Наследница старой башни (СИ) - Ром Полина - Страница 22

Больше всего преобразований было в кухне. Отмыли, побелили, навесили удобные полки. Вычистили тот самый странный сток, идущий от окна. Я примерялась и решила, что сток высоковат, и так неудобно. Поставили перед ним широкую и основательную подножку.

Посуду я разложила лично. Печь-плиту проверили, подмазали, где дымило, прочистили дымоход. Кухня посветлела и похорошела, но отсутствие окон меня не радовало. Возможно, потом здесь устроим что-то вроде ванной, а для кухни нужна нормальная светлая пристройка. Но все эти планы сильно на потом.

Из срочного: до зимы переложить огромный камин на первом этаже в нормальную печь. Из самого срочного – посмотреть замковый огород. Это он будет нас кормить до тех пор, пока все здесь не наладится. А на это может уйти и не один год.

На огород староста сопровождал меня лично. Смотрели, совещались. Я мяла землю в руках, спрашивала, что за сорняки растут и понимала, что земля действительно неудачная. Только вот раз на ней отлично конский щавель растет и даже черника, то почва сильно кислая.

Так что, не дожидаясь, пока на деревенских огородах массово начнутся работы, с первого дня недели на мою землю отправились все четыре деревенских коня. Землю пахали, за пахарями шли подростки и собирали вывороченные корни. А за подростками шли женщины и широкими жестами раскидывали печную золу.

Её я набрала, сколько смогла, в самой деревне. Местные варили из нее мыло, в щелочи кипятили белье, но как удобрение она не использовалась совсем. Потому у каждого дома к весне собиралась довольно большая куча. Вот ею-то я и выравнивала кислотность почвы. Еще бы дождичек, и совсем отлично было бы.

Лето тысяча восемьсот тридцать второго года от сошествия Господа запомнилось мне на всю оставшуюся жизнь каторжным трудом.

Очень недовольный Прон съездил в город еще раз через две недели, закупил все, что было в составленном мной списке, но больше всего его поразил заказ, который он забрал у кузнеца:

-- Это за что же этакие деньжищи то плочены?!

-- Летом, как посвободнее время выдастся,– узнаешь. Нужны будут человек семь для работы. Работа тяжелая, я за нее платить буду. По серебрушке в пять дней. Найдешь людей?

Он потер небритый подбородок и ответил:

-- За такую деньгу я и сам пойду, ежели чего.

-- Нет, Прон. Прости, но работа действительно тяжелая. Да и не в деревне. Тут нужно молодых и крепких.

-- Ну, коль нужно – найдутся. Как запонадобятся, скличите меня. А добро это куда девать? Никак не пойму, на что оно гожее.

-- Добро это пока в сарай сложи.

***

Земля в деревне была моя, крестьяне – арендаторы. Пусть я не собиралась брать с них в этом году налог, но в договорах аренды было и еще одно удобное для меня условие – услуги. Меня должны были обслуживать и возить, куда прикажу.

У каждой семьи свой договор. С кого-то полагались конь и телега, с кого-то – молоко-творог, с кого-то – просто работа. Это и была та самая пачка бумаги, врученная мне мэтром Фонкером. Я потратила на изучение не один вечер.

Сделала выписки, соорудила график работ так, чтобы селянам тоже было удобно. В среднем получалось, что в день у меня – полтора работника. Смешно звучит, понимаю. Просто один день приходили два человека, а на следующий только один.

Конечно, никакого сокращенного рабочего дня здесь не знали, работали от света до темна. Но и огород у меня к середине лета был таких размеров, что смотреть страшно. А его ведь нужно было еще и поливать! Никаких капельных поливов или удобных шлангов с водой просто не существовало.

Проблема была в том, что абсолютно все продукты, кроме мяса и муки, мне требовалось вырастить самой. И не на себя одну, а на троих взрослых и ребенка. Так что рабочих рук мне не хватало категорически. И я, к ужасу Лесты и молчаливому осуждению Норы, работала сама. Пусть не ходила с лопатой, но и полоть приходилось, и воду таскать к кустам.

На краю огорода стояли три старые бочки. В них наливали воду, а уж потом я использовала ее для полива, когда она прогревалась солнцем. В одной руке ведро, в другой литровая кружка. Зачерпнула ведром из бочки и идешь по ряду. Шаг -- зачерпнуть кружкой из ведра, вылить под куст. Следующий шаг…

Спасало только то, что про растения и посадки я знала больше, чем любой другой житель села.

***

Вернувшись из города, я первым делом занялась семенами. Стоили они не так и дешево, потому экономила я на всем. Вплоть до того, что помидор купила три сорта, но всего по шесть семечек.

В отличии от моих крестьян, которые «этакое баловство» почти не выращивали, предпочитая картошку, репу и лук с морковью, я сажала все подряд. Хотя бы для того, чтобы разобраться в местных сортах, определить ренне- и позднеспелые, завести собственные семена.

Здесь, например, почти не практиковали выращивание из рассады. Семена просто кидали в землю и ждали всходов. Я же замочила все, что смогла и выставила на подоконники кучу найденных в сараюшке горшков с трещинами и непонятных ящиков. Да, страшные они и комнаты вовсе не украшали. Зато к тому моменту, когда крестьяне только начали копать огороды, у меня уже стояли пикированные крепкие росточки.

С помидорами я особенно возилась. Два сорта оказались очень высокорослыми. Для них пришлось делать опору. Вот с них, с нижней части, я насрезала пасынков. Это совсем не сложно.

Если кусты пышные, но нижние побеги только мешают, тянут на себя питание и соки, не дают нормально цвести кустам. Если их не удалить, цвет даже осыпаться может. Так что как только они достигали пятнадцати сантиметров, я их срезала, набирала очередной пучок и ставила в воду. Через три-четыре дня, видя маленькие белые корешки, сажала в землю. Так огород и рос.

Картошку я и вообще разделила на глазки. То есть, из одной проросшей картофелины я делала четыре-шесть будущих кустов. Конечно, пришлось немного потрудиться, а не просто разрезать картофель. Дома я так не убивалась. Но здесь присутствовал серьезный страх остаться без урожая, да и о качестве почвы я знала маловато. Потому, набрав угля и растерев его в порошок, я руками припудривала каждый срез. Так вернее будет. Тут мне охотно помогала Элли.

Она вообще с удовольствием слушала мои рассказы о том, что и зачем я делаю. Конечно, сказки Норы были хороши, но мои разговоры о том, как кустик будет питаться и расти, оказались ей не менее интересны. К началу лета с нее сошла излишняя бледность, она стала немного напоминать крестьянских детей.

Нора, на которую я свалила почти всю готовку и мытье посуды, была не слишком довольна. Спорить я не стала, просто приказала. Лесте было не легче. На ней стирка и уборка. Когда она, по привычке, начала на меня ворчать, я посадила их с Норой рядом. Время выбрала вечернее, чтобы Элли уже спала.

-- Смотрите, дорогие мои, – я высыпала перед ними небольшую кучку золотых монеток. – Это – всё! Понимаете? Совсем всё! Больше у меня денег нет, и мне их никто не принесет. Если вы считаете, что мне нужно сидеть сложа руки и ждать, пока деньги закончатся, может быть, кто-то подскажет, что мы будем есть потом?