Пожиратели миров (СИ) - Кири Кирико - Страница 20

По этой причине я никогда не имел отношений с женщинами, я не заводил никаких романов и не занимался сексом. Закона, запрещающего это не было, но просто не возникало даже желания попытаться окунуться в подобное. Да, у меня бывала эрекция, как у любого нормального здорового мужчины, однако она как приходила, так и уходила, достаточно было три тысячи раз отжаться.

Энгли сидела вся довольная собой и улыбалась, глядя на меня. Она даже не заметила, как моя левая рука дёрнулась, чтобы сломать ей челюсть прямо здесь и сейчас. Однако такое вряд ли мне спустят с рук, а мне меньше всего хотелось внимания.

­— Я уже думала ты гей, — хихикнула она.

— Кто? — прищурился я.

— Я ошиблась, ты просто застенчивый такой… — с этими словами она встала и, довольная собой ушла, виляя тазом так, будто её заносило при каждом шаге.

Проблема любого еретика в слепоте его неверной веры в свою правоту. Это не мои слова, инквизитора, который приговорил один из городов к смерти со всеми его жителями. И эти слова отлично описывали Энгли.­ Её слепота — щит её. Всё, что ты не сделаешь, будет выглядеть для Энгли как признание её правоты.

И я попытался сразу подавить странное чувство, которое появилось в районе груди, когда мой взгляд провожал её покачивающуюся походку. Такое горячее и возбуждающее чувство, как и желание, чтобы эта еретичка поцеловала меня ещё раз, коснувшись руками, для того чтобы ощутить тот внезапный всплеск по всему телу. Странный и непохожий на всё, будто меня пронзило чем-то вроде тока…

Ересь. Я тряхнул головой. Это всё не был я — это был сбой в гормональном фоне и новое тело. В нас нет места подобной грязи, только железная воля и любовь к Императору. Мы оружие, мы меч и щит Империи, а подобное только разрушает и заставляет ослабеть. А ещё мне нужно три тысячи отжиманий, чтобы прийти в себя.

Занятия проходили точно так же, как и всегда — скучно. На одних предметах я ничего не понимал, на других слишком много знал. Так литература проходила мимо меня, а на математике мне было нечем заняться. География разве что развевала скуку. Но не всё было столь однообразно. После урока математики меня попросил остаться профессор.

­— Вы хотели меня видеть? — подошёл я к учительскому столу, когда все вышли.

— Хотел. Смотри, — положил он передо мной лист и кивнул. — Читай.

Мне было достаточно пробежаться взглядом, чтобы понять — я прошёл. По крайней мере, я смог сразу узнать своё имя на листе и прочитать первые три буквы двух слов «эта» и «про».

Этап пройден.

Профессор улыбнулся.

— Можешь гордиться собой. Ты единственный, кто прошёл из нашего детдома. И пока что первый за… лет пять, наверное. Возможно, ты надолго здесь и не задержишься. Остался второй этап, городской, и там уже выявят пятёрку лучших. Попадёшь в неё — будь уверен, что тебя заметят сразу же.

Не хотелось бы. С другой стороны, попасть в верхние эшелоны местной аристократии было бы очень полезно. Всё же план внедриться подразумевал именно это. Поэтому я видел цель и не видел препятствий.

— И когда будет второй этап, о котором вы говорите?

— Через неделю. Поэтому подготовься как следует. Если хочешь, мы бы могли…

— Я справлюсь, — без тени сомнения ответил я.

Физика, математика — всё это было здесь на начальном уровне, который проходят в первые дни обучения. Такое было не знать стыдно. С другой стороны, в империи мы это зазубриваем с помощью имплантов, которые помогают мозгу запоминать быстрее, а здесь нужны свои силы. Неизвестно, справился бы я на их месте или нет с подобным, если мне до сих пор сложно читать.

— Твоя уверенность вселяет в меня надежду, — кивнул профессор. — Но ты хотя бы возьми примерные задания, которые будут там.

Что ж, я не стану отталкивать помощь, которая может оказаться решающей.

— Возьму, благодарю вас, — кивнул я, стоя ровно.

Подготовка никогда не помешает. Даже если ты уверен на сто процентов, всё может измениться в одно мгновение. Не мне ли не знать об этом после системы Орсан.

Неделя пролетела достаточно быстро. Меня никто не трогал, и я никого не трогал. Исключением была Энгли, которая пыталась продвинуть односторонние отношения. Получалось у неё плохо. Разве что один раз она вновь поцеловала меня в губы и положила мою ладонь на свою грудь.

Я совру самому себе, если скажу, что это не было возбуждающе и мягко. Внутри проснулся интерес повторно коснуться груди, чтобы вновь испытать это странное чувство, когда тебя будто чем-то переполняет.

Неприятный инцидент, но с этим я могу справиться. Отжимания делали своё дело, позволяя мне сопротивляться разносчику ереси и продолжать её игнорировать.

Куда больше меня волновала антенна.

Едва настали выходные, я спозаранку встал, собрался и отправился к схрону, где всё и оставил. Мешок лежал там же, на трубе под самым потолком. Всё нетронутое и целое. Я проверил содержимое, пересчитал всё и удовлетворённо кивнул — этого должно хватить.

Теперь необходимо место, где это можно начать собирать. Собирать в подвале неудобно: слишком темно. Детдом отменяется — там процветает воровство и будут лишние вопросы. На улице? Это пока что единственный вариант. Или улица, или найти какое-нибудь помещение, можно заброшенное, чтобы светло и закрыто от чужих глаз.

Однако в спальном районе найти такое место было сложно. С первого раза у меня ничего подходящего обнаружить не удалось. Немного поразмыслив и вспомнив то, что я уже слышал о трущобах, решил, что они подойдут гораздо лучше как место, где ты не попадёшься случайно любопытствующим. К тому же идти было недалеко.

Мне потребовалось три часа, чтобы оказаться на месте.

Сказать честно, трущобы не сильно отличались от спального района. Разница лишь в плотности застройки и состоянии домов. Большая часть из них была старыми или вовсе деревянными, покосившимися двухэтажными сараями, который, казалось, вот-вот рухнут. Ни дворов, ни зелени. Зато виден вдалеке какой-то завод.

В действительности, не было никаких трущоб, просто сами люди выделили этот район как самый криминализированный и неблагоприятный. Границей же служило железнодорожное полотно, которое вело от завода.

Там я и нашёл место.

Небольшой пустырь между железнодорожным полотном и бетонным забором, за котором находились трансформаторы. Здесь были два остова разобранных автомобилей, две бетонных коробки канализационных коллекторов, грязь и мусор. Пустырь был отдалён от основных дорог. А если кто заглянет, увидит лишь мальчишку, ковыряющегося в старом хламе.

И первый день я провёл здесь. Разложив всё на капоте разобранного автомобиля и вооружившись отвёрткой, я начал разбирать всё, что набрал.

Когда всё было разобрано по составным частям, я достал паяльник и принялся собирать обратно. Всё было достаточно просто, если знаешь принцип. Подобная антенна стояла на многих кораблях, как запасной или аварийный вариант, и каждый инженер знал принцип действия.

Хороший выбор места подтвердил и тот факт, что, когда мне потребовалась металлическая проволока, найти её не составило труда. Работа шла отлично, во время перерывов, чтобы отдохнуть, я вспоминал, как метать нож.

Честно признаться, мне нравилось подобное. Даже будучи космодесантником, я любил возиться с техникой.

В свободное время я то и дело, что разбирал что-то, раскладывал по группам, после чего собирал обратно, но уже по-иному, получая другой аппарат. Мне нравилось изучать принцип работы того или иного механизма, наблюдать за тем, что придумали для того, чтобы это работало.

Я мог просто так разобрать рацию, буквально разложив по запчастям, а потом собрать вместе с другими запчастями, чтобы получилась глушилка.

Сидишь в тишине и покое, аккуратно работаешь у себя, сортируешь, потом берёшь из каждой группы по детали, чтобы их соединить вместе и создать что-то новое. В этот было какое-то умиротворение и порядок, когда ты держишь всё под контролем и ничего от тебя не ускользнёт.