Пионер в СССР (СИ) - Ларин Павел - Страница 37

С другой же…Исчезновение пионерки поставит весь лагерь на уши. И не только лагерь. Вызовут специалистов, профессионалов. А мне, будучи Вагескиным, следы преступления замести будет очень сложно. Кроме того, я непременно должен поговорить с псиоником. Можно сказать, сейчас этот разговор — мой шанс на счастливый исход всей истории. Особенно, если мы найдём общий язык.

— Ну? — Девчонка остановилась в самом темном месте, повернулась и принялась гипнотизировать меня внимательным взглядом.

— Что «ну»? Это, вообще-то, мои слова. Ну? Рассказывай. Объясняй. Тебе уж точно есть, что рассказать…

— Что объяснять? Задавай вопросы, отвечу. А то очень пространная тема выходит. Полночи будем ее мусолить.. — Фокина оперлась плечом о дерево и сложила руки на груди.

Хорошая поза. Неагрессивная. Не «закрытая». Несмотря на утверждения мозгоправов. Человеку просто так удобно. И все.

— Ты женщина? — Спросил я, понимая, насколько глупо звучат мои слова.

Ну, вот сейчас не в этом основная проблема и этот вопрос не совсем подходит ситуации. Но…черт подери! Меня реально волновал ответ. Потому что псионик-баба — настолько же невероятно…как… как ожившие герои сказок.

— Ну ты даешь… — Маша покачала головой. А потом гордо вскинув подбородок ответила. — Да. Я — женщина.

— Не может быть! Исключено!

Честно говоря, все равно ожидал другого ответа. Думал, либо показалось, либо просто из-за половой принадлежности сосуда псионика мне привиделось то, чего нет.

— Слушай…ну, уж в этом тебя убеждать не буду. Делать больше нечего… — Фокина демонстративно фыркнула, пожав плечами. Чисто женская реакция, кстати…

— Но…как⁈ Псиониками всегда рождаются мальчики.

— Значит, не всегда. — Маша как-то слишком горько улыбнулась. В её улыбке отчётливо было видно боль. — И поверь, я этому факту совсем не рада. Даже предположить не могла, что являюсь псиоником. И генам этим неоткуда было взяться. Понимаешь? В моем роду никто никогда не обладал способностями. Вообще. А потом, лет в десять, впервые я смогла использовать телекинез. Так вышло…в общем, летом пошли мы на речку. С друзьями. Дело было неподалеку от города. Гуляли, жарко. Решили искупаться. Сам знаешь, уровень концентрации химических веществ в реках стал значительно ниже, почти нормальным, но запрет все равно остаётся на законодательном уровне. Мы, конечно, знали, что делать этого нельзя. Однако…как обычно бывает…кто-то рассказал историю, мол, соседский мальчишка знает другого мальчишку… и вот тот знаком с девочкой, которая купалась в реке… Но с ней все нормально.

В общем…Добрались до более-менее подходящего места. Спуск к воде там был крутой, но вполне возможный.

Я пошла первой. Всегда во всем старалась быть лидером. Мне нравилось, что остальные ребята идут за мной. Видят пример в моих поступках. Сняла носки, штаны, аккуратно ступила в воду. Ничего. Все хорошо. Потом сделала еще несколько шагов. Мы решили держаться рядом с берегом. Никто из нас не умел плавать, сам знаешь. Плаванье — прерогатива богатых. Тех, кто имеет возможность посещать всякие там бассейны, загородные клубы…В общем…Наверное, неподалеку от мелководья, были глубокие ямы. Не знаю, что послужило причиной их появления…

— Ты шагнула и упала в такую яму? — Я слушал девчонку внимательно. Вникая в каждое слово.

Фокина посмотрела на меня тяжёлым взглядом. Видимо, эти воспоминания совсем не приносили ей удовольствия.

— Да. Верно. А остальные…они испугались. Лезть в воду, чтоб спасти меня, никто не захотел. Кому надо рисковать своей жизнью? В то же время, бежать и звать взрослых — получить серьезное взыскание за то, что мы нарушили запреты относительно купаний и речной линии…

— Они убежали…да? — Я вдруг почувствовал отвращение к этим неизвестным мне детям. Подалуй, даже ненависть. Трусоватые гадкие детишки, которые бросили подругу в беде.

— Первые две минуты я вообще не понимала, что происходит. — Маша проигнорировала мой вопрос. — Было очень страшно. Меня постоянно тянуло вниз. Я пыталась выбраться наверх, к воздуху, махала руками, била ими по воде, и наверное, кричала. Не помню вот этого нюанса. Мне казалось, вода сейчас накроет меня с головой окончательно. Воздух в моих лёгких закончится и все…Я умру. Особенно было страшно от того, что я осталась одна. Паника. Ужас. А потом вдруг пришла злость. Я подумала, да хрен там! Первым делом надо успокоиться. А вторым — сообразить, как выбраться. До берега было вроде недалеко, но при этом ужасно далеко. Понимаешь, о чем я? В итоге… Просто расслабилась и все. Представила, будто мое тело — листик, упавший с дерева. Закрыла глаза и подумала, я смогу. Смогу просто лежать. Вода сама удержит меня. И оказалась права. Я оказалась права… Едва только перестала паниковать, кричать, ситуация изменилась в лучшую сторону. Потом принялась соображать, как мне добраться до берега. Одно дело — расслабиться, лечь на спину, изображая из себя плывущее дерьмо, и совсем друга — реально плыть. К тому же, в процессе моих истеричных действий вода отнесла меня еще дальше от земли…в общем я ухитрилась сломать дерево, уронить его в реку и подтянуть к себе…

— Ни хрена себе…– Я изумлённо уставился на девчонку, которая говорила об этом, как о само собой разумеющемся. — Даже для опытного псионика это не такая простая задача…Концентрация, все дела…да и потом, с живой органикой гораздо сложнее работать. А дерево, условно говоря, живая органика.

— Наверное, я просто очень сильно хотела жить. — Маша опустила голову, помолчала немного, а потом продолжила. — Но знаешь, лучше бы мне тогда утонуть…Потому что способности, как ты знаешь, если их активизировать, потом больше никогда не заблокируются обратно. Естественно, через очень непродолжительное время, родители заметили странности. Мамочка не нашла ничего более подходящего, как отправится в полицию с рассказом, что ее дочь-подросток ведет себя, как настоящий монстр. Перемещает предметы, внушает мысли…

— Подожди…– Я потряс головой, не в силах сразу принять услышанное на веру. — То есть, не только телекинез?

— Нет. Полный набор. Психометаболизм, психокинетика, прогнозирование…

— Охренеть…Но я думал, такое произошло лишь единожды. Со мной.

— Нет. — Фокина развела руками в стороны и покрутилась на месте. — Вот — еще один экземпляр. Думаю, псионика вышла на новый этап развития. Определенная эволюция. В любом случае, меня взяли за шиворот, официально сообщили о несчастном случае, в результате которого у бедных родителей погибла единственная дочь. А потом…заперли в одиночной камере в тюрьме. В особой камере. С доступом к моему телу и сознанию учёных.

— Как в тюрьме…– Я наверное, в этот момент выглядел полным дебилом. — Ты же была ребенком. За что?

— На всякий случай. Учить девочку-псионика никто не собирался. Как ты знаешь, женщины слишком эмоциональные, бесконтрольны. Зачем делать и без того опасное явление более совершенным. А вот разобраться, почему так вышло — надо. Да и не могли меня оставить в покое. Так что, да. Пятнадцать лет. Пятнадцать долгих лет…Как ты думаешь, порадовала ли меня возможность получить свободу? Когда явился начальник тюрьмы со своим предложением…я уже вообще не ждала ничего подобного. Думала, так и сгнию в этой долбанной тюрьме. А мы ведь живём долго. Очень долго. Представляешь, какая классная перспектива? У меня отняли бо́льшую часть жизни, а в будущем светили все шансы еще бо́льшую ее часть провести в одиночной камере, лишь изредка общаясь с людьми в белых халатах, которые задолбали меня своими экспериментами.

— Тебя нанял начальник тюрьмы…так и думал. — Я кивнул сам себе. Моя основная догадка подтвердилась. Впрочем, с самого начала это было очевидно.

— Да. Он пришел лично в мою камеру. И сделал предложение, от которого я не смогла отказаться. Мне обещали свободу в обмен на голову сбежавшего преступника. Естественно, свобода эта условная. В любом случае я буду должна работать на правительство. И мне поставят контролирующий чип. Но…я покину тюрьму. Буду жить в дорогих апартаментах. Есть настоящую еду. Наслаждаться всем тем, чего была лишена все это время. В общем…мы сговорились. Я отправилась по твоему следу…