Заместитель для демиурга (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 23

— Сачки, змеи и большие бочки, — пожал я плечами. — Длинных палок в городе много, шкур тоже хватает. Дракошка и её друзья и раньше-то отлавливали пресмыкающихся, чтобы убивать их в своей кухне-лаборатории и вырезать ядовитые железы непосредственно перед добавлением в зелья. Так отрава получалась сильнее, поскольку свежие реагенты возрастом меньше минуты по умолчанию обладают высоким качеством. Теперь же она хорошенько прошлась по всем известным ей гнездовьям, наловила штук триста гадюк и спустила их в бочонках при помощи верёвок прямо на головы лучникам. Нет, те, ясное дело, по такой большой и медленной мишени стреляли. И даже доски не первой свежести успешно пробивали в двух случаях из трёх. Да только змей они в итоге всё равно сумели убить едва ли десятую часть.

— Война — двигатель прогресса, — задумчиво покивал Семёныч, а после система внутренней связи пиликнула оповещением о входящем крупном файле. — Ну, наливай!

Распитие виртуального алкоголя, конечно, немного отдавало извращением. Да и вообще, мы чисто вкусом напитка наслаждаемся. А ухудшение обратной связи с нашими цифровыми аватарами, имитирующее эффект опьянения, если надо, уберём одним тычком пальца в нужную строчку меню. Главное, мимо неё не промахнуться. А то, помнится, у меня в списке горячих клавиш рядом с протрезвляющим иконка божественного гнева с давних пор залипла. Неловко будет перед игроками, если их чисто случайно загеноцидю.

— Так… Если ты уже залезал в моё письмо, то понял, что я закончил с деревней охотников. Поселение на полторы сотни человек. — Семёныч постучал воблой о стол. — Восемь действительно сложных заданий с несколькими развилками и соответствующей наградой. Два десятка периодически обновляющихся поручений вроде таскания промышленных объёмов волчьих шкур или розысков следов строго определённого медведя с кривым когтем на задней левой лапе. Ну и мелочовка-социалка в виде рубки дров, любовных записок и прочих сопутствующих радостей, которую я взял с нашей общей базы и прикрутил к каждой третьей модели. Всё как договаривались.

— Угу, шаблон открывается отлично, — проверил я плату за то, что пустил лишнюю головную боль в свой регион. И то, что пока она особых проблем не доставляла, пока ещё ничего не значило. — Кстати, как там твои поисковые экспедиции? Назад повернули?

— А то. Чешут в обратном направлении к кругу возрождения так, что только пятки сверкают! — довольно усмехнулся мой коллега, счастливо потирая руки. — Ничего, мне главное — немного времени выиграть! А дальше я устрою весну, и из-под снега начнут проклёвываться конфетки! Вот ты видел когда-нибудь цветущую тундру? Как бы все из твоего региона на мой Клондайк не сбежали!

В отличие от большинства вынужденных демиургов Игорь Семёнович загнал своих подопечных не в какую-нибудь небольшую уютненькую локацию, вроде горной долины или там острова. Не-е-ет! Бывалый метеоролог, большую часть жизни возившийся с обеспечением условий для испытаний на Крайнем Севере новых летательных аппаратов и досконально освоивший компьютер от нечего делать долгими ночами за полярным кругом, устроил вокруг своего круга возрождения максимально знакомый ему ландшафт. Заснеженную тундру. Благо для неё и особо изощряться-то не стоило — сделай один достойный участок на гектар квадратной площади и копируй его, пока не надоест. Найти хоть какие-то отличия между похожими друг на друга как две капли воды сугробами и в реальной-то жизни сумели бы лишь коренные эскимосы, по непроверенным слухам, имеющие около пятидесяти разных слов для обозначения оттенков белого. В этой холодной пустыне было мало всего. Там не росли в сколько-либо значимых количествах пригодные в пищу или на топливо растения. Животных приходилось долго выслеживать. О построении какой-нибудь промышленности, кроме разведения оленей, не стоило мечтать. Чтобы игроки в таких условиях не передохли в рекордно короткие сроки, Семёныч в последний момент успел разместить рядом с кругом возрождения целую армаду вмёрзших в лёд кораблей, откуда века назад сбежала команда. Разумеется, упёрли матросы далеко не всё, и внутри спасающих от ветра деревянных корпусов нашлось значительное количество оружия, одежды, тканей, инструментов и сушёной рыбы, которой глубокая заморозка ничуть не ухудшила вкуса. Но и не улучшила, надо сказать, тоже.

Геймеры, которым «повезло» попасть в эту ледяную пустыню, в основном просто пересоздавали персонажа и начинали в другом месте. Но немногие оставшиеся упорные или просто упрямые индивидуумы каким-то образом смогли скооперироваться в рекордно короткие сроки и создали первый в игре клан, насчитывающий несколько тысяч человек. Не то в условиях засилья отрицательных температур коммуникационные способности мёрзнущих людей резко выросли, не то им пришлось сплотиться ради охоты на единственные более-менее достойные источники опыта и свежего мяса — белых медведей. Не важно! Как бы там ни было, организованная ничуть не хуже иных армий орда вынужденных полярников принялась рассылать во все стороны исследовательские экспедиции. Причём человек по сто, чтобы всякие досадные мелочи вроде стаи полярных волков не могли заставить их свернуть с пути! Игроки, читавшие форум и сравнивавшие своё положение с успехами тех, кто осваивал другие локации, твёрдо вознамерились найти более благодатные края и свалить туда на фиг! Тем более они быстро просчитали тот факт, что благодаря щедрости Семёныча имели больше стартовых бонусов, чем любые четыре других региона, вместе взятые.

Первый визит их через портал в тёплые края закончился масштабным сражением, ставшим лишь первой ласточкой разгорающейся войны. Главным образом в нём оказались виноваты сами полярники, нашедшие-таки через сутки блужданий выход из подземных катакомб. Дракошку и прочую компанию будущих магов, швырявшихся в них с высоты всякой дрянью, они нашли и показательно сурово покарали, убивая раз за разом до тех пор, пока те не лишились почти всего имущества, а уровень обидевших их игроков не упал раза в два. А после рассыпались по брошенному городу и принялись повсюду наводить свои порядки. Пользуясь преимуществом организованности и ощущая за спиной поддержку большого клана, чужаки принялись вовсю сгонять одиночек и маленькие бригады аборигенов с понравившихся им мест, а также реквизировать наиболее интересные предметы не то в интересах революции, не то во имя общего блага… Не дожидаясь, пока меня завалят гневными петициями от пострадавших или образуется сверхсильная группировка, способная дойти до края облагороженного пространства невзирая на препоны, я взял дело в свои руки. А попросту говоря, выдал всем своим игрокам квест «Защита родины». Убитый чужак в течение суток повышал получаемый опыт, все показатели персонажа и шансы выпадения ценной добычи на один процент. Двое — на два процента. Трое — на четыре… Но лишь при условии, что счастливчика никто раньше не прикончит, прервав постепенно забирающуюся в небеса геометрическую прогрессию. Да и верхний предел я на всякий случай ограничил трёхсотпроцентной эффективностью. Впрочем, до него всё равно так никто и не добрался.

Грянула ночь длинных ножей, когда уже почувствовавших себя хозяевами жизни полярников по одному храбро забивали толпой, чтобы получить их оружие и броню. Количество качественного снаряжения у подопечных Семёныча было хоть и велико, но измерялось конечной цифрой. И пока они опомнились, оно сократилось примерно на треть. Дальше же началось позиционное противостояние. Полярники закрепиться в тёплых краях не могли, поскольку портал имел ограниченную пропускную способность и мог срабатывать в день не больше двухсот раз. А возрождались убитые уже на своей заснеженной родине. Мои же игроки могли рисковать собой сколько угодно без особых проблем, но даже если им и удавалось проникнуть на родину чужаков, то они редко жили там дольше минуты. Из снега и воды в том месте, где обнаружили проход в тёплые земли, подопечные Семёныча возвели грандиозную по меркам «Запределья» четырёхэтажную цитадель, проскользнуть мимо которой не смог бы и настоящий ниндзя. Значительной их части даже пришлось присудить достижение «строитель», облегчающее процесс производства зданий и сооружений, вернее, придающее получившимся объектам большую прочность. А некоторые удостоились и «архитектора».