Изгнание владыки - Адамов Григорий Борисович - Страница 66

• Предыдущая
• 66/139
• Следующая

Он прислушался.

– Слышишь, Плутон? – тихо спросил Дима. «Чапаев» кричит: «Не следуйте за мной остановитесь!»

– Вот! Вот! – сказал он через мгновение, уловив далекий вой. – Такие же два гудка. Это «Полтава» отвечает! «Остановлюсь!» А почему они остановились?

Дима торопливо оделся и побежал в столовую, оставив жалобно скулившего Плутона одного.

В коридоре, встретив одного из пассажиров, Дима спросил его о причине остановки «Чапаева».

– Не знаю, что-то там испортилось. Говорят, ничего серьезного, скоро пойдем дальше.

Дима поспешно позавтракал и, накормив Плутона, поднялся вместе с ним на палубу.

«Чапаев» стоял среди высоких торосов. Вдали под серым, облачным небом виднелась черная громада «Полтавы». «Щорс» был, очевидно, дальше, за торосами.

В сопровождении Плутона Дима вошел в надстройку палубных кают и постучал в знакомую дверь.

– Сейчас, – прозвучал голос Дмитрия Александровича, но Диме послышалось «пожалуйста», и он вошел в каюту.

Дмитрий Александрович, очевидно не ожидавший такой стремительности со стороны мальчика, сидел перед экраном телевизефона и рассматривал изображение какого-то полутемного помещения с наваленными до потолка бочками, тюками, громадными ящиками, между которыми виднелись фигуры людей, работавших в глубине помещения. Но изображение на экране промелькнуло перед Димой лишь на мгновение и сейчас же исчезло. Дмитрий Александрович поспешно выключил аппарат, быстро встал и с легкой тенью недовольства на лице пошел навстречу Диме.

– Доброго утра, Дмитрий Александрович! Вы не знаете, почему «Чапаев» стоит?

– Здравствуй, Дима. Одна из термитных труб сломалась. Машинист слишком поздно заметил небольшой ропак на пути и не успел вовремя поднять трубу. Она воткнулась в лед, а «Чапаев» продолжал нажимать. Левая тонкая труба не выдержала такого давления и сломалась.

– Это ночью случилось?

– Нет, с час назад. Пойдем на бак, посмотрим.

На льду перед носом «Чапаева» работала кучка людей, среди них друзья заметили и Ивана Павловича. Возле сломанной трубы лежала новая, целая, которой очевидно, собирались заменить первую. Работа, однако, не спорилась. Время шло, новая труба продолжала лежать на льду, а обломки старой оставались по-прежнему на месте.

Уже репродукторы позвали обедать первую смену, потом пригласили вторую. Дмитрий Александрович и Дима должны были идти в столовую.

У трапа они встретили Ивана Павловича, устало поднимавшегося со льда на палубу.

– Здравствуйте, Иван Павлович! – окликнул его Дима. – Что же это «Чапаев» стоит?

– Питательная труба сломалась.

– Мы видели. А что, ее трудно починить?

– Оказалось нелегко. Под влиянием высокой температуры она приварилась к поперечной, огневой. Металл оказался недостаточно жароупорным. Вот и идет возня. Не хочется менять все три трубы – много времени потеряем. Но, видно, этого не миновать. Температура воздуха падает, как бы не вмерзнуть накрепко в лед. Выбиваться потом из него будет трудно. Ну, я спешу…

– Обедать не придете, Иван Павлович? – крикнул вдогонку Дима.

– Где уж там! – донесся ответ, и Иван Павлович скрылся в люке машинного отделения.

Уже спускались сумерки, когда Дмитрий Александрович и Дима вновь появились на носу корабля?

Ветер дул сильными порывами, поземка быстро неслась по льду, порой скрывая кучку людей, торопливо работавших у термитных труб. Работа, видимо, приближалась к концу.

Весь день прозрачные стены корабля были открыты у трапов, спущенных с обоих бортов. На палубе было холодно, ветер врывался под крышу, ревел и бился о стены. Повалил густой снег, и белая крутящаяся стена скрыла людей на льду и их яркие фонари. На левобортовом трапе стали появляться светлые точки, поднимающиеся к палубе.

– Ну, начинается пурга. Видно, работу прекратили, – сказал Дмитрий Александрович. – Пойдем в кают-компанию. Туда, вероятно, и Иван Павлович придет. Георгий Николаевич дома, в каюте?

– Да, спит. Мы с Плутоном тихо ушли, чтобы не разбудить его.

Они шли по темному безлюдному проходу между правым бортом и палубными надстройками. Ветер со свистом и ревом врывался сквозь открытый проем, неся с собой тучи снега. Ослепленные вихрем, оглушенные его воем, Дмитрий Александрович и Дима, закрывая лица руками, торопливо прошли мимо трапа, спеша укрыться от пурги.

Пройдя мимо палубной надстройки, Дмитрий Александрович остановился и, поколебавшись мгновение сказал:

– Подожди меня здесь, Дима. Я на минутку забегу к себе.

Он быстро направился к своей каюте.

– Часа четыре не наблюдал… мало ли что… – бормотал он, открывая дверь.

Дмитрий Александрович включил аппарат телевизефона и поспешно набрал волну. Экран засветился, и на нем появился участок слабо освещенного и тесно заставленного грузами помещения. С минуту Дмитрий Александрович манипулировал экраном так, что на нем появлялись и исчезали все новые участки помещения. Затем, словно убедившись в бесцельности этих поисков, он выключил аппарат, вновь включил и набрал новую волну. На экране появилось помещение, похожее на прежнее. Но здесь в дальнем углу копошилась согнутая фигура человека.

Дмитрий Александрович внимательно смотрел на экран.

Человек на экране выпрямился. Он был одет в широкую одежду вроде плаща, и лицо его было скрыто глубоко надвинутым капюшоном. Стоял он у какого-то высокого, узкого предмета с блестящими головками на передней стороне. Вот он поднял согнутую руку, словно смотря на часы. Другой рукой человек осторожно вращал одну из головок.

Дмитрий Александрович, почти не дыша, нагнулся к экрану.

Человек вдруг начал торопливо закрывать тюками и ящиками узкий предмет, которым он только что занимался. И едва этот предмет скрылся из виду, человек резко повернулся и чуть не бегом кинулся к выходу.

Дмитрий Александрович шумно перевел дыхание и провел рукой по покрасневшему лбу. Затем он быстро выключил аппарат и, немедленно включив его, набрал новую волну.

На экране появился капитан «Чапаева».

Увидев Дмитрия Александровича, он встрепенулся и живо спросил:

– В чем дело, товарищ майор?

• Предыдущая
• 66/139
• Следующая