Грустное начало попаданства (СИ) - Леккор Михаил - Страница 16

Ха, аесли Николай Иванович всего лишь передал мнение Хозяина. Тогда как? А-а, сто бед, один ответ!

— Ты это, гражданин Романов, — попросил он от безвыходности у зэка, — ответь мне просто — великие князья мажутся, как бабы, или нет? Четко и кратко — да или нет!

Заключенный ответил сразу, видимо, это было в порядке вещей:

— Ели кратко, — безусловно, нет. Обычные же мужики, понимать надо. А если вообще, то некоторые используют, но только на великокняжеские рауты. У товарища Сталина раут, нет? Так что же вы меня так подставляете?

Непонятный заключенный задал опасный вопрос, на который Игорь Анисимов ни за что не хотел отвечать. Вместо этого он обрушился с матерщинной руганью на подчиненных. Показывая тем самым, что он не с ними, что все это их самодеятельность, за которую он может сам наказать. А уж нарком, если захочет, так им набьет!

Подчиненные, уже тихие и боязливые сгрудились около умывальника тюремной камеры, уж как они смогли встать вдесятером, не менее, на этом крохотном пятачке. И оттуда смотрели кучей испуганных глаз.

Наведя порядок, как он это понимал, среди своих, Анисимов спросил уже у Сергея:

— На одежду претензии какие-то есть?

— Нет! — твердо ответил Сергей и гордо покрутился вокруг своей оси. В отличие от покраски, наряд нему очень понравился. Умеют ведь, когда хотят и когда знают!

— Пошли! — коротко приказал своим людям Анисимов, на всякий случай, он все-таки здесь старший, дал указание надзирателю покормить ужином и уже в конце, даже не приказал, посоветовал, пусть и командным тоном: — ждите, гражданин Романов, ночью за вами придут. Не марайте и не мните одежду!

Такое внимание, дотошное и даже надоедливое, через короткий срок чрезмерно надоело и утомило. Кровать Сергею была днем недоступна, надзиратель еще раз напомнил об этом, пусть и мягко и без угроз карцером. Узник стал теперь очень важным, но все равно оставался заключенным. Пришлось сесть за стол и, устало выгнувшись над столом, дремотно вздохнуть.

Настоял все-таки на своем, не дал красить лицо. Он же не гей и, тем более, не женщина, а СССР не долбанный Запад, что смеяться понапрасну? Но и стоило это ему много нервов. Очень много. Нет, с другой стороны, сталинские репрессии в чем-то были здесь полезны, силовые структуры нашей страны до сих пор, как черти ладана, боятся сексуальных извращений. Как в конце 1930-х годов гомосексуалистов извели, так только в глубокой тайне и заводятся.

Только вот масштабы очень изрядны. Так ведь и никаких людей не хватит, даже великих князей, мда-с. Соревнование, кто раньше потратится — люди или патроны, люди, конечно, проиграют. Да и неправильная эта игра. Соревнуйте лучше на счет детей. Очень умилительно и полезно, а молодым людям к тому же еще весьма нравятся.

Некоторое время он откровенно дремал. А как быть? Устал, перенервничал, опять же воздух тяжеловат и углекислого газа много. Тут и здоровых и неутомленных людей в сон тянет. А уж тем более усталый заключенный.

Появление ужина, тем не менее, всегда является хорошим стимулом для активной жизни. Сергей живо поставил тарелку и кружку на пластину окошечка двери, которое для этого, в общем-то, и было сделано.

Не стоит тянуть со временем, разносчик пищи — не работник кухни, такой же заключенный, просто чем-то понравившийся, или, может быть, показавшийся начальству надежным, может и уйти. да и хочется уже кушать, честно говоря.

Собака Павлова, куда уж там. Не было пищи — не хотелось. Появился сигнал — шум легонькой тележки — сразу захотелось. И что к чему рассуждать, как в частности, человек — биологическое существо. Ну а остальное им уже придумано. Не веришь? А поставь на стол перед ним чашку супа или каши, а потом определи какую-то арифметическую задачу. Многое он решит?

Поставил на стол вожделенную пищу. Сегодня на ужин была ячневая каша, чай и кусочек черного хлеба. Да, разносолами в тюрьме не балуют. Суп так обязательно из капусты, при чем квашенной, даже летом. Редко-редко бывает уха из соленой каспийской селедки. А на второе бывает зерновая каша, по-разному приготовленная и из разных культур, но, тем не менее, лишь из зерна. Гороховая, гречневая или просяная каша не бывает никогда, так же, как мясо или рыба (про молоко совсем не говорю). Даже овощей не увидишь, кроме квашенной капусты, а картофель только в супе и лишь понемножку, для вкуса.

Да, сталинские великие реформы. И хвалишь их, и ругаешь, а сядешь жрать за стол, так только руки разведешь. Ведь и масла нет. Не животного, бог с ним, мне бы подсолнечное или конопляное, но увы…

Но вот само приготовление уже вызывает только сплошной позитив. Профессионалы повара и не учатся на заключенных. Ничего у них не подгорает и не бывает непроваренным. Хорошая пища.

Сергей Логинович черпанул полную ложку каши и положил в рот. Хорошо! Крупа и вода с щепоткой соли, а все равно приятно. Тело-то ведь правильно реагирует. Простая, но экологичная пища, без химии и не нужных разносолов. Берешь немного и нехитрая еда, зато дольше проживешь, если не расстреляют ненароком.

А вот чай опять вызвал рекламацию. И ладно бы грузинский, на уровне ободьев и дубинок чай, но ведь и сварен неправильно. Кофееды, что ли, повара, кофепийцы? Или кровопийцы, хе-хе? Попытался поговорить с очередным разносчиком, или даже с надзирателем, отказались даже слушать. Не положено, говорят.

Ну не положено, так не положено, будем молчать. Хотя хорошего чая неплохо бы выпить. Куда ведь еще попадешь отсюда, на Севера или, вообще, на кладбище. Сейчас это легко. И сам не поймешь, мертвым окажешься. Как говорил покойный Алексей Дуринцев, статистическая погрешность и ты уже покойник. А тут целый великий князь! Толи враг, толи экзотический вредитель, раз в Лубянку попал.

Думая, так и не понял, как все съел до крошки, до последнего глотка невкусного чая. Вымыл посуду, а, точнее, прополоскал. Больше в холодной воде ничего не удавалось. Впрочем, видимо, на кухне баки, кастрюли и прочее общее мыли более тщательно, в горячей воде. Во всяком случае, болезней желудочно-кишечного тракта Сергей за своим бренным телом не чувствовал.

Теперь что же, все нехитрые заботы сделаны, а впереди целый вечер, видимо пустой. Подшивки газет, к сожалению, у него уже унесли. Похоже, решили, что хватит. А если не успел почитать, то они не виноваты. Вот ведь прохиндеи!

Хотя в чем-то они правы. Так или иначе, Хозяин Кремля и страны теоретически этой ночью его ждет. Не дай бог не ждет, прокляну! Еще одну ночь без сна, нервничая, бр-р! Врагу не пожелаешь, а не то что себе. Но и встречу в Кремле тоже не стоит ждать, как автоматическую панацею. Сам, своей головой ищи выход, благо подарок ему от этого кульбита может быть большой — аж целая жизнь, причем своя.

Сергей присел за столом поудобнее, заставил себя ожить. Пусть дремотная ночь, а мебель к полу прибита (условно, может быть и привинчена). Все одно ее не сдвинешь, а поскольку она расставлена под разную комплекцию, в том числе большую, а он все-таки худой, то, как не дергайся, а, сидя на стуле, до стола, как до Шанхая… вот-вот и это частью тоже. Или, хотя бы, головой дотянутся.

Дотянулся. Заодно положил на стол руки и переднюю часть тела, как вы понимаете. Правда искомую заднюю часть туловища, которая все еще предположительно идет до Китая, в итоге едва положил на кончике стула. Но ведь положил. Ты, главное, ненароком не шлепнись на пол. Тут хоть все близко, но все равно будет больно. А если ты еще подерешься с тюремной мебелью, то вообще кирдык. Идти к И.В. Сталину попаданцу сам литературный канон темы велел, но на большой бланш на лице никто не указывал.

Ух, приземлился! Теперь подобрать какую-то классическую музыку, не обязательно трагическую, достаточно строгую, торжественную. Так, Чайковского хватит? Обычно предполагают Шопена или Вивальди, но я предпочту отечественного автора. Тем более, он не только россиянин, но и земляк по малой родине.