Темный охотник: Рассказы - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 49

— Вот за что я ненавижу Даханавар и их мероприятия, — произнес Миклош, не отрывая взгляда от распахнутого окна. — Они не гнушаются считать овец ровней себе. Запомни, Йохан. До тех пор, пока людям позволяют стоять с нами на одном уровне, ни о каком величии киндрэт не может быть и речи.

Помощник мрачно кивнул. Он слышал это утверждение не раз и не два, и был полностью согласен с боссом. Людей ландскнехт, также как и Миклош, считал не более чем пищей.

Их машина подъехала к крыльцу почти одновременно с канареечно-желтым «Мазерати». Оттуда выпорхнули весело щебечущие красавицы-фэриартос в дорогих вечерних нарядах, отдали ключи слуге и, провожаемые восхищенными взглядами мужчин, скрылись в особняке. Господин Бальза дождался, когда Йохан выйдет и откроет ему дверь.

Нагнав на лицо выражение презрительной скуки, он отправился по красной ковровой дорожке вслед за фэри[46] . Йохан шел сзади, пристроившись за его правым плечом. Невысокого блондина в черном и громилу в белом узнавали сразу, и никто не посмел их остановить, а тем паче потребовать пригласительный билет — слава о дурном характере Миклоша давно бежала впереди ее обладателя.

Известие о том, что светское мероприятие посетил Бальза, разлетелось со скоростью лесного пожара. На тхорнисха опасливо поглядывали, за его спиной слышались встревоженные шепотки. Никто не знал, зачем он пришел сюда, и чем это может обернуться для всех. Глава клана Золотых Ос слыл сумасшедшим, а коли так — он вполне мог выкинуть какую-нибудь гадость, вплоть до объявления войны. Всем было известно, что тхорнисх ненавидит даханавар. И весь вопрос в том, сколько еще вспыльчивый Бальза будет терпеть, что клан Леди диктует свою волю на Совете.

Миклошу не нравилось это слащавое место. Не нравились ужасающие звуки, которые здешние недоучки смели называть музыкой. Не нравился запах падали, исходящий от фужеров с консервированной кровью, разносимых расторопными официантами. Не нравилось повышенное внимание к себе. Не нравилась многоцветная недалекая публика. Ему вообще ничего не нравилось. Но он решил, что будет выглядеть веселым и удовлетворенным. Поэтому улыбался, кивал знакомым и с интересом осматривался.

Эффект оправдал себя на все сто. Братья и сестры, увидев нахттотера довольным, занервничали еще больше. Несколько слабаков, как бы невзначай, оказались возле выхода. Йохан одарил их мрачным взглядом и пробурчал в бороду несколько ругательств на старонемецком о презренных трусливых кровососах.

Дабы соблюсти рамки приличий, Миклошу следовало поприветствовать королеву бала — Фелицию, но Бальза плевать хотел на приличия. Он скорее бы вышел на солнце, чем стал выказывать уважение кому-то, кроме себя. Поэтому, вместо того, чтобы пойти с вновь прибывшими гостями в центральный зал, он остановился у большого аквариума с разноцветными тропическими рыбками всех возможных расцветок. От пестроты легкомысленных красок у тхорнисха сразу заболели глаза и заломило виски. Жители морей напомнили ему фэриартос, с тем лишь исключением, что молчали, а не рассуждали с умным видом об искусстве. Именно поэтому Бальза выбрал общество рыб, а не выкормышей Александра Мело, коих в этом помещении было предостаточно. Пожалуй, начни они восторгаться звучащей здесь музыкой, которая казалась тхорнисху, обладающему идеальным слухом, страшнейшей какофонией — и он забыл бы о приличиях окончательно. По меньшей мере, его стошнило бы прямо в злосчастный аквариум. В худшем случае — «знаток» мелодий лишился бы головы.

В буквальном смысле.

— Иди, — тихо сказал нахттотер Йохану, который ловил каждый его взгляд. — Посмотри, здесь ли они.

Помощник молча растворился в веселящейся толпе.

Рядом с аквариумом стояли два глубоких кожаных кресла с греческим орнаментом на ручках и невысокий стеклянный столик с вазой, в виде бога Гермеса. Вместо цветов в ней красовалась оливковая ветвь.

Миклош поморщился. Это было вполне в стиле лицемерной Фелиции — подсунуть всем под нос символ мира. Мало того, что по шло, так еще и совершенно не соответствует истине. Женское царство Даханавар в мир и справедливость всегда играло только на словах. На деле же, они давно стали главенствующим кланом, подмяв под себя основной процент голосов в Совете — и отнюдь не добрыми действиями. Раньше на «Леди» была управа в виде Лудэра[47] и Кадаверциан. Но первые погибли в межклановой войне, а вторые, победив в ней, отошли от политики и пустили все на самотек.

Клан Тхорнисх же был в то время не слишком многочислен, и его никто не поддержал. В итоге глупцы дали Фелиции возможность посадить себя на цепь. На очень крепкую цепь. Даханавар стал тем, чем стал, и теперь редко нуждался в поддержке других кровных братьев. Он давно уже не предлагал решения, а диктовал свою волю. Лишь Золотые Осы, да, время от времени, Асиман и Вриколакос[48] поступали по-своему. Все остальные, включая Мастеров Смерти, по твердому мнению Миклоша продались клану Леди, и лишь делали вид, что самостоятельны. Впрочем, возможно, на счет кадаверциан он и погорячился, но считал, что неучастие некромантов в делах сообщества киндрэт — такое же «да» на Совете в пользу Фелиции, как и вопли прихлебателей, вроде фэриартос.

Нахттотер уселся в кресло, закинул ногу на ногу, и, прищурившись, изучал присутствующих в зале, отстукивая тростью по полу только ему слышную мелодию. Молодежь чужих кланов господина Бальзу удручала. Большинство он видел впервые — это было новое поколение, многим не исполнилось еще и пятидесяти лет. Таких он раскусывал сразу — жалкие птенчики, корчащие из себя умудренных опытом киндрэт. Веселые, еще не уставшие жить, еще находящиеся в восторге от своих возможностей, магии и бессмертия. Сверкающие, искрящиеся, весело смеющиеся и… пустые. Слабаки. Когда придет время, тхорнисхи перемелют их безо всяких проблем.

Кровных братьев даханавар было большинство. Впрочем, хватало и фэри, и вьесчи. Асиман было мало, в основном, молодняк. Кадаверциан Миклош пока не заметил. Их вообще практически не осталось (точное число не знал никто, кроме самих Мастеров Смерти). К тому же, некромантов редко привлекали пляски и веселье.