По следу скорпиона - Федотова Юлия Викторовна - Страница 62
- Предыдущая
- 62/105
- Следующая
Хельги сгонял в Уэллендорф, но тамошние лекари исцелять от незнакомой южной заразы не умели. Попытался попасть в Сехал, в Аполидий, – аналогичный результат.
– У тебя ведь полно нитей, – ругала его Энка. – Почему нельзя оставлять их везде, где побываешь? Постепенно получил бы доступ ко всему миру, стал хорошим демоном. Пользу бы приносил. А так – какой от тебя прок? Никуда попасть не можешь!
Хельги злился и шипел.
– Путаюсь я в твоих нитях, неужели не ясно?! Много их слишком. Есть три надежных, Уэллендорф, Меридит и Макс, вот и скажи спасибо!
– Интересно, в мире Макса бывает малярия? – проговорила Меридит задумчиво.
– Про малярию не знаю. Чума и холера точно бывают. Максова тетка… – принялся рассказывать Хельги, но сообразил, что Меридит ждет иной реакции на свой вопрос, и исчез.
– Хочешь сказать, вот эта дрянь может их вылечить? – Энка удивленно крутила в пальцах маленькую белую лепешечку, сделанную на вид из мела. Лизнула. Поморщилась. Раскусила и расплевалась. – Фу-у, горечь какая!
– Не тронь! – стукнула ее Меридит. – Зачем портишь?! Вдруг не хватит, они же маленькие!
– Хватит, – успокоил Хельги. – Я с запасом взял.
– Кстати! – Сильфида устремила на него подозрительный взор. – Как это тебе удается перемещать всякую немагическую мелочь аж через границу миров, когда в нашем мире ты якобы даже крупное существо потерять боишься?
Но Хельги не был обескуражен коварным вопросом.
– Очень просто. Они чужие, в Астрале сразу выделяются.
Лепешечки оказались чудодейственными. Людям полегчало на глазах. Жаль, на гномов средство было не рассчитано. Малярия у Орвуда прошла, вместо этого разболелся живот и приключился понос, в результате он обозвал Хельги отравителем. Тот даже обиделся и обещал в следующий раз предоставить неблагодарному полную возможность помереть в собственное удовольствие.
К чести гнома, он скоро все осознал, раскаялся, повинился, и жизнь на плоту водворилось в свое привычное, уныло-голодное, но, в целом, мирное русло.
А на другой день, после того как Энке удалось-таки убедить спутников, что проклятое море не кончится никогда, тростник по берегу поредел, вода вместо затхло-зеленой стала лазурной, магическое марево рассеялось, и на горизонте по правому борту (если так можно сказать о плоте) вырисовались контуры прекрасных розовых башен Тиора.
Тиор был нетипичным для Сехала городом. Архитектура его напоминала скорее северные приморские города Староземья, с той разницей, что серый гранит и песчаник здесь заменял чудесный розовый мрамор, неистощимым запасам которого город и был обязан своим существованием и процветанием.
Надо сказать, что это был свободный город, он никогда не входил в состав империи, его даже не пытались прибрать к рукам. Слишком дурной славой пользовались у сехальцев проклятые воды. Слава эта распространялась и на жителей побережья. Их считали страшными колдунами, всех поголовно, включая младенцев и престарелых. Их боялись не меньше шай-танов. На самом деле в городе не было ни одного темного колдуна, ни одного стоящего боевого мага – лишь целители да прорицатели.
Зато войско имелось мощное – сплошь из наемников-кансалонцев, сытых, хорошо оплачиваемых, довольных своей жизнью и готовых защищать розовокаменныи город как собственную родину.
Никого из компании спасителей мира Судьба до сих пор не приводила в этот край, о роскоши и богатстве Тиора они знали лишь по восхищенным рассказам соратников. Ожидания их не обманули. Город был великолепен. Розовым было все: от дворца вельможи до сарая бедняка. Даже в окраинных ремесленных кварталах под ногами похрустывала розовая мраморная крошка. Площади и улицы побогаче были вымощены мраморными плитами, отполированными до блеска, казалось, можно поскользнуться, как на льду. Здесь было свежо и чисто. Пахло морем и магнолиями. Журчали, звенели фонтаны, позолоченные крыши дворцов и башен сияли на южном солнце. И всюду мрамор, мрамор, мрамор…
– Ну точно как в ванной у Макса! – радовался Хельги.
Впечатление портила лишь Энка. Она плюнула в розовый бассейн с розовыми рыбками и заявила, что ей мерещится, будто они очутились посреди гигантского кремового клубничного торта.
– Это какой-то розовый угар псевдобарокко! – жаловалась она. – Вот где надо было памятник победителю Ирракшаны ставить! Здесь, а не в Трегерате.
– А что, – кивнул Хельги, – пожалуй, неплохо вписался бы… Ой, мамочки мои!!!
Повелитель возжелал – Царь Народов исполнил.
– Если ты намерен и впредь таскать за собой этого золоченого монстра, признайся сразу. Я стану держаться от тебя подальше! – заявила сильфида бессовестно.
– Я про него давно забыл! Ты сама первая вспомнила! – защищался Хельги чуть не плача.
– Зачем вы ругаетесь? Очень красиво смотрится, – уговаривал их Рагнар. – Скажи, Меридит.
Но Меридит ничего не могла сказать. Она, задрав ноги, валялась на лужайке, окружающей новоявленный памятник, вся в розовых цветах, и помирала от веселья. Ей противным блеющим смехом вторил Орвуд.
А Ильза стояла и тихо радовалась. Может быть, теперь, когда золотого урода убрали, в Трегерате соизволят сделать другой памятник ее любимому Хельги, такой, чтобы было похоже? А здесь, на забытой всеми богами окраине, сгодится и старый.
К слову, местным жителям монумент пришелся весьма по вкусу. На следующий день в казарму, где остановились путники, явилась целая делегация во главе с министром изящных искусств и вручила «почетным гостям города» благодарственную грамоту за «щедрей дар» – не позолоченной оказалась статуя, а из чистого золота! Им даже предложили принять тиорское подданство. От предложения пришлось вежливо отказаться, сославшись на необходимость продолжить путь. А Хельги стал считать себя чуть ли не грабителем, коварно обокравшим благодарных трегератцев, и предался хоть и кратковременным, но жестоким мукам совести. Хотел вернуть монумент назад, но, разумеется, не нашел Трегерат. Да и золото – вещество простое, магически инертное. Не оставалось ничего, кроме как смириться с жестокой действительностью.
В тиорских казармах спасители мира провели пять дней. Отсыпались, отъедались, долечивали болячки. Учились пользоваться туфлями-скороходами. Не секретными, скоростными, а самыми примитивными, ускорявшими ход раза в три-четыре. На более сложные потребовалось бы время. Орвуд фальшиво кряхтел и жаловался на возраст, хотя тренировался с завидным упорством (надо заметить, гномы очень редко делают подолгу то, что им не нравится). Ильза, Эдуард и, что греха таить, Рагнар резвились как дети – для новичка использование магических туфель сродни увлекательному аттракциону. Дух захватывает от гигантских прыжков – и весело, и страшно. Где в это время подвизался Улаф, каковы были его дальнейшие планы, неизвестно. На глаза он больше не попадался.
Город покидали утром, на рассвете, по холодку. Розовело южное небо, розовело в лучах восходящего солнца теплое море, сам воздух казался розовым, как мечта юной девы. Прощай, розовая мечта! Впереди на много дней пути раскинулся беспощадный, выжженный солнцем и вечными войнами Сехал. Опять Сехал. Меридит начинало казаться, будто она стала жертвой загадочного проклятия, цель которого – снова и снова зашвыривать ее в этот ненавистный край. Пальцев одной руки хватило бы пересчитать те годы, которые довелось прожить без посещения Сехала! Все будет, как всегда. Десятки раз пройденный маршрут. Вымирающая Хемма. Заносчивый Алнайшах. Несчастные прибрежные поселения вроде Джайхена, страдающие и от чужих, и от своих. Затравленные орками города предгорий… Надоело до визга!
– А пойдемте напрямую, – предложила она.
Энка от удивления поперхнулась и выронила флягу.
– Напрямую?! Ты хочешь сказать, через Внутренний Сехал?! Через пески, через шай-таньи угодья?! Спятила?
Меридит примиряюще протянула подруге свою флягу.
– Зачем через пески? Не надо через пески. Пойдем Северным Сехалом, вдоль Чернолесья. Можем до самой Менглен, можем раньше свернуть. На Кемхет или Уммар, как захочется… Ну тошнит уже меня от побережья! И ведь напрямую – короче! Намного короче!
- Предыдущая
- 62/105
- Следующая
