Волк Севера (ЛП) - Гамильтон Дункан M. - Страница 11

Если они найдут Камень, боги дадут им руководство, сказал настоятель. Этельман молился каждую ночь в течение многих лет, но боги так и не сочли нужным сказать ему, что делать. Его мало утешало то, что он никогда не пытался узнать его секреты или подчинить его силу своей воле. Он знал, что должен был что-то сделать, но дело было в том, что он понятия не имел, с чего начать. Он терпеливо ждал, надеясь, что боги подскажут ему. И дождался. Иногда они испытывали человека, чтобы понять его истинную ценность. Возможно, Камень был его испытанием?

Этельман понимал, что был суров к себе. От одного человека можно ожидать многого. То, что он так долго хранил Камень в тайне, уже само по себе было чем-то особенным. Он знал, что ему предстоит сделать, когда он покинет Леондорф. Он узнает, как его уничтожить, и сделает это, ибо в одном он был уверен: ему не место в мире людей. Это будет его последний поиск, то, что определит его. Эта идея показалась ему странно привлекательной.

Он продолжал смотреть на него, и одно его присутствие словно давило ему на грудь. Казалось, он все чаще занимает его мысли. Неужели боги наконец-то подсказали ему, что пора действовать?

В тот День Джорундира Вулфрик вернулся домой лишь далеко за полночь. Праздник прошел как в тумане: еда, питье, хлопанье в ладоши. Воины, которые пугали его с тех пор, как он узнал, что значит бояться, подошли и пожали ему руку, улыбаясь, — это дезориентировало, но Вулфрик никогда не чувствовал себя таким счастливым. Он добился того, что удается не каждому, и добился этого в одиночку. Он знал, что еще будет много возможностей все испортить, но он преодолел первое большое препятствие, и вид с вершины был упоительным.

Он устал, и у него болели ноги от долгого стояния, когда он поднялся по двум деревянным ступенькам на крыльцо своего дома. Какой-то звук в темноте напугал его.

Еще не время, мальчик, — сказал голос его отца. Иди сюда. Я хочу тебе кое-что показать".

Вульфрик больше всего на свете хотел спать, но отцу нельзя было отказать. И уж точно не в день Джорундира. Что, если было еще одно испытание, о котором он не знал? Вульфрик последовал за ним обратно в деревню. Празднество все еще продолжалось, и обычно тихий деревенский вечер был наполнен звуками веселья, которое могло принести только большое количество алкоголя.

Они шли молча, обходя празднования, пока не добрались до загона за деревенской конюшней. Вольфрам издал пронзительный свист сквозь зубы. Раздалось фырканье, а затем послышался звук большого зверя, идущего к ним. Из темноты вынырнула огромная черная лошадь. Он направился прямо к Вольфраму и прижался к его руке.

Его зовут Грейфелл, — сказал Вольфрам.

Вульфрик нахмурился. Он не серый. Он понял, что звучит неблагодарно, и пожалел об этом, как только слова покинули его рот.

Вольфрам рассмеялся. 'Нет, не серый. Не поэтому он зовется Грейфелл. Одна из лошадей Джорундира, его лучшая, носила имя Грейфелл. Этот парень был бы достойным скакуном для бога, если бы он когда-нибудь решил вернуться в царство людей. За свою жизнь я вырастил много лошадей, но он — лучший".

Вульфрик протянул руку, чтобы погладить морду Грейфелла, но тот огрызнулся, как только его рука оказалась в пределах досягаемости. Вольфрам снова рассмеялся.

Он гордый, высокомерный и злобный, и он не потерпит тебя ни на мгновение, пока ты не докажешь ему, что достоин".

Вульфрик кивнул.

Я дал ему свободу, когда он был молод; позволил ему бродить по пастбищам, но он всегда возвращался", — сказал Вольфрам. Наши линии переплетены, и он знает это так же хорошо, как и я. Мой дед сражался верхом на лошади своего прадеда, и эта связь уходит корнями еще дальше. Прародитель Грейфелла умер подо мной, но только после того, как уберег меня от беды. Грейфелла почти не нужно было ломать, когда пришло время. Казалось, он знал, для чего предназначен. Я знал, что в нем есть что-то особенное с момента его рождения, что кровь его рода течет верно и по-прежнему сильна. Точно так же, как, как ты показал сегодня, сильна наша".

Заботься о нем, заслужи его доверие и уважение, и он будет с тобой до последнего вздоха. Это лучшая лошадь, на которую я когда-либо смотрел. Для меня было счастьем воспитывать и тренировать его. Теперь он твой".

Адальхаид сидела на крыльце дома Вулфрика еще долго после того, как воздух стал достаточно прохладным, чтобы чувствовать себя неуютно. Она прижимала к груди небольшую, завернутую в ткань посылочку, но понимала, что оставаться дольше бессмысленно. Это был подарок, чтобы поздравить Вулфрика с тем, что он стал учеником. Она понимала, что он может вернуться домой только после рассвета, и чувствовала себя глупо, что просидела здесь столько времени. Она ни за что не стала бы ждать его так долго.

Когда она встала и направилась к дому, то поняла, что теперь, когда он начал свое обучение, у него будет много дел. Она задумалась, сколько времени останется для нее.

Наблюдать за весельем других было тяжело для Ритшля. По большей части его самоизоляция в лесу не доставляла ему хлопот, но наблюдение за тем, как они наслаждаются собой и обществом друг друга, разъедало само его существо. В его голове проносились образы жизни, которую у него отняли. Две маленькие девочки и жена, которая нежно обнимала его, когда он просыпался посреди ночи от ужасов, которые не мог объяснить. Отнятые кровавым потоком, между каждым из которых был всего один день. Но это было не все. Было нечто большее. Время до смерти жены, о котором даже сейчас он помнил лишь отрывки.

До их смерти это время было совершенно пустым, как будто его жизнь началась, когда он проснулся на берегу реки в полный рост одним холодным днем. Он плутал по лесу, казалось, несколько недель, прежде чем нашел деревню, которая приняла его и дала ему кров. Со временем он обрел жену и дочерей.

После их смерти ужасы, преследовавшие его во сне, стали более отчетливыми. Воспоминания о падении, о холодной, яростной воде, о панике. Воспоминания о камне, могущественном и древнем предмете. Воспоминания о человеке. Священнике, за которым он сейчас наблюдал.

Прошли годы странствий из деревни в деревню, пока он нашел лицо, которое соответствовало тому образу в его сознании, и теперь он был уверен, что нашел. Когда он наблюдал за священником в сером одеянии, что-то показалось ему странно знакомым. И тут его осенило. Он сам был священником. Священник Ритшль. Эта мысль заставила его рассмеяться. Странное дело, как работает разум, и давно забытые вещи могут вернуться в память такими же свежими, как в день их создания.

Жрец Этельман забрал камень у Ритшля, в этом он был уверен. Теперь настало время вернуть его обратно. Он даст ему все, что он хотел, и даже больше. Он будет принадлежать ему, и он не позволит ничему встать на его пути.

Отец Вулфрика показал ему, как обращаться с мечом, с тех пор как он решил стать воином; как правильно держать меч, как выполнять основные удары и парирования. Однако ему предстояло проделать большую работу, чтобы догнать своих сверстников.

К тому времени, когда Вулфрик пришел на первый день тренировок, на поляне уже было несколько человек, причем задолго до назначенного часа. Среди них были Элдрик и Анжест, два самых известных воина деревни. Ангест наводил на Вулфрика ужас с тех пор, как он впервые увидел его в детстве. Его присутствие только усугубляло нервозность Вулфрика; оно заставляло его сомневаться, действительно ли он хочет быть здесь. Его кровать казалась гораздо лучшим вариантом.