Безумные сказки Андрея Ангелова (СИ) - Ангелов Андрей - Страница 9

— Дай хоть двести тысяч, — жалобно взвыл Сидоркин. – Земными бонусами тоже хочется насладиться…

— Чёрт с тобой! — громыхнул герцог. — Сто сорок две тысячи, и торги на этом закрыты. – Он подал руку.

— Лады, — карманник сжал дьявольские пальцы. – Я бы хотел получить аванс.

Через четверть часа несвятая троица вошла в огромный квадратный зальчик с колоннами. Главное место здесь занимала синяя гладь бассейна, площадью пятьдесят два квадратных метра.

— Девочки! — крикнул Хрыщ, хлопая в ладоши, как заправский султан.

Из-за колонн вышли брюнетка и блондинка топлесс. Кружевные трусики, любезные улыбочки, — классический бордельный вид. Девчонки построились перед клиентами в самых соблазнительных позах.

— Это покойницы? – с дрожью в голосе спросил вор.

— Мы типа похожи на извращенцев, твою маму? – вознегодовал Порось. –  Эскорт-услуги, двести баксов в час. Всё по высшему разряду!

— Мы не знали, каких баб ты больше любишь, — деловито вставил Хрыщ. – Решили взять австралиек. У тебя как на них, ничё?

— Или ты патриот, и в почёте родная кровь? – хохотнул Порось.

Сидоркин почесал яйцо, сказал, облизнувшись:

— Остыньте, ребятки. Баба — она везде баба: попка, грудки, а посредине треугольник.  — Ворик предвкушающе потер ручки и шагнул к сексуальному дуэту. — Ну что, девчонки, потрахаемся?

— Саня, шалавы не говорят на финикийском языке, они австралийки, — тоскливо вскричали демоны.

Полгода без женщины – тот срок, за который ладошки покрываются мозолями. И при виде голого женского тела свербят вполне так себе неиллюзорно. Сидоркин по-хозяйски приобнял красоток, чмокнул их в атласные щёчки. Они мои и только мои! – сладко ныли мозоли, предчувствуя, что сейчас их не тронут.

— Сегодня меня вставляет тока оральный язык, — со слюной на устах зарычал карманник. – Даже, девоньки?

Модельки мило улыбались, профессионально выгибая шёлковые спинки. Хрыщ злобно задвигал ушами, и проорал инструкцию:

— Короче, чувак, у тебя три часа. Девочки покажут сауну, сделают массаж, дадут — куда хочешь.

— Водкой не увлекайся, завтра утром отвезём тебя на работу, — подхватил Пороська.

— Привет, уркаганы, — беспечно отмахнулся Сидоркин, увлекая красоток к бассейну, и на ходу стаскивая штаны.

— Хозяин велел не брить рожу! Не забудь! – крикнули вдогонку демоны.

В бассейн упали три тела, визжа и поднимая тучи брызг. Водичка долетела до братьев, остудив разгорячённые головы.

— Идём-ка, накатим по маленькой, — предложил Хрыщ, завистливо глотая инстинкты.

— Нам ещё шалав отвозить, — мрачно напомнил Порось.

— О, мля, ты не садишься выпивши за руль?!

— Шлюшки должны вернуться домой такими, какими приехали сюда, без автоаварий и прочей хрени, — неохотно пояснил Порось. – Иначе герцог обещал меня поиметь, австралийский сутенёр – его старый приятель. Но… можем и выпить, если за руль сядешь ты.

— Понятно, — процедил Хрыщ. — Ну, может тогда партию в карты?

— Ооо, дааа! — послышался наслажденческий глас карманника. – Да-да, делай, детка!..

Хрыщ резко повернулся и пошёл прочь. Пороська засеменил следом.

Первые лучи утреннего солнца пробились сквозь серое окно комнатки. Пробежались по разбросанным по полу вещам. Отразившись от стены, скользнули по большой кровати с резными ножками. На ней, уткнувшись носом в подушку и раскинув руки, беззаботно спал Сидоркин. Солнечный луч упал на нос воришки, пощекотал за ухом. Побежал дальше и, споткнувшись о голую Санину пятку, бессовестно выглядывавшую из-под смятой простыни, остановился, разливая свет по дремавшей комнате.

В спальне нарисовался Порось, бросил на постель свёрток, дёрнул вора за ногу:

— Вставай, Санёк.

Сидоркин что-то промычал, подёргивая носом. Порось услышал то ли «гав», то ли «нах».

— Поднимайся. Утро, — вовсе не обиделся демон, продолжая трясти подопечного.

Саня всё же открыл глазки и резко сел на кроватке. Заспанный взор уткнулся на хвостатое существо в зелёных шортах. Головка гудела.

— А чё, тут бывает утро?.. – карманник поморщился, по кусочкам вспоминая вчерашний день.

— Тяжко, брат? На-ка вот, выходи из сумрака, — ухмыльнулся Пороська, подав бутылку «Пунша».

Ворик споро открыл бутылку зубами, сделал добрый глоток:

— А-а, как нектар по жопе! – пропел Саня, на полсекунды прикрыв глаза.

— Давай, опохмеляйся, сцы, одевайся. И поскорее. Времени мало, — нервно затоптался демон.

Сидоркин поставил «Пунш» на тумбочку, потянул свёрток. Из оберточной бумаги вывалилось какое-то тряпье. Карманник, кривясь, расправил драную кофту:

— Что это, чёрт возьми?!

— Свитер.

— Вижу, что не штаны! С какого бомжа вы это сняли? Нет, я, конечно, не… не герцог, но… какого хрена я должен это надевать?!

— Тебе надо выглядеть естественно. Настоятель должен поверить, что у тебя плохая житуха. И без Бога чертовски плохо! У тебя десять минут, — отчеканил демон, удаляясь. —  Жду в тачке.

Ворик с отвращением оглядел рванье, валяющееся на кровати. Сплюнул сухой слюной. Натянул штаны и кофту. Рассмотрел своё отражение в зеркале, в старинной бронзовой рамке.

— Красавец, вашу мать! – проворчал Сидоркин, морща нос. Заплатки на коленях и на локтях, засаленные манжеты, а главное – удивительный по чистоте запах…

Сидоркин обулся в резиновые галоши. После сделал ещё один добрый глоток, и покинул спальню, пробубнив:

— Чувствую себя полным кретином…

* * *

В коридорах замка было пустынно и тихо. Сидоркин без труда нашёл дорогу к выходу, — к нему вела одна-единственная лестница с чердака, где вор и дрых. На мгновение карманник задержался перед великанами. Задрал голову и нахально спросил:

— Что скажете, ребята? Как вам мой прикид? – От вчерашнего трепета перед исполинами не осталось и следа. Хотя, возможно, действовал «эффект похмелья», после бутылки пунша. Сидоркин повертелся перед стражниками и так, и этак. Однако кровососы застыли с каменными лицами, ни черта не реагируя.

— Не хотите поболтать, да и хрен вам в руки, — беспечно заявил ворик, отходя от великанов. — Тоже мне, крутые, ха!..

Сидоркин вдохнул чистого утреннего воздуха полной грудью. Неожиданная уверенность наполнила его душу! Может потому, что ему предстояло заняться делом, в котором он был, несомненно, профи. А, может, он надеялся, что, покинув это странное место, он вернется в тот прежний, знакомый ему мир и все произошедшее окажется сном. Был ли сон страшным? В этом Саня уже не был столь уверен. А вот странным – точно был.   

Пороська выдернул ворика из задумчивости:

— Надо приехать до обедни. В обед игумен запрётся в церкви, и будет славить Бога. А кадровые вопросы решает тока он. Не успеем, и будешь куковать под стенами обители до вечера! – пояснил демон, усаживаясь на пассажирское место в салон «Москвича».

Сидоркин опять с сомнением оглядел машинку, и полез на заднее сиденье. Не удержался и проворчал:

— Слышь, ребзя, вы бы всё-таки тачку поприличней нашли. На такой рухляди ездят тока русские пенсионеры.

— И чем тебе не нравится наша тачка? – поинтересовался Хрыщ в ипостаси шофёра. Он с ухмылкой поглядывал на гостя в зеркало заднего вида.

— Ну… плевать, в общем, — Сидоркин равнодушно пожал плечами.

Демон повернул ключ зажигания, и машинка, набирая обороты, понеслась прямо на белую стену, окружавшую резиденцию… После вчерашних приключений Саня, конечно, догадывался, что сейчас произойдет, но всё равно было как-то не по себе. Стена стремительно приближалась.

— Ёпт! — В последнюю секунду воришка всё-таки не выдержал и зажмурился. Тачка плавно вошла в стену… Вновь тёмный туннель с резкими поворотами… Карманник медленно открыл глаза, покрутил отчаянной головой. Похмелье почти ретировалось.