Грустное начало попаданства (СИ) - Леккор Михаил - Страница 34

Он уже наш, хотя старое романовское в нем еще явственно видится. Но, с точки зрения советского государства, это даже лучше и с финансовой точки зрения и с идеологической. А чтобы он и дальше был на нашей стороне, надо его сделать коммунистом или сотрудником НКВД.

— Или тем и другим, — предложил Хозяин, подойдя к Сергея, — ты я вижу, еще не отошел от слов своей секретарши, а, по совместительству, подружки. Так отойди и подумай. Предложение-то толковое. Иначе ведь так и остановимся, где стояли.

Что-то я должен куда-то идти и кем-то становится. Ну членом ВКП (б), еще ладно. Большевиком я быть не собирался, но и откровенной антипатии к этой партии не имел.

Когда-то, теперь уже давным давно (это к XXI веку), покойные его родители в 1960-х годы стали коммунистами как бы между прочим. Как все. И также в начале 1990-х годов вышли среди прочих, ни в том, ни в другом случае не прилагая особых усилий. Чем он хуже родных предков?

А вот служба в НКВД, да еще сексотом, это было противно. Ну его к лешему! Вот же ж, помогла Алена, то ли радоваться, то ли пугаться. Уедем отсюда, вначале обязательно потащу в какой-нибудь роскошный ресторан — заслужила. А потом «дома» — в здании Комитета, где он не только работал, но и ночевал, выпорю — тоже обязательно заслужила.

Сталин между тем не уходил, также стоял и смотрел в упор. Видимо ждал ответа, пусть и немедленного. Хоть и понимает, что получил недавно моральный нокаут и ему надо придти в себя, но ведь и ждать долго его не стоит. Вождь все-таки!

Так что Сергей решил уступить, если и ему чуть-чуть пойдут навстречу в самом неприятном. Сказал, как бы невзначай:

— В НКВДя мог бы пойти (добавил мысленно — только не сексотом), но лишь в Европейский отдел.

И посмотрел на Сталина голубыми ангельскими глазками, как глядел на него младший кот Снежок.

Не знаю уж, что тут сложилось — взгляд ли, или Вождь с самого начала не хотел брать его в страну, но И.В. Сталин неожиданно сразу согласился.

Ух, как хорошо вышло! Теперь и о партии можно поговорить.

— Тоаприщ Сталин! Я и сам хотел попроситься в партию, для меня это большая честь. Но ведь рядовые коммунисты в ячейке не согласятся!

— Не согласятся, зачем? — пыхнул трубкой Хозяин.

— Так ведь великий князь и в коммунистическую партию. Тут, пожалуй, и самый гибкий член ВКП (б) не решится сказать ЗА. Я даже не знаю, кто за меня поручится.

Секретарь ВКП (б) И.В. Сталин, хорошо знающий внутреннюю кухню партии, добродушно кивнул:

— Наша коммунистическая партия славится свои пролетарским демократизмом. И никто не заставит рядовых коммунистов голосовать против партийной совести. Однако, если у вас нет черных подленьких делишек, вам нечего боятся, будут протии, но будет и ЗА.

Он повернулся к девушке:

— Товарищ Кормилицина, вы большевик?

— Да, товарищ Сталин, я вступила в партию в числе первых после возобновления приема в 1936 году, — то ли доложила, то ли похвасталась Алена.

— Хорошо, товарищ Кормилицына, вы можете дать рекомендацию товарищу Романову, или, точнее, Романову-Советскому?

— М-м, — протянула она, стрельнула глазами на Сергея, что-то про себя и решительно сказала: — да, товарищ Сталин, я могу дать товарищу Романову-Советскому рекомендацию по приеме в партию.

Вождь удовлетворенно сел за письменный стол. Видимое колебание девушки даже понравилось ему. Не бездумно согласилась, понимает, что коммунист, рекомендующий нового кандидата в ВКП (б) сам в какой-то мере отвечает за него, как один из родителей. Не зря рекомендателей тоже двое.

Придвинул к себе лист бумаги, что-то размашисто написал на нем, потом расписался, прокомментировал:

— Ну, а вторым рекомендующим вас в партию буду я! Не будете сильно возражать, товарищ Романов?

Вождь лукаво улыбнулся, понимая, что у великого князя нет особого выбора. Великий князь, как член партии был очень опасный эксклюзив, руководители партии, сам И.В. Сталин, как член Политбюро и секретарь ЦК, должен был принять в этом участие. Да и вообще, попаданец, насколько он понимал в режиме диктатуры, понимал, что такой крупный шаг мог сделать лишь диктатор. Лишь в таком случае получался хоть какой-то позитивный результат.

Правда, Сергей все же предполагал, что И.В. Сталин перестрахуется. Проведет постановление Политбюро о приеме в партию великого князя или даже решение ЦК опросом. Уже не один, а кучка. Но нет, видимо, секретарь ЦК принял во внимание, что великих князей и в мире-то мало, а уж в СССР вообще один, по крайней мере, мужского пола.

И просто сам написал рекомендацию. Тут и принцип пролетарской демократии не пострадал, и кто решиться персонально возразить всесильному секретарю ЦК?

Согнул лист вдвое, порекомендовал:

— Торопиться не надо, товарищ Романов, но и затягивать не стоит. Мало ли что нас ждет впереди. Скажем, подайте заявление накануне октябрьских праздников (7 ноября по н. ст.) и это будет нормально.

И.В. Сталин, по-видимому, почувствовал, что время для посетителей у него израсходовано, стал торопиться. Начали прощаться и гости, хватит уже, итак более двух часов пробыли.

Хозяин их не задерживал, лишь констатировал, что работа Комитета у Сергея идет нормально, в рамках постановлений ЦК ВКП (б), к самому товарищу Романову-Советскому никаких претензий нет. Он должен лишь в ближайшее время вступить в партию, а потом оформится в НКВД.

Тут Сталин помедлил, подумал и сказал нечто странное, типа, что в наркомат внутренних дел он бы пока ходить не рекомендовал. Лучше бы к середине ноября, не раньше.

Посмотрел на непонимающее лицо у Сергея Александровича, и, наоборот, на очень понимающее, даже хитрое его спутницы. Порекомендовал:

— Товарищ Романов, вы на верхах партии и правительства находитесь недолго, лучше больше советуйтесь с женой. Она у вас не толькокрасавица, но и умница, аж слюнки бегут. Был бы помоложе — украл бы, — помолчал, давая понять, что все это шутка, продолжил: — у вас ведь, время, я так понимаю, сейчас много свободного?

— Да, товарищ Сталин, — аж подался вперед попаданец. После быстрого ритма XXI века, когда у любого человека сутки строго разделяясь на минуты и даже на секунды, прядущий ХХ век казался излишне неторопливый.

— Вот-вот, — одними губами улыбнулся И.В. Сталин. Посоветовал: — женитесь, пока любимую женщину ку вас не отобрали. Потом жалеть будете.

— Что? — не понял Сергей.

— Я говорю, то, что вы живете с секретаршей вместе, хорошо, — начал сердится Хозяин, — а то появились сейчас всякие, то с мужчинами живут, то с собаками, тьфу! А вот то, что вы эти отношения официально не регистрируете, плохо! Товарищ Кормилицына, прошу вас, возьмите на себя инициативу, сводите этого молодого человека в ЗАГС.

— Слушаюсь, товарищ Сталин! — покраснела, но готовно ответила Алена.

— Гм, — негромко кашлянул Вождь, откровенно посмотрел на настенные часы, объявил: — на этом, товарищи, время мое сводное совершенно истекло, пора в Кремль, на службу. Кстати, поехали в моей машине, как?

Оба гостя, что Сергей, что Алена прекрасно понимали, какой части они удостаиваются. Отказаться в этот миг мог только совершеннейший дурак. Поехали, конечно. Сергей сел рядом со Сталиным, а его секретарь, как лицо менее важное, на переднее сиденье, рядом с шофером.

По пути Алена, повернувшись к мужчинам на заднем сиденье, по педантичной милицейской привычке докладывать о всех нестыковках и служебных приключениях, рассказала о некоей стычке на рынке. На всякий случай, в юмористическом плане. Мол, посмейтесь, товарищ секретарь ЦК!

И.В. Сталин, однако, в отличие от секретаря и, в данном случае, охранника, к информации отнесся серьезно, даже хмуро. Поинтересовался, сколько было у великого князя охранников, и кто имел оружие. Оказалось что охранник, вернее охранница была только одна, а пистолет, вроде бы Алены есть в дамской сумочке? Проверили вместе, точно, под пудреницей лежит, правда, незаряженный.

Сталин, с явной усмешкой наблюдавший за этой суматохой, в конце концов, не выдержал и вслух выматерился, помянув, правда, очень неодобрительно лишь Ежова, как наркома НКВД. Сказал, как приговор прочитал: