Сирруш (СИ) - Марков Павел Сергеевич - Страница 50

В этот момент со стороны Синдху раздались яростные вопли и крики. В них отчетливо звучали страх, изумление и гнев. Голоса десятков людей смешались в один ужасающий гул.

Все трое переглянулись. По лбу Локеша потекли струйки холодного пота. Панишвар, казалось, готов был снова упасть в обморок.

— Что это? — промычал сын владельца свинофермы.

— Это он, — бросил охотник, а затем бегом ринулся обратно к тропинке.

[1] Ратуфа — индийская гигантская белка.

Шанкар бежал по тропинке в лесу, на ходу перепрыгивая через кочки и корни деревьев. Воздух свистел в его ушах, донося со стороны реки отчаянные крики и звуки борьбы. В тот момент охотник не думал, как убить зверя. Все его сознание было занято лишь одним желанием — встретиться с ним лицом к лицу. Посмотреть существу прямо в глаза. Увидеть, кто стоит за жестокими убийствами. Кто убил Нилам! Частичкой разума Шанкар осознавал, что поступает сейчас опрометчиво. Жажда мести застилает ему глаза, не давая увидеть реальной картины. Но он не мог ей противиться. Не мог противиться этому острому, словно отточенный кинжал, чувству. Поэтому он несся вперед, а листья деревьев и стебли лиан хлестали ему по лицу.

Локеш едва поспевал за ним, постоянно спотыкаясь и сыпя проклятиями, на чем свет стоит. Однако поток бранных слов, изливающихся из его рта, был следствием отнюдь не отбитых о кочки и корни пальцев ног. Воин боялся. Боялся того, что он увидит, когда они вернутся на берег Синдху. Крики, которые доносились оттуда, были поистине ужасающи и леденили душу похлеще той картины, что им пришлось лицезреть на просеке. Сыпля проклятиями, Локеш пытался хоть немного успокоить самого себя. Но получалось из рук вон плохо.

Замыкал бег Панишвар Младший. Мертвенная бледность до сих пор не сошла с его лица. Более того, казалось, что он стал еще белее и готов вновь рухнуть в обморок. Бедолага явно был не приспособлен к таким нагрузкам. Его моральный дух оказался на грани слома. Он ощущал, что от перенапряжения сердце готово вот-вот лопнуть прямо в груди. Из легких вырывалось прерывистое дыхание. Лоб заливал липкий пот, а перед глазами возникла слабая пелена. Младший с трудом поспевал за Локешом.

Крики впереди внезапно стихли в тот самый момент, когда запыхавшийся охотник выбежал, наконец, из леса. Шанкар замер, как вкопанный. Бежавший позади него Локеш от неожиданности чуть не влетел в спину охотника, остановившись в самый последний момент. Младшему тормозить не пришлось — к тому моменту он безнадежно отстал и, с присвистом, ковылял в паре десятков локтей позади.

Охотник во все глаза смотрел на него. Груда разодранных и изувеченных тел со вспоротыми внутренностями Шанкара даже не заинтересовала. В конце концов, он слишком много видел окровавленных трупов за последнее время. Все его внимание было приковано к нему.

«Богиня-мать, что это? Что это такое?! Неужели это чудовище плод рук твоих?!».

В тот самый момент, когда охотник выбежал на опушку, зверь завершал кровавую бойню, нанося последний штрих в создание ужасающей картины. Подцепив длинным мощным хвостом последнего воина, существо подбросило несчастного в воздух, а затем, пока тот находился в полете, хлестнуло по нему кончиком хвоста, увенчанным неким подобием металлической гири с зелено-янтарным оттенком. От удара тело воина разорвало на мелкие кусочки. Фонтан крови брызнул в разные стороны, а внутренности бедолаги рухнули на землю бесформенной грудой. При этом существо оставалось абсолютно безмолвным. Никакого злобного рычания или рева, которых можно было ожидать. Только хладнокровная и беспощадная жестокость.

Испытывая легкую дрожь в руках, Шанкар выставил копье бронзовым наконечником вперед и пригнулся. Сталь сверкнула в лучах полуденного солнца. Он не сводил глаз с этого чудовища. Чувства охотника мгновенно обострились. Весь окружающий мир прекратил для него существовать. Оставался лишь он, да та тварь впереди. Зверь, повинный в убийстве стольких людей. Чудовище, убившее Нилам… Наметанным взглядом охотник приметил, что тело зверя покрыто плотной чешуей, однако длинная шея вроде бы оставалась беззащитной.

«Туда-то я и нанесу роковой удар!».

Однако попасть в тонкую шею с того места, где стоял Шанкар, не представлялось возможным. Стрелять из лука он не решился, боясь промахнуться. Поэтому охотник начал медленно приближаться к существу, пока то упивалось собственной победой и не удосужилось повернуть голову. Жажда охоты и мести полностью охватили его разум. Шанкар настолько сконцентрировался на звере, что напрочь забыл о своих спутниках. Когда же те решили напомнить о себе, то было уже поздно.

Локеш, к тому моменту отдышавшийся, увидел-таки ужасающее существо, разорвавшее его отряд, словно псина тряпичную куклу. Глаза воина, в мгновение ока сделавшиеся квадратными, вылезли из орбит. Тело пробила сильная дрожь, а кожа теперь напоминала ту, что бывает у общипанного гуся. Рот воина открылся… и спустя пару секунд из него вырвался вопль неописуемого ужаса.

Шанкар вздрогнул.

«Проклятие! Проклятие-проклятие-проклятие!».

В этот момент чудовище повернуло голову в его сторону.

Охотник увидел приплюснутую морду, на конце которой виднелся длинный острый рог. Подобно огромному копью, оно готово было проткнуть и вспороть любого, кто встанет у твари на пути.

«Вот откуда те страшные раны на телах зебу и гонцов Нараяна».

Подумал охотник, а затем их глаза встретились. Пытливый взор Шанкара и немигающие красные глаза чудовища. В тот самый момент, когда это произошло, охотник внезапно осознал, что уже не слышит истошного вопля Локеша…

***

Панишвар остановился. Он согнулся в три погибели. В отчаянных попытках перевести дух, Младший хватал ртом воздух. Тот со свистом врывался в легкие. Сердце трепетало в груди, а уши закладывало от давления.

Впереди завопил Локеш, но Младший не успел среагировать на его крик.

Он почувствовал, как сердце внезапно успокоилось. Словно и не было этой безумной скачки через джунгли. Не было просеки, усеянной окровавленными телами лесорубов. Вялость в руках и ногах ослабла, но при этом пропали все звуки вокруг. И только вкрадчивый голос, будто исходящий из глубин подсознания, вкрадчиво нашептывал ему на ухо.

«Насад-и-и-и-и порос-е-е-е-е-нка на в-е-е-ртел».

Туман перед глазами сгустился, однако позволял различать ближайшие предметы. Панишвар поднял голову. Казалось, джунгли, окружавшие его со всех сторон, подступили еще ближе. Они тянули к нему свои ветви, подобно когтистым лапам хищных птиц. Но Младший смотрел не на них. Его взор был устремлен перед собой. В паре локтей впереди маячила спина Локеша. Не совсем соображая, что делает, Панишвар вцепился в копье обеими руками. Костяшки пальцев, скрытые до этого под прослойкой жира, побелели и показались на поверхности кожи.

«Насад-и-и-и-и порос-е-е-е-е-нка на в-е-е-ртел».

Локеш продолжал стоять спиной к Младшему. Панишвар оторвал черенок копья от земли и перехватил его, выставив острием перед собой. А потом сделал шаг вперед. Затем еще один. Его глаза закатились. Только белки сверкали, словно вареные яйца. Толстые губы сына владельца свинофермы разошлись в зловещей ухмылке. Ему стало хорошо… так хорошо. Так уютно и спокойно. Забылись все страхи. Все те ужасные картины, что предстали перед его изнеженным взором несколькими минутами ранее. Был только он, его копье, спина Локеша впереди… и навязчивый шепот в голове.

«Насад-и-и-и-и порос-е-е-е-е-нка на в-е-е-ртел».

— О, да, — прошептал Младший.

Он размахнулся, а затем ударил бронзовым наконечником копья Локешу между лопаток. Острая сталь пронзила кожу и прошла через тело, как нож сквозь масло. Крик Локеша мгновенно оборвался, сменившись прерывистым хрипом. Воин рухнул на колени, а затем медленно осел на землю, упав лицом в низкую зеленую траву. Его тело плавно сползло с древка копья, оставляя на нем кровавый след. А Панишвар продолжал улыбаться и ничего вокруг не замечать своими закатанными глазами. Ему по-прежнему было хорошо. Спокойно и уютно. И когда вкрадчивый голос вновь зазвучал у него в голове, Младший послушал его незамедлительно.