Мой первый, мой истинный - Эльденберт Марина - Страница 9

– Втягивать во что?

Достижение – я даже не врезалась в Хуана, обернувшись. Видимо, поняла на уровне инстинктов, что рядом с ними лучше не делать резких движений.

– Моя сестра говорит про гуляния в Лысой бухте, – Мира шагает к нему. – Традиционный праздник. Через две недели. Вы с братом придете?

Он почему-то снова посмотрел на меня.

– А Изабель, значит, не собирается на него идти?

Вообще-то, на гуляния ходили все, и я не исключение. Ежегодный праздник представлял собой конкурс на лучший пирог, разные игры на силу и ловкость, танцы и, конечно же, просмотр фильма на большом полотне под открытым небом после заката. В нашей глубинке не так много бывает развлечений, чтобы пропускать хотя бы одно из них! Тем более такое масштабное.

– Я еще раздумываю, – ответила я.

– Вы знакомы? – ревниво поинтересовалась Мира. Она посмотрела на меня своим фирменным взглядом, которым отваживала других девиц от Артурио, но на мне это не работало.

– Познакомились в мясной лавке. – Пусть теперь кусает локти, что не пошла со мной за цыплятами.

Судя по виду сестры она тоже об этом подумала, но тут же нацепила самую лучшую свою улыбку и протянула Хуану руку.

– Мирабель. Ее младшая сестра. Для друзей просто Мира.

Вместо того, чтобы галантно поцеловать тыльную сторону ладони, Хуан ее просто пожал, раздосадовав Миру.

– А мы уже друзья? – усмехнулся Хуан, почему-то посмотрев на меня. И так, будто невинное «друзья» подразумевало что-то еще.

– Папа не приглашает в гости врагов, – сказала я и направилась в столовую под недовольное шипение Миры:

– Изабель!

Сегодня мама расстаралась: достала старинный фарфоровый сервиз, наследие ее прабабушки, приготовила множество деликатесов – рыба, морепродукты, мясо, и даже приоделась в платье цвета красного вина, а волосы, как и Мирабель, украсила живыми цветами белого гибискуса. Помимо вервольфов на ужин пришла моя старшая сестра Вероника вместе с супругом. Уверена, узнай весь город, что мы пригласили Рамиресов в гости, все жители напросились бы тоже. Или, по крайней мере, попытались бы втиснуться в наш дом. Например, родственники.

Кстати, о родственниках.

– А тетушки Марисиэлы сегодня не будет? – поинтересовалась я у матери, сбежав от Хуана и Миры.

– Я ее пригласила, но у нее прихватило сердце.

Действительно прихватило, раз тетка не пришла посмотреть на вервольфов. Но, может, это и к лучшему.

Додумать мысль я не успеваю: через другую дверь, из гостиной, появляются отец и Даниэль. Даниэль? Имя ему совершенно не подходит, слишком мягкое для мужчины, сделанного словно из камня, из острых граней, о которые можно порезаться. Старший Рамирес на меня не смотрит, но я все равно чувствую его присутствие всей своей сутью. Комната будто заполняется силой, как воздушный шар воздухом. Вот только от нее сложно дышать. У Хуана другая энергетика, более мягкая, не такая подавляющая. Рядом с ним я могу находиться, но в одной комнате с Даниэлем мне находиться почти больно. Сердце будто сдавливает невидимой рукой, и я вспоминаю Марисиэлу и Тонио. Им тогда стало плохо в лавке незадолго до появления Хуана. Может, у нас с ними какая-то сверхчувствительность к вервольфам? Аллергия? Но, помимо этой энергетики, есть в этом Рамиресе что-то слишком властное в том, как он двигается, как себя ведет. Спокойно. По-королевски. Словно он уже король этого мира. Вождь. Альфа.

Так вервольфы называют главного волка, главу стаи – альфой. Чем могущественнее альфа, тем многочисленнее у него стая. А у Даниэля всего лишь один брат. Как такое возможно? Или мое предположение верно? Насчет того, что его изгнали. Могут ли вообще изгнать альфу? А главное – за что?

Пока я все это думаю, все занимают свои места. Даниэль, как почетный гость, садится возле отца, напротив матери, а вот Хуан занимает место кузена Адриана возле меня, чем вызывает новую вспышку недовольства у Миры, которая оказывается по другую сторону стола – тетка Андреа не желает уступать ей свое место рядом с младшим вервольфом.

– Кажется, твоя сестра преследует меня, – прошептал Хуан, склонившись ко мне и согревая дыханием мою шею. Всего лишь на секундочку, но это заставило меня сесть ровнее.

– Теперь ты понимаешь, что чувствую я, – припечатала я.

– Я мужчина, – вполне серьезно заявил он, – мне можно. Это суть всех брачных игр – охотиться за волчицей. Она убегает, ты догоняешь. Не наоборот.

Брачных игр?!

– Я не волчица.

– Нет, – покачал он головой. – Но ты мне нравишься.

– Чем?

– По запаху. Ты приятно пахнешь.

От подобной откровенности я опешила.

– И девушки на это ведутся?

Хуан нахмурился, очевидно, силясь понять, что делает не так.

– Я не говорил это никому, кроме тебя.

– Конечно-конечно, – кивнула я, но сарказма в этих простых словах было столько, что им можно было наесться взамен маминой стряпни.

– Я рад, что вы приняли наше приглашение, – сказал папа гостям. – Нечасто увидишь новых жителей в наших краях. Вы к нам надолго?

– Как получится, – ответил Даниэль. Он сидел по диагонали, и я отлично его видела, как и он меня. – Нас привело сюда одно дело. Уедем, как только сможем его выполнить.

Вот вроде ничего особенного, но я почему-то поймала его мимолетный взгляд на себе. Бред! Их дела никак не могут быть связаны со мной.

– Мы можем вам как-то помочь? – поинтересовался папа. – В ваших делах.

– Спасибо за доброту, но это семейное, – ответил за брата Хуан, за что поймал одобрительный кивок.

– Расскажите, откуда вы родом, – попросила мама.

– Мапинту. Полуостров Роага.

Не край мира, конечно, но достаточно далеко от Вилемии. Впрочем, на Роаге когда-то были вилемейские колонии, это объясняло их имена и знание языка. И экзотичную внешность.

– Ваши предки, наверное, смешивались с местными волчьими племенами, – озвучил мою мысль дедушка. И за столом повисла неловкая пауза.

У того, что мы не сталкивались с вервольфами, была и обратная сторона – все знания о них ограничивались выпусками радиопередач. Но эти передачи создавались людьми для людей, а значит, где-то ведущий мог приукрашивать, где-то вовсе выдумывать, а что-то в принципе мог не знать. Например, вещи, которые могли их оскорбить.

Вот и сейчас напряжение повисло в воздухе. Той самой силы, которую я чувствовала в присутствии вервольфов, будто стало больше. Я метнула взгляд на Даниэля, пытаясь предугадать, как он отреагирует, но внешне он остался невозмутим.

– Я и Хуан – чистокровные представители одного из этих племен, – ответил он спокойно, но вместе с этим высокомерно.

– Значит, там ваш дом, – улыбнулась мама. – Скучаете по нему? По родным?

– Да, – так же коротко подтвердил Даниэль. Но не расслабился, наоборот, силы стало как будто больше. Словно напоминание о родных всколыхнуло не лучшие чувства, а мамина попытка сгладить угол только его обострила.

– Далеко же вас занесло от дома, – присвистнул муж Вероники. – Надеюсь, ваше дело того стоит.

– Стоит, – ответил на этот раз Хуан. – Оно очень важное для нашей семьи.

И за откровенность получил неодобрительный взгляд старшего брата.

– Прости нас, Даниэль, – разрядил обстановку папа. – И ты, Хуан, прости. Мы мало знакомы с традициями вервольфов, но будем рады, если вы расскажете о них.

– Только если взамен поделитесь рассказом о своих, – кивнул Даниэль. Это меньше всего напоминало вежливые беседы за ужином, скорее, какие-то бизнес-переговоры.

– Договорились, – улыбнулся папа. – Что за дело привело вас в Лысую бухту? Возможно, мы можем с ним помочь.

– Дай нашим гостям поесть! – игриво попросила мама, хотя за этой игривостью я уловила привычное раздражение, которое ее охватывало, когда кто-то недооценивал ее готовку. Поэтому лично я утащила с общего блюда несколько закусок: зря что ли я их делала? Обычно на нервах у меня пропадал аппетит, но тут, наоборот, проснулся.

Остальные тоже потянулись за едой. Вервольфы – за мясными деликатесами, кто бы сомневался.