Стрела в печень (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 30

— Сумы? Что ж, сумы из хорошего материала пошьём здесь и с ещё одной экспедицией снабжения отправим в Якутск. Мука? Мука вещь гигроскопичная… Воду тянет на себя. Может из Бурятии доставить зерно и жернова? А там уже в Якутске размолоть. А почему мука? Может каши варёные с мясом или рыбой лучше хлеба. Ну, чёрт с ним и круп разных доставим, и муку там сделаем. Давай дальше, Витус Иванович, — Брехт вновь чиркнул карандашом пометку на память. Длинна дорога. И четыреста человек. Если по кило в день продуктов, то десятки тонн. Ужас. Как Беринг только справился⁈

— Третий отряд возглавил лейтенант Чириков. Первый отряд на шестистах шестидесяти лошадях двинулся из Якутска в конце августа. На каждую лошадь было навьючено пять пудов груза. Путь по тайге непролазной, по звериным тропам был настолько тяжёл, что без малого триста лошадей пали по дороге. Но по первому снегу в начале октября достигли мы Охотска. Не просто мне старичку сей переход дался, но сорок пять дней в седле выдержал, хоть и простыл однажды. При переправе через речушку, сбросил прямо в студеную воду меня конь.

— А как же Шпанберг на лодках? — замолчавшего Беринга поторопил Иван Яковлевич. Все датчане тормозы? Застревают на половине рассказа, так и Витус Иванович, вдруг примолк и смотрел в чашку. Вспоминал поход?

— Тяжелее всех самому многочисленному второму отряду пришлось. Вышло их из Якутского острога двести три человека. Ещё в Якутске порешили, разрезать канаты и паруса на части, и даже громоздкие якоря пополам разрубить. Шпанбергу для начала надо было добраться до Юдомова креста, и там преодолеть водораздел, а только потом уже по рекам плыть вниз по течению к Охотску. Он двинулся в путь на тринадцати больших плоскодонных лодках. Плоскодонные-то плоскодонные, но помогло это мало, реки во многих местах совсем мелкие, а лодки сидели глубоко, тяжело были нагружены. Сначала хорошо начали, вниз по Лене до впадения в неё Алдана прошли быстро, дальше по Алдану уже вверх, против течения. Там всё же река не сильно мелка и редко пришлось выгружать припасы и перетягивать лодки через перекаты, но приходилось, а время уходило. Осень приближалась. Шли по Алдану они до впадения в него реки Маи. По Маи плыли до впадения в неё Юкомы. Тут уже мелей больше было. По карте, составленной Ельчиным, выходило, что из рек, впадающих в Лену и её притоки, Юкома ближе всех подходит к водоразделу. На водоразделе там крест специальный установлен до него и надо было дойти, но сделать это Шпанбергу не удалось — лодки вмёрзли в лёд недалеко от впадения в неё реки Горби. По карте выходило, что около трёхсот пятидесяти вёрст на дошли они до Юдомова креста, где планировалась зимовка. Это случилось в начале ноября 1726 года. Если бы Шпанберг стал там на зимовку, то постройка корабля стала бы невозможной, ведь основные снасти и якоря вёз он. Шпанберг человек решительный, говорил уже. Пока шёл ледостав, он срубил небольшое зимовье и стал исследовать окрестности с целью обнаружить зимовья и поселения якутов и тунгусов. И у всех обнаруженных забирал силой собачьи упряжки с проводниками. Удалось собрать Шпанбергу сто упряжек и нарт. И он перегрузил на них то, что было в лодках. Нарты они же малюсенькие и на ста не вместилось всё, часть груза пришлось оставить в зимовье на берегу. Тронулись в путь в самые морозы декабрьские. Расстояние оценили неправильно, река петляла и получилось гораздо длиннее дорога. Местные разбегались, кого отлавливали, пороли на виду у всех для острастки и шли дальше, только беглецы уже в колодках. В Юдомском кресте мною было оставлено для отряда Шпанберга семнадцать сум продовольствия. А у Шпанберга, из-за неправильной оценки времени, продовольствия к концу не осталось вовсе, ели павших собак, ремни кожаные и штаны. Люди болели и умирали. И только семнадцатого декабря отряд, наконец, сильно поредевший, добрался до Юдомского креста. Там Шпанберг часть местных жителей отпустил. Зимовать и там он не стал и после трёх дней отдыха отряд по льду рек отправился дальше к Охотску. Тридцать первого декабря они встретили капитана Анашкина, коего я с провизией выслал из Охотска на десяти нартах. Прибыл второй отряд в Охотск шестого января на семи нартах. Шпанберг выглядел плохо. Исхудал, почернел, лицо местами в струпьях, обмораживался несколько раз. Следом стали приходить и другие части этого отряда всего из ста нарт добралось сорок, а припасы для корабля валялись в снегу по всему пути следования отряда. В том числе при переходе был потерян один якорь.

Немного восстановив силы шестнадцатого февраля Шпанберг на сорока нартах, двинулся назад, за оставленными грузами. К тому времени и собак-то почти не осталось, и нарты приходилось тащить людям. Не выдерживая такого пути, начали разбегаться даже русские. По плану, они должны волоком перетащить грузы по несудоходной реке Крестовке и дальше по перевалу до реки Урак, а потом уже сплавить их в Охотск. В этом втором походе погибло очень много людей. И эти люди были ведь крайне необходимы для экспедиции. Плотники, штурманы, матросы.

— Витус Иванович… Если пойдёте ещё раз. Надеюсь на это. Не геройствуйте зря. Почему нельзя было спокойно перезимовать? Эти погибшие люди и утраченные грузы потом ускорили бы строительство корабля. Выиграли чуть, а людей зря загубили и местных против себя настроили.

— Наверное, всего заранее в тех местах не узнаешь. Среди погибших был один очень пригодившийся бы потом человек. Это геодезист Фёдор Фёдорович Лужин. Он со своим другом Евреиновым ходили уже в этих местах на ладье для изучения Курильских островов по поручению Петра первого в 1719 году. Лужин в том плавание составил карту Камчатки, которой мы в дальнейшем пользовались. Без неё было бы совсем худо. Жаль его — смелый и весёлый был человек. А какой рассказчик, заслушивались на привалах.

Ежели у Шпанберга всё было плохо, то и у меня хороших новостей не было. По плану мы должны были воспользоваться судном «Фортуной», что имелось в Охотске, чтобы переплыть Ламское море (Охотское). Но оно было в очень плохом состоянии и нуждалось в капитальном ремонте. А вот только смолы для ремонта не было. А сам Охотск?!! Крепость⁉ Там, когда мы туда пришли, было всего десять изб. Нужно было построить избы, амбар для провизии и много чего ещё. Хоть часовенку небольшую. Для тех немногих лошадей, что я привёл в Охотск не было заготовлено и копнушки сена. Лошади околевали от голода одна за другой. Чего на ордах этих утащишь? Приходилось всё самим таскать и брёвна, и камни, и глину. Да ещё и писарь местный Турчинов, кажется, объявил, что знает про меня «Слово и дело». Я его под стражу, как положено, посадил и после в Якутск отправил. Чего мне бояться⁈ Я чист был перед государем и в делах, и в мыслях.

— Спрошу у Ушакова. Турчинов? Может, Турчанинов? Такая есть фамилия, а вот первой не слышал.

— Может и Турчанинов? Где-то есть в записках.

— Да, чёрт с ним. Найдём — повесим. Дальше рассказывай. Как корабли строили?

— В инструкции Петра было про то неясно сказано. Не точно. На камчатке, а бо в другом месте построить два бота с палубами. Сейчас понимаю, что нужно было строить бот в Охотске, но я решил, что надо это делать на Камчатке, раз Пётр так сперва написал. Решил я переправить грузы в Большерецк, потом подняться с ними по реке и переправиться на восточный берег и уже там начать строительство корабля. А ещё из-за писаря этого проклятого выбрал сей долгий и трудный путь, опасался, что схватят по доносу и не дадут экспедицию закончить, вот и спешил убраться из Охотска. — Беринг вопросительно глянул на Бирона.

— Полно сволочей. Ничего, я тебе Витус Иванович бумагу с собой дам в этот раз, повелевающую именем Анны Иоанновны и Начальника Тайной канцелярии Ушакова Андрея Ивановича вешать на месте каждого, кто крикнет «Слово и дело». Без разбору и опроса даже. Крикнул, и сразу петлю на шею.

— Словом, решил я перебираться подальше от «доброжелателей», а там их полно было. Приходилось ведь им и лошадьми делиться, и припасами, а избытка у самих не было. Решили, что нужно идти к западному берегу, а не к восточному, как хотелось. Лужин, царство ему небесное, говорил, что море у мыса Лопатка на юге Камчатки бурное и судёнышко наше утлое «Фортуна» там потонет. Тридцатого июня под командованием Шпанберга «Фортуна» вышла в море, держа курс к устью реки Большой. К Острогу Большерецкому. А только кораблик отплыл, как прибыл в Охотск отряд Чирикова с припасами. Он попрекать меня начал, мол это на два года увеличит время экспедиции. Нужно было хотя бы на восточный берег сразу плыть. Как теперь определить кто прав?