что так оно и получится, – кивнул Андрей. – Что вы нарыли?

Пикси гордо надулся, а Вренн спросил:

– Агентство планирует и дальше заниматься этой же деятельностью?

– Ну… да, наверное, – ответила Елена.

– Мы нашли отличный, практически бесконечный источник новых клиентов!

– Поясни.

– Вам как, коротко или с подробностями?

– Лучше коротко, – Андрей нахмурился. – Если идея будет принята, тогда обсудим подробности.

– Ла-адно… – Вренн ухмыльнулся. – Хотя часть времени ты потратил на лишние слова, но я не в обиде. Итак, в Москве есть довольно большая гномья община. Банковские служащие, ювелиры и златокузнецы, механики, артефакторы, два посольства, купцы, просто отбившиеся от своих экземпляры.

– Вроде тебя, – не преминул подколоть пикси.

– Вроде меня, – согласился Вренн. – Так вот, община-то община. Но не общая. Между директором местного отделения Драхтаугалергн-банка и мной разница примерно такая же, как между господином Майером и Гаем. И, само собой, периодически возникают…

– Свары, – подсказал пикси.

– Споры. Непонимание. Конфликты.

– Ну, хорошо, это понятно, – пожал плечами Андрей. – Мы-то тут при чём? У вас всё варится в котле под закрытой крышкой.

– В том-то и дело, что давление под крышкой стало чрезмерным, и её сорвало. Произошло убийство. Искать убийцу не пришлось, он сам сдался местному старейшине, но ситуация не понравилась совету. И они решили, что нужен третейский судья. Некто, не заинтересованный в делах общины, обладающий достаточной квалификацией и готовый дать магическую клятву о неразглашении.

– И тут, конечно, влез ты и предложил «Вакарисасеи» для этой роли, – покачала головой Елена. – Не уверена, что это хорошо.

– Почему? – ощетинился гном. – Денежки каждый месяц капают, вне зависимости от того, был ли случай, подлежащий нашему решению, или нет.

– Погоди, не торопись, – Андрей остановил готовый разгореться спор. – Ты что, уже согласился?

– Нет, конечно. Агентство – это вы, я всего лишь секретарь.

– А почему они, старейшины ваши, на этот вариант согласились? Мы никому не известны, да и заявленная нами специальность несколько в стороне.

– Потому что они увидели, что мы пришли вдвоём! – влез пикси. – И узнали, что вы двое – хомо. Значит, никакой ксенофобии в вас нету, и судить вы будете беспристрастно.

– Понял. Теперь дайте нам подумать, – поднял ладонь Андрей.

– Думайте. А мы пойдём, чайничек поставим, чаю хочется, – и гном за руку утянул своего приятеля из кабинета.

– Что думаешь? – спросила Елена, когда за Вренном и Гаем закрылась дверь.

– Надо пробовать, – твёрдо сказал Андрей. – Деньги у нас есть, это не проблема, но эта парочка без дела дуреет и начинает разносить всё вокруг.

– Подписываем пробное соглашение на три месяца, – кивнула она. – А там видно будет. И всё же интересно, почему старейшины вообще стали слушать гнома, изгнанного из семьи?

– Мы кое-что не знаем про Вренна…

– Мы про него вообще почти ничего не знаем, но нам это не мешает, – Елена встала из-за стола, приоткрыла дверь и крикнула в коридор: – На нашу долю тоже чашки прихватите!

Пока компаньоны переругивались на кухне, Андрей спросил у неё:

– Накопала что-то в Учётной Палате?

– Да, накопала, и очень неожиданное. Но надо уложить по полочкам и выкинуть лишнее. Давай утром расскажу.

Беланович кивнул: он знал за подругой эту привычку, никогда не выдавать неструктурированные сведения. Вот теперь она ночь не будет спать, но свои заметки разложит по степени важности и привязанности к делу, выпишет по темам на отдельные листы, да ещё и перепроверит в Сети.

И правильно. Раз уж так получилось, что у них обоих теперь главное в жизни – эта работа, значит, надо работать.

Тем временем этажом выше тоже пили чай.

На столе сверкал боками самовар, золотились пироги, тягуче переливался в расписной плошке мёд.

Аркадий Феофилактович пожелал хозяину и гостю спокойной ночи и удалился в свои апартаменты.

Алекс и Глеб сидели за столом и думали каждый о своём. Молчание их не тяготило.

Инспектор уже рассказал приятелю о встречах с семейством Лукьяновых и теперь с чистым сердцем отдался пирогам: работать вдвоём получалось иной раз куда продуктивней. Сейчас Алекс представит себе обоих фигурантов, уложит по правильным полочкам фрагменты информации, а потом они вдвоём станут собирать из этих кусочков картинку. Чем Глеб гордился, и заслуженно, так это умением практически дословно излагать допросы и беседы, лишь изредка поглядывая в блокнот, усеянный понятными лишь ему закорючками.

– Кто из них врёт? – внезапно спросил Верещагин.

– Больше всех – вдовец, – без запинки ответил инспектор. – И мадам художница, но она врёт как-то так… странно. Не по делу.

– А Лукьянов?

– Мне показалось, он о чём-то умалчивал, но это естественно. А то, что касалось убитой, их взаимоотношений, всей этой картинки – там была правда. И ещё, он чувствует разом огорчение и облегчение, и этого стыдится.

– Согласен. Тогда возвращаемся к господину Майеру…

В этот момент засигналил коммуникатор Глеба. Он ответил, и Алекс с немалым удивлением увидел на экране своего арендатора. Тот начал что-то рассказывать, но Верещагин вытянул аппарат из рук инспектора и коротко сказал:

– Поднимайся сюда.

Информация о несвоевременном приходе уборщицы заставила Никонова вскочить и забегать по столовой.

– Вот тьма! То есть убийцу видели, вы об этом знали, и рассказываете только сейчас?

Он остановился прямо напротив Белановича и ткнул обвиняющим пальцем почти тому в нос. Андрей пожал плечами:

– Приход уборщицы в офис – дело совершенно естественное. Если бы девушка Юля не сказала, что салон всегда убирали вечером, я бы и не стал грузить вас этими сведениями.

– Мне нужно поговорить с этим вашим свидетелем!

Алекс и его арендатор переглянулись. Верещагин вспомнил прочитанную им характеристику народа пикси, представил себе эту зубодробительную встречу и с трудом удержался от смеха.

– Хорошо, – сказал Андрей. – Прямо сейчас?

– А можно?

– Вообще, не стоило бы. С другой стороны, вызывать Гая к вам в стражу кажется мне ещё худшей идеей…

Тут инспектор остановился и совершенно спокойным голосом спросил:

– Есть что-то, что мне следует знать перед встречей?

– В общем, да, – ответил Андрей. – Гай, Галлитрап Бидли – пикси. У него… м-м-м… сложный характер и полное неуважение к законным властям, уж извините. Единственные вещи, которые на него действуют – логика и удача.

– То есть я должен логически доказать свидетелю, что он должен мне рассказать всё, что видел?

– Боюсь, что так.

– И рассчитывать на его показания в суде не стоит?

– Никоим образом.

– И всё, что ваш Галлитрап увидел в «Цирцее», может и должно считаться незаконно полученными сведениями?

– Да.

– Хм… Тогда, пожалуй, я лучше поподробнее расспрошу вас, а сведения будут считаться полученными от информаторов. Тогда имя можно не раскрывать.

Расспросы надолго не затянулись.

Андрей попрощался и ушёл к себе, а сыщики дружно потянулись к записям.

– Значит, высокая женщина в синем халате и косынке? – прочитал инспектор.

– И это вполне может оказаться мужчина не слишком большого роста. Видел-то наш шпион его или её со спины, да и сам шпион ростом с локоть.

– Со спины… – повторил Глеб. – Давай рассуждать. Во-первых, этот человек хорошо знал расписание работы салона. Был уверен, что в девять утра никого не будет. Так?