Необычное и обыкновенное (СИ) - Волковский Андрей - Страница 16

Так, надо признать, что следствие пошло по ложному следу: субъект внешне ничем от обычных людей не отличается, повадками тоже. Иначе давно бы кто-нибудь участковому нажаловался: не пенсионерки, так дети или кто из мнительных мамаш.

Раз со стороны его не опознаешь, надо влезть в его разум. Надо мыслить как преступник!

Чернов зашёл к себе за биноклем, вышел во двор, огляделся и вскарабкался на высокую берёзу, растущую за домом. Лишь бы не увидел никто, а то народ глазастый: что не надо — всё подмечает. Лучше б извращенца высматривали!

Чернов взмок, не сколько от усилий, сколько от волнения, перевёл дух и, умостившись на широкой ветке, приник к биноклю. Тут и там висели простыни, наволочки и полотенца. Всюду виднелись детские вещи. А кое-где и бельё.

Итак, что будет делать бельевой вор? Выберет красивую девушку, до белья которой сможет дотянуться!

Чернов огляделся: ага, вот дом, который на всё лето сдали двум городским красоткам. Те поддались общему порыву и вывесили всё свежевыстиранное во двор.

Участковый ещё раз поглядел в бинокль, чтобы точно установить, где висит нижнее бельё — почти за домом, там, где глухой забор. Дотянуться до кружевных богатств можно, если пролезть в дыру в заборе — одна доска там “гулящая”. Видно, временные хозяйки не в курсе.

Чернов слез с дерева и, воровато озираясь, подошёл к забору. Протиснулся в дыру — и тут же был атакован грозным стражем. На него со звонким лаем налетела собачка меньше форменной зимней шапки размером.

— Тихо ты! — цыкнул Чернов.

Собачка не унималась.

— Эй, Коричка, ты чего? — послышался женский голос со стороны веранды.

Чернов представил, как его поймают тут, возле верёвок с трусами, и ломанулся в дыру.

— Да кошку, наверное, увидела, — ответил другой женский голос.

Застрявший в дыре Чернов как мантру повторял: “Я кошка, я кошка, я кошка!”

Собачка, кажется, поверила, — и вцепилась в лодыжку.

Чернов, отчаянно ругаясь про себя, дёрнулся изо всех сил — и оказался за забором. На форменных штанах зияла прореха, оставленная торчащим в заборе гвоздём, носок попорчен мелкими, злыми зубами. Зато не поймали.

Почти не трясущейся рукой он поправил доску и, пригнувшись, торопливо зашагал домой. И как у извращенца нервов на всё это хватает?

Нет, так дело не пойдёт. Тут он, Чернов, погорячился.

Он зашёл домой, переоделся и решил, что надо действовать прямо.

…Чернов отошёл и полюбовался собственноручно написанным объявлением, приклеенным на дверь деревенского клуба:

“Закопавший кое-что под берёзой! Позвони по номеру… и всё закончится благополучно. Если нет, то всё твоё добро уйдёт куда следует. И тебе не поздоровится! Времени тебе до 10.00 утра!”

Позвонит — посмотрим, как с ним быть. А не позвонит — отправится мешок на экспертизу. И поглядим ещё: затаится извращенец или скоренько соберёт вещички и сбежит обратно в город.

В девятом часу Чернов по привычке любовался окрестностями, сидя на крыльце с чашкой чёрного крепкого чаю.

Калитка вдруг приоткрылась, и во двор заглянула городская дамочка. Кажется, из двенадцатого дома. Дамочка была в неприлично облегающей розовой маечке и чёрно-розовых шортиках. Впрочем, как Чернов успел заметить, она всегда так выглядела. Всегда на бегу, с каким-то умным браслетом и наушниками без проводов.

Чуть задыхаясь, гостья заговорила, продолжая бежать на месте:

— Здрасьте, вы же участковый?

— Да, а вы, гражданочка, кто будете?

— Смирнова Инна, — она пробежала к крыльцу и обратно. — И у меня, гражданин участковый — вас так называют? Я не знаю просто… ну в общем, у меня жалоба! Мало того, что я на вашей деревенской сметане два килограмма набрала, так ещё у вас в деревне завёлся извращенец! И наглый!

Дамочка остановилась, размеренно дыша.

Чернов поставил чашку с остатками чая на крыльцо и превратился в слух. Ну же!

Гражданка мучительно долго пыхтела, потом сказала:

— Так вот, он грозится меня шантажировать!

— Кто? Извращенец?

— Да! Объявление написал и на дверь этого вашего клуба приклеил! Нахал! Вот оно, — она вытянула из крошечной поясной сумки и протянула Чернову мятое, порванное по краю объявление. — Вы уж его арестуйте: там и почерк его, и номер телефона — он, видимо, вообще тупой! Кстати, подружки жаловались, что у них в кустах за домом кто-то шуршал. Этот извращенец подглядывал, наверное! Хорошо, его собака прогнала. Она хоть и маленькая, а смышлёная…

— Так, погодите-ка! Так это ваш мешок с бельём?!

— Да…

— А зачем вы зарыли его под берёзой?!

— А как вы узнали?

— Тайна следствия! Так зачем?!

— Ну, вы знаете, я три года худела. Три! Сбросила двадцать два килограмма! — она гордо выпрямилась, демонстрируя и вправду стройное тело. — Особая программа: диеты, нагрузки, отчёты куратору каждую неделю.

— И?

— И, по правилам, одежду, которая стала велика, можно выбросить или отдать кому-то, а бельё надо сохранить, пока не достигнешь своей идеальной формы. Потом надо сунуть всё в нарядный мешок и закопать на природе. Причём отдельно лифчики, отдельно трусики. И оба мешка надо символически похоронить… типа, Инна 52-го размера, уходи, Инна, 50-го размера, уходи, Инна 48-го размера, уходи, ну и там дальше, а я, Инна, 42-го размера остаюсь!

Чернов глядел на дамочку и пытался понять, кто здесь сошёл с ума.

— Ну что вы так смотрите? Не верите? Я лифчики ещё не закопала — пойдёмте покажу! Ну, техника такая!

Участковый покачал головой. Кому расскажи — не поверят. Пожалуй, эта тайна так и останется тайной.

— Не волнуйтесь, гражданочка, с этим извращенцем я точно разберусь!

Весеннее волшебство (городское фэнтези, наш мир)